И. П. Иванов - Коммунарское движение и коммунарская методика

Главная страница сайта dedovkgu.narod.ru

Страница специальности «Организация работы с молодежью»

И. П. Иванов

КОММУНАРСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И КОММУНАРСКАЯ МЕТОДИКА

Печатается по: http://www.kommunarstvo.ru

Изучая причины недостаточного развития инициативы и самостоятельности пионеров в 50-е годы, члены «Союза Энтузиастов» обратили внимание на характер работы по обучению и воспитанию выборного пионерского актива в школе и вне школы. Эта работа строилась обычно как передача активистам готовых знаний, умений и навыков, которые они должны были усвоить, и затем, в свою очередь, передать их «рядовым» пионерам и октябрятам. Отношения, в которых находились в этих случаях пионерские работники и активисты, а также — как следствие, активисты и остальные пионеры, представляли собой, по сути дела, еще одну разновидность системы чрезмерной опеки.

Придя к такому выводу, мы разработали — в начале 1959 года — программу новой стадии экспериментального исследования, целью которой было продолжение изучения указанных явлений и осуществление отношений творческого содружества пионеров и их старших товарищей в условиях районной школы пионерского актива, как ведущего условия развития у пионерского активиста стремления и способности «улучшать окружающую жизнь и думать о том, как это сделать» (Н. К. Крупская), быть настоящим вожатым пионеров и октябрят.

Ключевым приемом эксперимента послужило превращение школы пионерского актива Фрунзенского района в постоянно действующий сводный коллектив представителей всех школ района, пионеров и вожатых, отрядных и старших, и их руководителей.

Такой коллектив (сводная дружина) был составлен — по числу школ в районе — из 30 звеньев (от каждой школы — сводное звено в количестве 10-15 человек: председатель и члены совета дружины, член комитета ВЛКСМ, ответственный за пионерскую работу, несколько отрядных вожатых); звенья объединялись в 10 отрядов: в каждый отряд входили 3 звена — соседних школ. Старшие пионерские вожатые становились вожатыми сводных отрядов и «друзьями» своих звеньев.

Руководство Дома пионеров приняло наше предложение о проведении на весенних каникулах (вместо обычных занятий с пионерским активом — отдельно, со старшими пионерским вожатыми — отдельно) первого лагерного сбора сводной дружины — и не по готовому, составленному для нее плану мероприятий, а по методике коллективной организаторской деятельности, ранее разработанной и испытанной нами на базе лагерной и школьной пионерских дружин и включавшей как «узловые» организаторские дела (конкурс на лучшее предложение по плану, разведка дел и друзей, общий сбор — высший орган жизни коллектива, «смотр дружбы»), так и средства повседневной коллективной организаторской деятельности, текущего планирования в единстве с контролем и оценкой хода работы (советы дел, сменность руководителей микроколлективов, дежурное звено и др.).

В Доме пионеров состоялись сборы-встречи сводных отрядов, на которых приходило взаимное знакомство, выбирались вожатые звеньев и помощники вожатого отряда, сообща придумывались названия отряда и сводной дружины на ее первом лагерном сборе (в течение шести дней весенних каникул) и давался старт «разведке дел и друзей».

Из 30 школ Фрунзенского района только в трех — 317-й, 321-й, 316-й, где работали члены СЭНа Л. Г. Борисова, И. А. Новогрудская и И. В. Лаврова, отрядные вожатые и члены совета дружины были знакомы с системой коллективной организаторской деятельности и использовали ее на практике, остальные старшие пионерские вожатые знали об этой системе только по нашим докладам и рассказам, а их воспитанники, естественно, не имели о ней никакого представления.

Поэтому сборы-встречи (производившиеся Л. Г. Борисовой, переведенной на работу в Дом пионеров в качестве заведующей учебной частью), и, главное, то отношение уважения и требовательности к участникам этих встреч, как товарищам по общей творческой заботе об улучшении жизни пионерской организации района, которое было проявлено и в прямом обращении Л. Г. Борисовой, и в коллективном оформлении «лица» сводных отрядов, и в рассказе о возможных (но отнюдь не навязываемых) — на выбор делах на предстоящем лагерном сборе, и особенно — в практической организации действительно совместного планирования сбора (конкурс и разведка), произвело сильное впечатление на школьников и старших пионервожатых и было причиной общего интереса, который вызвала у них перспектива лагерного сбора, ставшая по настоящему радостной.

Лагерный сбор открылся 24 марта 1959 года в Доме пионеров общим сбором сводной дружины. После вступительного слова Л. Г. Борисовой и утверждения состава Совета — из вожатых сводных отрядов и звеньев, которые были представлены всеми делегатами, отряды разошлись по «своим» комнатам, где подвели итоги разведки звеньев и выбрали из них предложения наиболее удачные для отряда и для всей дружины. Затем все снова собрались в актовом зале, слушали выступления представителей отрядов, провели «летучие» совещания по звеньям, определяя свое отношение к предложенным для дружины делам, и после дополнительных выступлений с «защитой» (раскрытием) некоторых дел — выбрали голосованием «узловые дела» на каждый день лагерного сбора. В заключение был объявлен конкурс — тоже по предложениям отрядов — на лучшее название сводной дружины, девиз, значок-эмблему и песню-гимн. Итоги конкурса поручено было подвести Совету дружины на третий день лагерного сбора.

Энтузиазм, с которым сразу же после общего сбора его участники за первое практическое дело, ими же самими включенное в план, — за наведение «блеска» во всех помещениях Дома пионеров, атмосфера взаимного уважения, обстановка реальных отношений заботливого сотрудничества школьников (от самого малого члена совета дружины — пятиклассника — до «солидных» старшеклассников — комсомольцев) и взрослых, увлеченно работавших бок о бок с ребятами и вместе сними шутивших, певших задорные песни, обменивавшихся впечатлениями, мечтами («Так бы всегда»), мыслями о только что объявленном конкурсе, добросовестность и находчивость, с которыми выполнялись самые неприятные операции, все это было лучшим доказательством того, что наша метода пришлась «по вкусу» посланцам школ района, что наш «реактор» начал действовать.

Каждый день лагерного сбора обогащал его участников новыми проявлениями общей заботы об окружающей жизни и своем коллективе, друг о друге. Вслед за «субботником» в Доме пионеров (забота о собственном доме!) был проведен «рейд» к друзьям, «найденным» во время разведки звеньев, — каждый отряд пришел в «гости» к одному из «взрослых» коллективов района (в типографию, на фабрику, в воинскую часть и др.), познакомился с его жизнью, рассказал о создании сводной дружины, выступил с концертом, а затем, снова состоялся субботник — но уже на строительстве жилого дома: с импровизированным митингом, оркестром, песнями и дружной работой четырехсот коммунаров. Да, к последнему дню лагерного сбора наша сводная дружина имела уже свое название, принятое по предложению Совета и одобренное всеми отрядами: «Коммуна юных фрунзенцев» или сокращенно КЮФ. В этом названии выражалась и преемственность наших традиций, идущих от школ-коммун и трудовых коммун 20-х годов, в особенности от Коммуны имени Дзержинского, наша главная мечта, ведущая идея нашей жизни.

Совет Коммуны юных Фрунзенцев после тщательного обсуждения предложений отрядов принял в качестве девиза КЮФ слова Михаила Васильевича Фрунзе, которыми замечательный советский полководец заканчивал свои боевые призывы: «Смело и бодро вперед! Победа во что бы то ни стало!» (Мы перечитали, готовясь к конкурсу, все эти приказы), установил несколько законов-заповедей коммунаров-фрунзенцев, в том числе такие «Будь коммунар новой жизни творцом, за дело Ленина смелым бойцом!», «В Коммуне друзья живут без "Я": всем на удивление одно местоимение "МЫ"», «В Коммуне жить — с песней дружить!», решил, что КЮФ будет систематически проводить на школьных каникулах свои лагерные сборы — весенние, летние и зимние.

Принятие этих решений побудило нас — по договоренности с товарищами из Совета Коммуны — составить проект Устава нашей сводной дружины, где кроме, указанных положений, были сформулированы основные задачи КЮФ (в котором конкретизировался общий замысел эксперимента):

1. Быть ударным отрядом районной пионерской организации, инициатором и организатором полезных и интересных дел всех пионеров района.

2. Быть образцом полнокровной пионерской жизни: труда, учения, закалки и отдыха — для каждого звена и отряда, для каждой дружины в своем районе.

3. Быть дружной семьей комсомольцев и пионеров, любящих пионерскую работу, стремящихся жить и работать по-коммунистически.

4. Быть кузницей кадров пионерских активистов, вожатых и верных друзей пионерской организации — в настоящем и будущем.

Этот проект обсуждался в отрядах и был одобрен ими и Советом КЮФ.

Процесс создания Коммуны юных фрунзенцев был завершен в последний день лагерного сбора, когда на торжественной линейке, происходившей в актовом зале 317 школы, первый секретарь РК ВЛКСМ вручил Коммуне знамя районной пионерской организации, как символ её авангарда — чести и ответственности.

На линейке был зачитан текст письма Коммуны к райкому комсомола с обещанием выполнить свои задачи и, прежде всего, возглавить ударную работу пионерских дружин ко дню рождения В. И. Ленина. В этом письме говорилось о том практическом деле, которое было задумано в Совете КЮФа, обсуждалось на отрядных сборах и было единодушно принято всеми коммунарами: подготовить во всех школах района подарки — книги, игры, наглядные пособия для учащихся и педагогов Ефимовского района Ленинградской области, подшефного Фрунзенскому.

Финалом первого лагерного сбора Коммуны юных Фрунзенцев стал праздник, посвященный её созданию и состоявшийся после торжественной линейки. Как было решено еще на общем сборе-старте, при коллективном составлении плана лагерного сбора, каждый отряд готовил свои подарки — сюрпризы сводной дружине. Этот прием, взятый из опыта нашего Союза Энтузиастов оказался в новых условиях удачным средством организации действительно общей творческой заботы о каждом отряде, о каждом — большом и малом — участнике нашего сбора, заботы, в которой каждый старший пионерский вожатый действовал вместе со своими воспитанниками и впереди них.

Коммунары радовали друг друга шуточными сценками и целыми композициями (изображая события, происходившие во время лагерного сбора, и давая тем самым своеобразную оценку своим действиям, успехам и неудачам), стихами и былинами, частушками и песнями собственного сочинения, выражавшими их стремление к дальнейшему развитию содружества, памятными значками, рисунками, макетами … Кульминацией взаимных сюрпризов оказался подарок, сделанный отрядом, который возглавляла старшая пионерская вожатая Тамара Шевченко. После того, как ее отряд спел песню на мотив «Мы кузнецы» («Мы фрунзенцы, мы коммунары, нас дело Ленина ведет …») и тут же повторил ее — настолько она всем понравилась, — помощник вожатой отряда, комсомолец-девятиклассник, сказал: «Мы сочинили эту песню для себя. Но теперь мы живем по закону "Нам дорог отряд, но Коммуна дороже" и потому дарим ее коммунаром, пусть она станет нашей общей песней» Трудно описать какую реакцию вызвали эти слова у собравшихся в зале. Все встали, и, дружно подхватывая — за авторами — припев, впервые исполнили свой гимн, воодушевлявший все новые и новые поколения «юных фрунзенцев».

Как подарки друзей были восприняты в этой обстановке выступления взрослых: заведующего районным отделом народного образования, заслуженного артиста республики А. М. Кожевникова и других почетных гостей праздника. В их словах звучала искренне и глубокое удовлетворение происходящим, выражалось желание помогать Коммуне, вера в ее творческие силы, в ее способность выполнять самые трудные задачи.

Еще более откровенными — в признании неожиданно открывавшихся воспитательных возможностей — были представители районных организация в беседах с нами, которые велись по ходу всего праздника. Но, пожалуй, сильнее всего — в эмоциональном отношении — значение перелома, происходившего в сознании руководителей, выразила Ф. Я. Шапиро, методист Дома пионеров: «Да, теперь я верю, что с ребятами можно работать по-другому, совсем не так, как я работала раньше».

Действительно, наше предположение, что уже первый лагерный сбор сводной дружины станет новой школой не только для подростков, но и для взрослых, полностью подтвердилось. Как мы и рассчитывали, пионеры и комсомольцы, старшие пионервожатые и районные руководители на собственном опыте постигали воспитывающую, вдохновляющую на решение труднейших общественно важных задач, силу строить такие отношения в разнообразных организаторских и практических действиях, в многостороннем дружеском общении. Немалую роль сыграло при этом то обстоятельство, что итоги каждого прожитого дня обсуждались на общих собраниях — «огоньках» в каждом отряде, причем — в полном соответствии с нашими рекомендациями — мнение и предложение на будущее (в частности, к конкретному плану очередных дел) высказывались сначала в звеньях, т. е. при активном участии каждого делегата, независимо от возраста.

Именно в таких обсуждениях, (а также в повседневных разговорах, которые как бы продолжали сборы-огоньки) постоянно возникал и решался применительно к каждому общему делу или организаторскому приему вопрос о том, как использовать, применить, усовершенствовать коммунарский опыт в условиях совей пионерской дружины, в разных классах.

Исключительно важно было то, что после каникул в каждую школу вернулись 10-15 активистов, комсомольцев и пионеров, не просто разошедшихся по своим классам, а снова объединенных — в совете дружины, как ближайших помощников старшего пионерского вожатого, имеющих поэтому реальную возможность (и полномочия) руководить дружиной и отрядами, а вместе с тем подготовленными на лагерном сборе — хотя еще в начальной стадии — к такому руководству: сплотившихся, воодушевленных чувством коммунарской чести и ответственности перед Коммуной и перед своей школой, охваченных желанием работать творчески — не за остальных пионеров, а вместе с ними, поверивших в свои силы, вооруженных первичными умениями осуществлять коллективную организаторскую деятельность, а главное — отношениями требовательного уважения друг к другу. И там, где старший пионервожатый захотел и сумел сохранить и поддержать эти отношения, где он остался старшим товарищем своих воспитанников по общей творческой заботе об улучшении жизни дружины и окружающей жизни, там пошла «цепная реакция творчества».

Уроки первого лагерного сбора КЮФ оказались и в «разведке дел и друзей», с которой в школах района началось в апреле планирование жизни дружины на последнюю четверть учебного года, и в расширенных сборах советов дружин, составляющих планы дружинных дел, и в праздничных концертах, которыми пионерские отряды радовали взрослых по время «рейдов» и на праздничных отрядных и дружинных сборах в честь В. И. Ленина и дня рождения пионерской организации, когда впервые вместо составленного взрослыми и отрепетированного «монтажа» сменяли друг друга «сюрпризы» звеньев, отрядов и их старших друзей.

Но самым значительным и наглядным следствием первого лагерного сбора КЮФ стала та, действительно массовая творческая работа пионеров (а вместе с ними и октябрят и старшеклассников) всех фрунзенских школ, которая была проведена под непосредственным руководство коммунаров для подшефного сельского района. После торжественной линейки нашей Коммуны посвященной дню рождения В. И. Ленина, когда каждое сводное звено рапортовало об итогах этой работы, в Ефимовский район было отправлено несколько вагонов с подарками: книги, тетради, авторучки, пионерские атрибуты (купленные на средства сданного металлолома и старой бумаги), игрушки-самоделки, настольные игры, наглядные пособия, созданные школьниками и их старшими друзьями.

У нас были все основания предполагать, что первые успехи такого обучения пионерского актива и вожатых района, какое было проведено в первом весеннем сборе Коммуны юных фрунзенцев, будут развиты и закреплены на следующем, летнем лагерном сборе сводной дружины. Однако именно с этого сбора наша экспериментальная работа стала идти в иных, по сравнению с первоначальными, внутренних и внешних условиях.

Прежде всего, оказалось неудачным наше решение провести летний лагерный сбор в августе, перед началом учебного года, а не в июне, что было бы значительно легче в организационном отношении. Хотя действительно выбранное нами время давало возможность коммунарам в течение двух месяцев отдохнуть после учебы и, главное, придти в школу сразу после лагерного сбора со «свежим» опытом, оба эти преимущества были сведены на нет обстоятельством, которое обнаружилось только перед сами отъездом на загородную базу КЮФ (в поселке Вырица Гатчинского района Ленинградской области): в Дом пионеров пришли на общий сбор-старт вместо 300 только 120 школьников, при чем из них лишь 15 (!) были коммунарами, т.е. участниками весеннего сбора. Остальные же члены Коммуны, как объяснили нам в школах, еще не вернулись с отдыха, и их пришлось «заменить» подростками, по тем или иным причинам, оказавшимися в городе.

Подавляющее большинство новичков понятия не имели о КЮФ, не являлись членами советов дружин или отрядными вожатыми и думали, что едут на одну смену в обычный лагерь. К тому же количество «делегатов» от пионерских дружин было на этот раз совсем иным: от 1 до 7 человек. Почти треть школ не прислали ни одного подростка. Не лучше было и с представителями взрослых: с нами поехали в Вырицу лишь две старшие пионервожатые, из них одна только готовилась к работе в школе, все остальные работали в профсоюзных лагерях или находились в отпуске.

В этих условиях нашу Коммуну пришлось фактически строить заново, причем на другой организационной основе. Было решено создать так называемые профильные отряды (которые в это время получили широкое распространение в пионерских лагерях), но в отличие от обычной практики — не по интересам познавательного характера, а по основным видам общественной деятельности («заботы об улучшении окружающей жизни»), намечавшихся нами в Гатчинском районе, или, как мы говорили, «по специальности».

Мы составили и объявили перечень таких специальностей, и перед общим сбором-стартом каждый подросток выбрал для себя наиболее привлекательную.

Наибольший интерес вызвала «Пионерская Легкая Кавалерия» (выпуск живых газет, «Молний», выступление с концертами для колхозников и членов их семей, благоустройство сельского клуба, школы и т. п.); из записавшихся на эту специальность были образованы три отряда (по 10-12 человек). Возникли отряды «красных следопытов», один — «Разведчиков Семилетки», один — «Друзей книги» и один «Друзей малышей», а всего восемь отрядов школьников разного возраста от пятого до восьмого классов.

На второй день после приезда в Вырицу и устройства палаточного городка, все отряды новой «малой» Коммуны юных фрунзенцев отправились походными порядком по разным маршрутам в окрестные деревни и поселки (за 5-12 км), где в течение нескольких дней после «тимуровской разведки» и обсуждения на отрядных сборах-огоньках ее итогов, составив конкретный план действий в соответствии со своей специальностью, работали на радость и пользу местным жителем. Так отряд «Разведчиков Семилетки» (это название объединило 12 девочек, 6-7 мальчиков и меня, их старшего друга) совершили пятидневный поход в поселок Лисино-Корпус, где познакомились и жизнью учебно-опытного лесхоза-техникума, участвовали в работах по благоустройству их территории, трудились в питомнике. Выходили из Вырицы школьники, мало знакомые друг с другом, приехавшие отдыхать и привыкшие, чтобы взрослые заботились о них, а возвратились из похода совсем другими, уже закаленными (впервые в жизни!) настоящей походной жизнью, открывшими незнакомый для себя мир природы и созидательного труда, вкусившими радость собственной трудовой, организаторской, морально — заботы друг о друге и об окружающих сообща думать над тем, как дальше улучшать жизнь свою и окружающих.

На общем сборе-огоньке, который состоялся на берегу реки Оредеж, в окружении наших палаток, в первый же — по возвращении всех отрядов — вечер, после рассказов о каждом походе и коллективного обсуждения итогов рейда (Что было хорошо и почему? Что не удалось и почему? Как будем жить в Коммуне дальше?) был составлен по предложениям отрядов и нас, взрослых, (вместе с автором непосредственное руководство этими лагерными сборами осуществляли Л. Г. Борисова и Ф. Я. Шапиро) — план общих дел на оставшиеся семь дней лагерного сбора. Одним из таких дел была большая военная игра, которую мы провели в течение двух дней — причем вторая часть «военных действий» была спланирована тоже на общем сборе-огоньке после обсуждения первого дня и извлечения многих практических («учиться практике!») и нравственных («учиться честности, мужеству, взаимной заботе») уроков.

Завершился лагерный сбор карнавалом (опять таки с сюрпризом каждого отряда), а затем новым для нас организаторским делом: отрядными сборами, на которых по кругу говорили о каждом, о его достоинствах и недостатках, высказывая дружеские пожелания для самовоспитания.

Этот вариант общего сбора мы взяли из опыта «нашего предка» — Коммуны имени Дзержинского, описанного А. С. Макаренко в повести «Флаги на башнях» (эпизод встречи Игоря Чернявина с его отрядом). Мы с волнением думали, сумеют ли наши воспитанники, еще две недели назад встречавшие с возмущением каждое критическое замечание, опираясь теперь на свой новый — практический, организаторский, нравственный — опыт, выполнить наши напутствия: «Всю правду в глаза — никаких обид! Пережить и стать лучше!»

Во всех отрядах состоялся действительно откровенный и дружеский разговор. Подростки оценили свое равенство в этом разговоре: все о каждом, без всякого деления на «начальников» и «рядовых», «старых коммунаров», и новичков, старших и младших; быстро, по ходу беседы постигали необходимость не только указания на недостатки человека, но и раскрытие его достоинств, способностей, поправляли увлекавшегося критикой и бравшего неправильный, нетоварищеский тон, стыдили тех, кто «вспоминал старое» и обижался на критику («Ведь ты можешь побороть и этот свой недостаток!»), деликатно давали возможность утешить себя девочкам, которые не могли удержаться от слез по поводу собственных недостатков …

Влияние, оказанное на подростков и нас, взрослых, этими сборами-«откровенными разговорами», можно было сравнить с благотворным действием грозы, после которой чувствуешь прилив сил. Эти беседы явились самыми наглядными и убедительными проявлениями развивающихся у наших воспитанников новых отношений требовательного уважения друг к другу, как к товарищам общей заботы о своем коллективе и окружающей жизни.

На заключительном сборе-«огоньке» Коммуны, когда представители отрядов дали оценку (очень высокую) итогам летнего сбора, когда звание «Коммунар — юный фрунзенец» было присвоено тем, кого выдвинули на отрядных сборах-«откровенных разговорах» (предложение о введении такого звания было вынесено «старшими коммунарами» еще перед отъездом в Вырицу), и все участники сбора, встав, спели с глубоким чувством наш, весной рожденный, коммунарский гимн, невозможно было даже самому предвзятому наблюдателю отличить тех, кто бы в школе «активистом», от тех, кто попал к нам случайно и даже против своей воли (а такие несомненно были).

Так в неожиданно создавшихся новых условиях отношения творческого содружества, установленные нами с ребятами разных школ, разного возраста, привыкшими к иному характеру лагерной (и школьной) пионерской жизни оказались «живой водой», которая дала подросткам те же силы, что и активистам «весеннего призыва», сделала их отношения к себе, друг другу, к окружающим людям отношением общественников-организаторов.

Мы испытали радость педагогической победы, еще раз, когда в начале сентября в Дом пионеров к назначенному часу пришли почти все участники лагерного сбора, встретились как дорогие друг другу люди …

Но уже тогда эта радость была омрачена проникнутыми горечью и недоумением рассказами многих ребят о равнодушии, с которым встречали классные руководители попытки «юных фрунзенцев» внести коммунарский дух и опыт в жизнь своих классов.

Особенно удивило нас, что, судя по этим рассказам, старшие пионервожатые тоже не поддержали наших энтузиастов, выражая в разной форме одну и ту же мысль: «Одно дело в Коммуне, и совсем другое дело — в школе». Постепенно, уже из бесед с самими вожатыми, во время посещения нами школ, выяснилось, что основной причиной охлаждения старших пионерских вожатых к нашей методике вслед за ними и весенних коммунаров-школьников («летние» в большинстве своем не входившие в состав выборного актива, вообще оказались одинокими в своих «коммунарских» усилиях), явилось отрицательное отношение к Коммуне со стороны ряда комсомольских работников и руководителей школ. В нашем сводном коллективе с его собственным девизом, законами-заповедями и т. п. была усмотрена какая-то новая организация, противопоставлявшая себя пионерской или, в лучшем случае, дополняющая ее («Зачем вам свой девиз, когда существует общий для всех пионеров?») И хотя отдел ЦК ВЛКСМ отверг предложение закрыть КЮФ и дал указания «не мешать проведению эксперимента», без активной заинтересованности руководителей школ в направлении на лагерные сборы и ежемесячные встречи-«огоньки» Коммуны делегатов дружин во главе со старшими вожатыми, а главное — в использовании опыта, приобретенного ими на сборах и вечерах-встречах (отсутствие такой заинтересованности, как выяснилось, было главной причиной отсутствия «весенних» коммунаров на летнем сборе), Коммуна не могла успешно выполнить свои задачи.

Столь неблагоприятное изменение внешних условий нашего эксперимента, поставив под сомнение его практическое значение (как приянто говорить, его «отдачу»), сказалось на настроении руководителей КЮФ и привело к тому, что 1-й зимний и 2-ой весенний лагерные сборы (в январе и марте 1960 года) оказались бледными копиями первоначального. Старшие пионервожатые, стоявшие во главе сводных отрядов и звеньев, явно отбывали повинность, разлагая этим отношением («Одно дело в коммуне, другое — в школе») своих воспитанников.

Но здесь же мы получили новое доказательство, хотя и опять неожиданное, результативности нашего эксперимента. Группа старших пионеров и комсомольцев разных школ, коммунаров весеннего и летнего призывов, чувствуя, что дальнейшему существованию «большой» Коммуны грозит реальная опасность и слыша разговоры об этом в среде ее руководителей, обратилась к ним с предложением (носившем скорее характер требования) обязательно провести новый летний КЮФ, на этот раз в июне, но с участием только добровольцев, т. е. тех ребят, кто сам захочет быть в Коммуне.

Можно с уверенностью сказать, что именно это обращение, в котором проявилось горячее желание продолжить совместную творческую работу, вера в возможность нашего общего (детей и взрослых) коллектива, их требовательное уважение к нам как старшим товарищам по общему жизненно важному делу, послужило решающим доводом за дальнейшее развитие эксперимента.

На 2-й летний сбор, состоявшийся в июне 1960 года на Вырицкой базе, приехали восемьдесят школьников, пионеров и комсомольцев: примерно половина из них участвовала в первых сборах, а остальные их личные друзья.

Поскольку в составе такой «малой» Коммуны не могло быть сводных звеньев, представителей каждой школы, то нами было принято предложение наших воспитанников создать небольшие (из 10-15 чел.) отряды, объединявшие коммунаров и новичков, но уже не по «специальности», а по дружбе. Всего получилось шесть отрядов, в которых школы района были представлены крайне неравномерно — от одного до десяти «добровольцев»; отряды выбрали — по нашему предложению — название «Днепр», «Кавказ», «Волга», «Урал», «Алтай» и «Сибирь», ставшие традиционными для всей дальнейшей истории КЮФ.

Впоследствии, когда мы приводили количество и состав отрядов Коммуны в соответствие с группами близко расположенных школ Фрунзенского района (всего таких групп стало 8 — по три школы в каждой) были дополнительно созданы еще два отряда, назвавшие себя «Балтика» и «Байкал». Однако именно с лета 1960 года вся работа Коммуны юных фрунзенцев велась отрядами, ядром которых были «старые коммунары», принимающие в свой круг только тех, кто вступил с ними в дружеские отношения, проходил испытательный срок и получал от них звание «коммунар». Члены этой «малой» Коммуны не являлись делегатами советов дружин и школьных комсомольских организаций и за отдачу ими коммунарского опыта в своих школах отвечали перед Коммуной. Другой традиционной особенностью «малой» КЮФ, возникшей также летом 1960 года, было появление в ее рядах нескольких взрослых — молодых людей разных профессий (не педагогов), привлеченных Ф. Я. Шапиро в качестве инструкторов, главным образом, по туризму, но с первых же дней увлекшихся всей жизнью Коммуны и быстро ставших на долгие годы постоянными старшими друзьями — воспитателями школьников, пионеров и комсомольцев. Каждый из этих взрослых — выпускники Ленинградской Консерватории Виктор Малов и Ирина Леонова, инженер Игорь Ефремов, рабочий метрополитена Вадим Лисовский, слесарь Альберт Марковский и другие — были постоянными друзьями одного из отрядов Коммуны, а все вместе они входили в «Совет друзей» КЮФ (или, как называли этот орган ребят «ревком»). Этот совет вместе с советом Коммуны руководил ее повседневной жизнью.

Показателем формирования у членов КЮФ (пионеров и комсомольцев) стремления и способности заботиться об улучшении окружающей жизни явилось развитие, усложнение тех видов трудовой деятельности, которые добровольно выбирались самими школьниками, разрабатывались и осуществлялись в каникулярное время, в дни досуга.

На первых лагерных сборах КЮФ пионеры и старшеклассники становились участниками отдельных трудовых дел (в Доме пионеров, на стройке, у шефов), которые организовывались нами по образцу коммунистических субботников, как ударные, радостные дела добровольцев.

Наглядные пример и опыт этих дел, а также первого трудового рейда «специализированных» отрядов КЮФ в поселки и деревни Гатчинского района (описанные выше), вызвал у «ветеранов» Коммуны стремление перейти к длительным трудовым операциям комплексного характера. Первой пробой сил стала операция «РД» (Ребятам дворов) на весеннем лагерном сборе в марте 1961 года, когда с увлечением коммунары организовывали дворовые команды и вместе с ними устраивали подвижные игры, спартакиады, приводили в порядок спортивные площадки, благоустраивали территории и украшали помещения красных уголков, работали книгоношами, давали концерты и т. д.

В мае 1961 года на общем сборе КЮФ обсуждался вопрос о том, что будет делать Коммуна на летних каникулах. Было несколько предложений: поехать снова в Вырицу (пригород Ленинграда), на берег Черного моря, на Волгу и т. п. Но единодушно, с огромным энтузиазмом было выбрано внесенное ревкомом предложение поехать в самый отдаленный район ленинградской области — Ефимовский и провести там комплексную операцию «РС» («Ребята села»). Вместе с членами Ревкома в Ефимовский район в качестве взрослых друзей школьников-коммунаров поехало несколько молодых московских художников и искусствоведов во главе с Лауреатом Государственной премии Б. М. Неменским, откликнувшихся на наше предложение.

Продолжая дело, начатое два года назад массовым сбором подарков, часть отрядов КЮФ в течение двух недель осуществляла разнообразную заботу о маленьких и взрослых людях Ефимовских сел: создали сводные отряды местных пионеров и вместе с ними радовали население, передавали им свой опыт, участвовали в ремонте и украшении школьных зданий, наглядных пособий, благоустраивали сельские клубы, оформляли выставки репродукций и готовили будущих экскурсоводов, работали на колхозных и совхозных полях (иногда проводили ночью «секретные» трудовые операции), играли, пели, показывали малышам диафильмы, выступали с концертами и беседами, отметили — на рассвете 22 июня — торжественной линейкой и «минутой молчания» годовщину Великой Отечественной войны (эта операция «Мирное утро» получила в последующие годы широкое распространение) завершив лагерный сбор праздником вместе со своими «спутниками» — сводными отрядами юных друзей.

Летом следующего, 1962 года, каждый коммунарский отряд (их стало 8) взял с собой в Ефимовский район уже свой Ленинградский «Спутник» — сводный отряд пионерского актива нескольких школ Фрунзенского района и возглавлял в течение двух недель его комплексную работу. В этой операции «ЛЕС» («Людям ефимовских сел»), продолжавшей операцию «РС», участвовали под руководством коммунаров, свыше 400 человек. Здесь коммунары придумали и осуществили еще два типа трудовых операций (впоследствии также разошедшихся по всей стране): трудовые десанты (добровольное выполнение в течение 1-2 или нескольких дней — срочных заданий колхоза, совхоза, лесничества, местного Совета и т. д. вдали от базы коллектива с экстренным выездом или марш-броском по тревоге) и операцию, которую мы впоследствии стали называть «Первый памятник» (увековечивание имени всех жителей деревни, села, поселка, отдавших свою жизнь за Родину в годы Великой Отечественной войны).

Одновременно с трудовыми операциями на лагерных сборах КЮФ коллективно разрабатывались, осуществлялись и обсуждались — с точки зрения их воспитательной эффективности (единство идейно-политического и нравственного, трудового и эстетического, умственного и физического воспитания), с точки зрения дальнейшего использования в жизни КЮФ и в практике школ, а также пионерских лагерей — общие творчески познавательные и спортивные дела.

Выше уже говорилось о двухдневной военной игре, проведенной нами на 1 летнем сборе КЮФ и примечательный тем, что обсуждение на общем сборе-огоньке первого дня «боевых действий» дало возможность преодолеть обычно для подобных игр штампы и привело к коллективному созданию нового тактического варианта, названного нами «Внимание, партизаны в тылу!».

В январе 1961 года, на втором лагерном сборе — тоже в результате совместного творчества взрослых и ребят, — появилась военная игра «Схватка с диверсантами», повторявшаяся в различных вариантах и в последующие годы.

Военные игры, равно как и спартакиады разных типов, в том числе — по русским народным играм, стали непременной составной частью рейдов в Ефимовский район; участвуя в этих делах, местные ребята брали их себе на вооружение.

Столь же последовательно велась в КЮФе разработка таких познавательных дел, которые требовали творческой активности каждого участника, развивали — с помощью элементов ролевой игры, приема «сюрпризности», а также соревнования — мышление, фантазию, наблюдательность в общей заботе друг о друге, о гостях своего коллектива. Трудовые и спортивные «операции» также были делами на пользу и радость себе и другим людям.

Первым из таких познавательных дел (впоследствии мы стали называть их делами-«обозрениями», так как в основе из лежал процесс обмена знаниями, наблюдениями, догадками, мечтами, интересами) был «Город Веселых Мастеров», созданный нами на втором летнем лагерном сборе, в июне 1960 года, когда каждый отряд Коммуны должен был придумать себе «профессию» и жить в течение дня по ее «законам», действуя на радость и пользу остальным коммунарам и друзьям нашего коллектива. Правда, этот первый опыт оказался не во всем удачным, ибо наряду с «Телестудией» в нашем городе проявились, увы, и такие, не очень сознательные жители, как «ансамбль цыганской песни и пляски» или «пираты», прилетевшие на Машине Времени из далекого прошлого, но тем более интересным оказалось обсуждение этого опыта на общем сборе-«огоньке», когда раскрывались в острой полемике и в совместном творческом поиске — богатейшие образовательные и воспитательные возможности этой ролевой игры, впоследствии нами в ряде классных, школьных и лагерных коллективах.

На лагерном сборе, на базе школы-интерната № 1 в городе Пушкин, были проведены — тоже по предложению научного руководителя КЮФ — «Пушкинский суд» — литературный диспут в форме ролевой игры, в которой приняли участие почти все восемьдесят участников сбора, подростков и взрослых, в качестве шести судейских коллегий, обвиняемых (отрицательных персонажей произведений А. С. Пушкина), обвинителей, защитников, свидетелей обвинения и защиты (нами был использован при этом опыт литературных «судов» 20-х годов, знакомых многим коммунарам по роману В. Каверина «Два капитана»), и Вечер разгаданных и неразгаданных тайн — в варианте, с которого началась история этого, тоже удивительно емкого по своим возможностям, познавательного дела. Предварительно в каждом отряде шел «поиск» и отбор тайн и загадок природы, проблемных вопросов развития человека и общества в прошлом, настоящем и будущем; затем «совет дела» (получивший название «совет мудрейших») собрал эти тайны, выбрал наиболее интересные, «опубликовал» для общего обозрения и размышления; спустя несколько часов все коммунары вели в тесном кругу разговор поочередно о каждой из тайн, желающие сообщали, что они знают и думают сами … Разным был этот разговор: в одних случаях все с восхищением слушали двух-трех знатоков, поражавших даже нас, взрослых, своей начитанностью и сообразительностью («Что такое способности человека и как их обнаружить в раннем возрасте»), в других — наперебой стремились дополнить друг друга («Какими будут школы будущего?»), в третьих — горячо спорили, пытаясь — но тщетно — убедить противников в своей правоте («Прилетали ли на Землю пришельцы с других планет?»).

Участие на равных правах в этих познавательных играх учащихся разных классов — от пятого до девятого, а также нескольких взрослых, имеющих разное — техническое и гуманитарное — образование нисколько не препятствовала — так же, как в наших организаторских, трудовых и спортивных делах — широте и глубине процесса обмена знаниями, наблюдениями предложениями, умениями, а главное — интересами, не сковывало поиск правильных или более удачных решений. Напротив, младшие ребята (пионеры 5-7 классов) своими наивными вопросами, своей открытой и настойчивой любознательностью быстро увлекаться и самозабвенно фантазировать, воодушевляли старшеклассников и взрослых, поднимали их в собственных глазах, побуждали мобилизовать и проявить разнообразные знания, находчивость, совершенствовать умение доказывать свою правоту и опровергать «оппонентов». И, в свою очередь, младшие воспринимали от старших серьезное деловое отношение к обсуждаемым вопросам, учились отделять существующее от второстепенного, сравнивать факты, сопоставлять разные точки зрения, не удовлетворяться броскими, но мало убедительными доводами, идти к познанию сущности явлений…

Педагогическое руководство с нашей стороны, как ведущих и «рядовых» участников этих познавательных дел, заключалось больше всего в том, чтобы противодействовать тенденции некоторых развитых, начитанных старшеклассников просто «блистать» своей эрудицией (и подавлять ею товарищей, тешить свое самолюбие), в том, чтобы сообща раскрыть общественное значение разных профессий и видов деятельности (в «Городе Веселых Мастеров»), преодоление извечных пороков (в «Творческих судах-диспутах»), познание сокровенных загадок жизни (на вечерах разгаданных и неразгаданных тайн) и тем самым, незаметно для наших воспитанников формировать у них то же уменье, ту же привычку, что и в организаторских, трудовых и спортивных делах, — искать и находить нужное для людей, строить перспективу решения жизненно важных задач.

Особая роль познавательных дел заключалась в том, чтобы углублять и расширять диапазон и масштаб этого поиска, давать ему научную мировоззренческую основу, а выдвижение ближних и средних перспектив (улучшения своей и окружающей жизни) и накопленный опыт такой работы соединять с осознанием общественно важных задач. Форма ролевой игры, с удовольствием принимаемая и подростками и их старшими друзьями, помогла нам (и воспитанникам, и воспитателям) чувствовать, представлять себя участниками большого творческого поиска — поиска человечеством лучших, все более точных решений конкретных вопросов жизни, участниками заботы передовых сил общества о будущем нашей планеты.

Тем самым наши познавательные дела (в единстве с другими) укрепляли и развивали требовательное уважение к друг другу всех членов коллектива (в особенности старших и младших), стимулировали процесс самовоспитания и самообразования у каждого «маленького» и «большого» воспитанника, у каждого взрослого коммунара. Об этом свидетельствовали не только картины, развертывающиеся во время самих дел и удивлявшие даже опытных педагогов, но и их «последействие»: весь тон и характер повседневного дружеского общения коммунаров на лагерных сборах и между ними, насыщение досуга чтением научно-популярной и подлинно художественной литературы, занятиями в научных и технических, искусствоведческих кружках, добросовестное отношение к учебе со стороны тех, кто раньше этим не отличался (по отзывам родителей и учителей школьников-коммунаров), и далеко не в последнюю очередь — та увлеченность с которой в Коммуне творчески использовались «старые» и разрабатывались новые познавательные дела.

«Творческий суд» и «Вечер разгаданных и неразгаданных тайн», получив при обсуждении очень высокую оценку ребят и взрослых, стали одними из самых любимых на лагерных сборах КЮФ, обогащаясь — в процессе коллективного творчества — все новыми вариантами. От творческого суда над литературными персонажами «произошли» ролевые диспуты о песне, о кинофильме и «Суды над злом» — над курением, ленью и т. п. Вечер разгаданных и неразгаданных тайн стал проводиться тоже по-разному, например, экспромтом, когда после кратковременных совещаний по отрядам каждый из них по очереди предлагал «свою» тайну для решения остальными участниками, а затем давал оценку выступления — в заключительном слове (или в форме защиты тайны). Именно этот опыт и его обсуждение привели к проявлению в жизни КЮФ других видов познавательных дел, таких, как «пресс-конференции» (первая подобная ролевая игра-обозрение была разработана и проведена по нашему предложению на третьем зимнем лагерном сборе Коммуны в январе 1962 года, когда в течение двух с половиной часов, буквально промелькнувших в обстановке общей увлеченности, делегация посланцев с «Марса», учащихся 6-10 классов, отвечала на вопросы — политического, технического, педагогического, атеистического, искусствоведческого характера — всех остальных участников сбора — подростков и взрослых, выступавших на сей раз в роли представителей различных, реальных и воображаемых газет, журналов, радио и телевидения, советских и зарубежных); «защита фантастических проектов», придуманная и впервые организованная Л. Г. Борисовой летом 1962 года вместе с участниками первой олимпиады школьников в Академгородке Сибирского отделения АН СССР; «разнобой» — состязание (экспромтом) двух или нескольких команд, задающих друг другу любые вопросы познавательного характера. В самом названии таких состязаний, «пионерами» которых в КЮФе были А. Зуев, старший пионервожатый 309 школы, и его младшие товарищи из отряда «Кавказ» (1962 год), отражался первоисточник — «политбои» 20-х и начала 30-х годов. Однако основную роль в возникновении и популяризации «разнобоев» сыграло развитие познавательных интересов коммунаров, в особенности под влиянием таких дел, как «вечер разгаданных и неразгаданных тайн», пресс-конференции и творческие суды.

Опыт Коммуны юных фрунзенцев начал освещаться и получил оценку в печати. Но особенно ценной и вдохновляющей стала для нас оценка трехлетнего опыта КЮФ, данная журналом «Коммунист» (№ 7, 1962 год). В этой статье деятельность Коммуны была, по существу, признана одной из самых значительных явлений в жизни Всесоюзной пионерской организации имени В.И.Ленина, прежде всего, с точки зрения практического осуществления задач гражданского, патриотического воспитания подростка и «разработки научной методики такого воспитания, основанной не на опеке, которую навязывали иные учителя и комсомольские руководители пионерской организации и которые мешают развитию детской инициативы и самостоятельности, а на продуманном, тактическом руководстве самодеятельностью пионеров».

Хотя наша экспериментальная работа в КЮФе была закончена осенью 1962 года, ее последействие продолжалось долгие годы: вся последующая, насыщенная многообразием деятельностью жизнь этого коллектива, шедшая под руководством Ф. Я. Шапиро, А. Г. Зуева, М. Г. Казакиной и других педагогов, явилась свидетельством эффективности той системы воспитательных отношений, благодаря которой первые поколения кюфовцев на собственном опыте приобщались к высоким нравственным образцам, развивали у себя гражданские мотивы и творческие способности, и в свою очередь, стали организаторами и наставниками пионерских активистов новых поколений.

Доказательством жизненности системы воспитательных отношений и методики, на которых была основана Коммуна юных фрунзенцев, послужило не только дальнейшее развитие КЮФ после завершения на ее базе нашей экспериментальной работы, но и распространение нашего опыта в масштабе страны.

После изучения сотрудником «Комсомольской правды» С. Л. Соловейчиком жизни КЮФ и опубликования статья «Фрунзенская Коммуна», эта газета от 24 января 1962 года объявила о создании заочного «Клуба юных коммунаров» («КЮК») и призвала комсомольцев-старшеклассников, учеников ремесленных и технических училищ создавать секции этого клуба из первичных комсомольских организаций — групп, классов (см. «Комсомольская правда», от 10 июня 1962 года). Летом 1962 года во Всероссийский пионерский лагерь ЦК ВЛКСМ «Орленок» были направлены на смену — сорок дней — 50 представителей лучших секций клуба юных коммунаров, возникших и действовавших в школах разных городов Советского Союза: в Москве, Белебее, Ленинграде, Киеве, Магнитогорске и Шуе, Барнауле и Кольчугине, Орле и Злочеве … В три сводных отряда Юных коммунаров, назвавших себя «Труд», «Свобода», «Братство»,были включены и 8 посланцев КЮФ: шестеро комсомольцев школьников и два члена Совета друзей — Виктор Малов и Ирина Леонова. Оба ревкомовца были музыкантами по профессии, но за два года (с июня 1960 года) накопили богатый опыт педагогической работы с подростками на основе отношений творческого содружества с ними. Третьим руководителем сводных отрядов стала вскоре Л. А. Балашкова, пионерработник-педагог из Новосибирска, по собственной инициативе приехавшая в Ленинград на зимний лагерный сбор и тогда же вошедшая в круг друзей нашего коллектива.

«Фрунзенцы», как и предполагалось, стали ядром сводных отрядов, которые быстро овладели — на собственном опыте — основными звеньями нашей методики и в течение 40 дней жили полнокровной творческой жизнью.

Число секций КЮК быстро росли и летом 1963 года в «Орленок» съехалось со всех концов страны — по путевкам ЦК ВЛКСМ — уже 500 делегатов этих секций, в основном, членов комитетов комсомола и комсоргов групп. В течение сорока дней этот сводный коллектив проходил школу творческого содружества, чтобы разнести ее уроки в свои школьные комсомольские организации.

Как чувствуется из этого крайне сжатого описания, наша методика, проверявшаяся и развивающаяся в Коммуне юных фрунзенцев как в сводном коллективе пионерского актива и его старших друзей, оказалась приемлемой и желанной для коллективов комсомольцев-старшеклассников, охотно взявших «на вооружение» и систему коллективного планирования, и общие сборы-«огоньки», и советы дел, и разнообразные — трудовые, спортивные, познавательные творческие дела, от «рейдов» и «десантов» до «пресс-конференций» и вечеров веселых затей.

Тогдашние руководители «Орленка» использовали все эти средства для обучения и воспитания как активистов-пионеров, так и вожаков школьных комсомольских организация, ежегодно съезжавшихся в сводную «Всероссийскую школу», названную в одной из статей «Комсомольской правды» «Умной сказкой орлят». К сожалению, из-за отсутствия в самом «Орленке» должности научно-педагогического руководства этой работой и частой сменой кадров вожатых, привозивших с собой «привычный» опыт чрезмерной опеки над подростками, нередко происходило вытеснение этим опытом отношений творческого содружества; некоторые из наших дел и приемов теряли свою сущность, превращались, сохраняя название, в «воспитательные мероприятия» для пионеров и комсомольцев. Так коллективное создание плана жизни лагерной дружины — без массовой «разведки дел и друзей» — стало сводиться порой к высказыванию представителями отрядов тех предложений, которые «распределялись» между отрядами из заранее составленного руководством лагеря перечня; общие сборы-«огоньки» стали иногда состоять из бесед с пионерами и «развлекательной» части; в «Советы дел», которые нередко отождествлялись с «творческими объединениями», стали входить одни те же активисты; сборы-«откровенные разговоры» иногда превращались в «разборы» недостатков «провинившихся» подростков и т. д.

Но все эти отдельные искажения нашей методической системы подтверждали — от противного — и положительный опыт (он-то был и останется главным источником энтузиазма, с которым возвращаются из «Орленка» и начинают действовать в своих школах комсомольцы и пионеры); первично отношение взрослых (в первую очередь педагогов) к воспитанникам, как, прежде всего, к товарищам по решению общих жизненных, важных задач.

Напротив, когда секция КЮК — комсомольские группы и объединения комсомольского актива — оказывались в общественной внеучебной деятельности без педагогической работы со стороны взрослых, как старших товарищей по этой деятельности, они не могли избежать методических ошибок, подобных тем, что возникали в «Орленке», и допускали новые огрехи: начинали чувствовать и выражать свое превосходство по отношению к массе комсомольцев-старшеклассников, увлекались проведением собственных трудовых рейдов, десантов и т. п. Именно эти недостатки и побудили «Комсомольскую правду» — по предложению ЦК ВЛКСМ — превратить КЮК в заочный клуб «Алый парус», действовавший на тех же началах — творческой заботы об улучшении своей и окружающей жизни.

Однако — и это самое главное с точки зрения результативности нашей экспериментальной работы в КЮФе — ее опыт используется до сих пор не только «Орленком» и клубом «Алые парус», оказывая через них влияние на все новые и новые поколения комсомольцев-школьников, но и сотнями молодых комсомольских и пионерских работников, прошедших много лет назад «коммунарскую школу» и ставших в конце 60-х годов руководителями творческих объединений энтузиастов воспитательной работы: педагогов, студентов, активистов школьных комсомольских и пионерских организаций.

Потребность в разработке научного фундамента своего педагогического опыта, остро ощущавшаяся многими из этих энтузиастов, стремление к обмену опытом на теоретической основе, привело сначала — к периодическим встречам (слетам) делегатов этих коллективов, а затем к объединению этих коллективов в «Коммунарское Макаренковское Содружество» (КМС).

Реальную возможность для создания такого содружества, для перехода «коммунарского движения», берущего свое начало в жизни Союза Энтузиастов и Коммуны юных Фрунзенцев, на новую ступень дали деятельность и долголетний опыт Коммуны имени Макаренко. Эта Коммуна (КиМ) была создана осенью 1963 года на базе Ленинградского Государственного педагогического института имени А. И. Герцена.

Далеко не каждый коллектив, входящий в Коммунарское Макаренковское Содружество (а число таких коллективов растет ежегодно), называет себя «Коммуной», однако мы очень дорожим сущностью нашего коллектива — тем, что объединяет их, несмотря на своеобразие, на особые, «свои» задачи любого коллектива члена КМС.

Эта сущность выражена самым кратким образом в терминах «Коммунарский Макаренковский коллектив», «Коммунарское Макаренковское Содружество».

Термин «коммунарский» имеет своим истоком 20-ые годы, когда понятие «коммунары» были широко распространено и употреблялось в нескольких смыслах: от самого широкого, социально-политического («коммунар» — смысле «коммунист», как например, в словах любимой песни В. И. Ленина — «Никогда, никогда коммунары не будут рабами») и социально-экономическом («коммунар» — член производственной коммуны) до педагогического. «Коммунами» в этом смысле назывались те школы и воспитательные учреждения, руководители которых брались за решение самой трудной педагогической задачи: воспитание воспитанников и воспитателей коммунистическим образом жизни. Они учились строить жизнь младших и старших поколений на подлинно коммунистических началах, прежде всего на началах общей бескорыстной и творческой заботы об улучшении окружающей жизни, о своем коллективе и каждом его члене, о других людях — близких и далеких. Путеводной звездой были для них знаменитые слова В. И. Ленина, который именно «самоотверженную заботу» о благе народа оценили как начало коммунизма.

Сотрудники и воспитанники школ-коммун и трудовых воспитательных коммун 20-х годов гордились тем, что они коммунары, что они учатся жить по-коммунистически, учатся воспитывать и действительно воспитывают себя в такой жизни.

Поэтому, когда в конце 50-х годов мы искали понятие, наиболее глубоко и ярко выражающее задачи постоянно-действующих организаторов воспитательной работы разных поколений, какими были Союз Энтузиастов, сводная дружина вожаков пионерии Фрунзенского района Ленинграда (затем — и объединение школьного комсомольского актива), мы не могли найти лучшего, чем «коммунарский коллектив».

«Коммуной» мы назвали и Макаренковскую секцию Студенческого Научного общества ЛГПИ имени А. И. Герцена.

Как и СЭН, КЮФ, секция клуба юных коммунаров, КИМ — это постоянно действующая добровольная, общественная школа организаторов воспитательной работы, участники которой учатся строить жизнь на коммунистических началах, жить такой жизнью, воспитывать в ней себя и других. Но КиМ — это не просто коммунарский, это Макаренковский коллектив. И, конечно, не случайно.

Члены Коммуны имени Макаренко (люди разных поколений) студенты, выпускники института и их друзья — учителя, старшие пионервожатые, методисты, энтузиасты-общественники, как и их товарищи по КМС, для решения указанных выше задач учатся в творческом содружестве Макаренковской методике воспитательной работы. Почему Макаренковской? Потому, что именно А. С. Макаренко с наибольшей среди советских педагогов глубиной и полнотой разработал методику организации воспитательного процесса как процесса осуществления объективных закономерностей коммунистического воспитания, открытых классиками марксизма-ленинизма. Опираясь на педагогическое наследие А. С. Макаренко и других замечательных советских педагогов, мы учимся методике реализации таких закономерностей воспитания, как коммунистическая целенаправленность, коммунистическое товарищество воспитателей и воспитанников, коммунистический гуманизм.

В Коммуне имени Макаренко, этой школе организаторов воспитательной работы по-макаренковски, источниками учения являются — в своеобразном сплаве — непрерывно обогащающийся собственный опыт ее участников, живой опыт преподавателей старших поколений советских людей — носителей лучших революционных традиций народа, подлинных творцов будущего в настоящем и обобщенный опыт коммунистического воспитания — советская педагогическая наука.

Важнейшими стержневыми видами деятельности членов Коммуны имени Макаренко (а теперь и других коллективов, входящих в КМС), теми путями которыми идет их «коммунарско-макаренковское учение», служат, во-первых, освоение макаренковского педагогического наследия, его методики воспитательной работы, во-вторых, дальнейшая разработка этой методики применительно к современным условиям и, в-третьих, его распространение словом и делом.

Первый этап жизни Коммуны имени Макаренко продолжался 5 лет и закончился созданием сборника разработанных и многократно проверенных на практике памяток (методических рекомендаций) по 50 коллективным творческим делам — познавательным, трудовым, спортивным, организаторским. Это пособие для студентов, учителей начальных классов, классных руководителей, пионервожатых, изданное нашим институтом в 1970 году, воплощало собой первый опыт участия в разработке макаренковской методики воспитательной работы применительно к ее «кирпичику» — общему творческому делу воспитателей и воспитанников. Мы условно назвали разработку этой части конкретной методики организации воспитательного процесса «Операция КЭММ-I» (создание и распространение первой части «Кимовской Энциклопедии Макаренковской Методики»).

Увидев положительное отношение многих педагогов к нашему опыту, ту пользу, которую она приносит воспитателям, желающим работать творчески, мы решили не только продолжить указанную операцию, но и начать ряд новых, получивших аналогичные условные обозначения. Так КиМ перешел во второй этап своей жизни, наметив в качество рабочей программы дел комплексную разработку и распространение Макаренковской методики:

1) коллективные творческие дела (операция КЭММ-I: «Кимовская Энциклопедия Макаренковской методики»);

2) традиционные творческие праздники (операция КЭММ-2);

3) повседневная воспитательная работа (операция КЭММ-3);

4) организация воспитательной работы в школе (операция КЭММ-4);

5) организация воспитательного процесса в пионерском лагере (операция КЭММ-5);

6) обучение и воспитание выборного пионерского и комсомольского актива в районе, городе (операция КЭММ-6);

7) воспитание во внешкольном коллективе клубного типа (операция КЭММ-7);

8) Воспитание в семье (операция КЭММ-8);

9) организация жизни и воспитательного процесса в коллективе самих воспитателей (операция КЭММ-9).

На втором этапе жизни Коммуны имени Макаренко наши усилия были сосредоточены на создании первого варианта сборника-пособия по методике традиционных творческих праздников школьных и классных коллективах (КЭММ-2). Это пособие было принято для опубликования издательством ЛГПИ им. А. И. Герцена.

В эти же годы, как уже говорилось выше, произошло объединение коллективов, аналогичных КиМу по сути (общественные школы организаторов воспитательной работы), но отличающихся своеобразием своего состава, базы, конкретных задач. В Коммунарское Макаренковское Содружество входят и студенческие педагогические отряды ряда вузов страны, и объединения учащихся пионерских отделений педучилищ, их преподавателей и друзей, и сводные коллективы одного города и т. д. Все подобные школы организаторов воспитательной работы по-макаренковски являются коллективными членами Макаренковских секций местных отделений педагогических Обществ РСФСР и других союзных республик, действуют под их руководством.

На VII слете КМС, происходившим в день 85-летия А.С.Макаренко, было принято решение превратить постоянные операции, перечисленные выше, в операции, которые выполняют с учетом своей специфики и возможностей — все коллективы, которые входят и войдут в Коммунарское Макаренковское Содружество. Так была задумана комплексная операция «Коммунарские методические серии» по девяти указанным выше направлениям (в настоящее время к ним прибавилась десятая: разработка и распространение Макаренковской методики организации воспитательного процесса в старших группах дошкольных учреждений). Кимовские операции КЭММ стали частью операций «КМС».

Было также принято решение о начале постоянной операции «Мемориальный Комплекс Макаренко». В соответствии с замыслом этой операции коллективами, входящими в «КМС», создаются в разных городах страны Макаренковские Мемориально-методические уголки, кабинеты, центры. Материалы для них, кроме собираемых и создаваемых на местах, добываются в ежегодных экспедициях по Макаренсковский местам страны.

Первая из таких экспедиций была проведена КИМовцами и их друзьями. Вдохновленная и обогащенная ее результатами, Коммуна имени Макаренко создала и открыла в день своего 10-летия Ленинградский Макаренковский Мемориально-методический кабинет (Центр) на базе педагогического факультета ЛГПИ имени А. И. Герцена. В этом центре собраны, постоянно пополняются, экспонируются, делаются достоянием педагогов Ленинграда и других городов разнообразные материалы о жизни и деятельности А. С. Макаренко, его соратников, воспитанников и учеников, о творческом использовании его педагогического наследия в современных Учебно-воспитательных учреждениях, материалы по методике воспитательной работы, создаваемые и создающиеся КИМом и другими коллективами Коммунарского Макаренковского Содружества. Эта деятельность получила общественное признание.

Ленинградский Макаренковский Мемориально-методический центр — хорошая база для решения Коммуной имени Макаренко ее ответственных задач.

Создание Центра, проведение второй научно-практической экспедиции по Макаренковским местам страны, включение в работу КиМа новой большой группы студентов и педагогов, поддержка со стороны нашего института и Ленинградского отделения Педагогического Общества сделали возможным и необходимым переход Коммуны имени Макаренко на следующий — третий этап ее истории: КиМ решает целый комплекс не только практических, но и исследовательских задач.

В эту программу входят забота о Макаренковском Мемориально-методическом Центре; создание творческих работ по всем методическим сериям, в частности, новых сборников по методике коллективных творческих дел, книги биографий воспитанников и сотрудников А. С. Макаренко, путеводители по Макаренковским местам страны, проведение комплексных исследований, раскрывающих на опыте прошлого и настоящего важнейшие закономерности процесса коммунистического воспитания.

Вверх