(Как это делается на Би-би-си // «Журналист» - 2009 - № 6.)

Но почему тогда так критично настроен к объективности Валерий Панюшкин? Потому что журналист всегда цитирует выборочно и факты, характеризующие персонажа, приводит также выборочно. И можно выбрать такие цитаты и такие факты, которые будут персонажа и его позицию только дискредитировать. Например, он действительно это говорил, но в другой обстановке и по другому поводу. Или он сделал это, но сделал еще много чего, и это «много чего» изменит восприятие первого поступка.

Поэтому требование объективности нужно расширить. Это не просто предоставление слова обеим сторонам конфликта, но и честный выбор из сказанного ими самого важного. В редакционном руководстве газеты «Коммерсант» идут еще дальше и предписывают критикуемого персонажа обязательно похвалить: «Любой материал, содержащий критику, должен содержать фактурный позитив – либо в отношении критикуемого персонажа, либо в отношении критикуемой ситуации».

Наконец, одним стандартов новостной журналистики является «амбивалентность восприятия» журналистского материала: с одной стороны, прав этот, с другой – тот. Вроде он украл, а вроде и у него украли. Неоднозначны все жизненные ситуации, и даже точка зрения преступника имеет право на существование. Если же автор склоняет читателя к одной версии происходящего и отрицает другую, это признак некачественной работы либо ангажированности.

Впрочем, журналист может сделать все, от него зависящее, для выяснения истины, и все равно написать неправду. Вот как объясняет это специальный корреспондент журнала «Секрет фирмы» Константин Бочарский.

Истины, как известно вообще не существует. Как и “вранья” в изложении взгляда, точки зрения и пр. Вранье — это когда ты искажаешь факты. Скажем, оборот компании 20 млн, а ты написал 200 млн, или, наоборот, 2 млн. Но таких штук в среднестатистической журналистике собственно и нет. <…>

Как только твоей задачей становится сопоставление фактов, выстраивание из них логической цепочки, и тем более производство неких выводов — все, легкая жизнь закончилась. <…> Есть такой занятный термин: “Эффет Рассемона”. Отправная точка - фильм Куросавы “Рассемон”. Сюжет: в лесу изнасилована женщина, ее муж убит. И далее взгляд на происходящие события дается от лица самых разных героев, которые так или иначе были вовлечены в драму. Каждый из них добавляет к происходящему маленькую деталь, и все представление о картине переворачивается с ног на голову. Вот человек — невинная жертва, вот он уже — негодяй, вот он — убийца, вот он — …

Собственно таких поворотов может быть бесчисленное количество. И зависят они, в теории, от того, сколько и каких фактов, ты взял в рассмотрение.

Если же перейти к журналистике, то раскапывая сюжет, мы ограничены только той фактурой, которую собрали к номеру. Сколько еще осталось за бортом? Как она изменит наше представление о реальности?

Вот свой блог завел солдат Андрей Сычев. В его ЖЖ тут же 100 комментариев: “Андрей, молодец, мы тебя поддерживаем.”

Затем журналистка пишет “Я звонила его родным, они говорят, что Андрей никакой блог не ведет”. В ЖЖ тут же 200 комментариев: “Сука! Гад! Проклятый виртуал! Как так можно издеваться”.

Далее корреспондент НТВ едет к нему на квартиру, показывает Сычева за монитором и тот рассказывает, как ведет свой ЖЖ. Тут же 200 комментариев в ЖЖ журналистки: “Сука, тварь, провокаторша, обманщица”.

Журналистка доказывает, что реально говорила с сестрой Андрея, сестра признается, что сказала это, чтобы защитить брата от излишнего внимания… 200 человек в ЖЖ “Ох….”. Маты делятся пополам по всем участникам процесса.

(Бочарский К. запись в форуме на сайте «Медиапедия»)

Ассимиляционно-контрастная иллюзия

Даже подготовленный с учетом всех требований объективности материал может восприниматься частью аудитории как недостоверный благодаря ассимиляционно-контрастной иллюзии. Это искажение восприятия, при котором несогласный с нашими убеждениями воспринимается как придерживающийся противоположных взглядов, хотя на самом деле это может быть вовсе не так. «Кто не за нас, тот против нас», – говорили большевики, нарушая второй и третий законы логики: противопоставления «большевик – противник большевиков» не существует, существует противопоставление «большевик – небольшевик», но небольшевик не обязательно окажется противником большевиков. Возможно, ему будет на них наплевать.

Весной 2012 года я написал, на мой взгляд, объективную статью о конфликтах сторонников и противников строительства православных храмов в спальных районах Москвы. (Церковный раскол // «Новые Известия» – 2012 – 5 апр.) В тексте представлению позиций сторонников и противников строительства храмов был отдан примерно равный объем (по 23% от общего числа слов). Однако это не помешало одному из процитированных в материале сторонников строительства храмов обвинить меня в необъективности и зачислить в свои противники.

Ассимиляционно-контрастная иллюзия проявляется также в восприятии персонажем себя в материале. Многие люди полагают, что должны выглядеть в СМИ как святые, и показ этих людей реальными воспринимается как нападки и оскорбление. Вот как рассказывает о реакции сотрудников МЧС Дмитрий Виноградов.

Однажды я писал репортаж о работе наших спасателей из МЧС и врачей из отряда «Медицина катастроф» по ликвидации последствий землетрясений на Гаити. (Врачи прилетели // ｫРусский репортерｻ - 2010 - № 4) <…>

Вот что я написал в этой статье, например, про ночные дежурства - спасатели по очереди охраняли лагерь от мародеров:

«Дежурства проходят более-менее спокойно и даже с небольшой дозой алкоголя для храбрости, как будто это и не дежурство, а просто затянувшаяся до утра вечеринка».

А вот слова покорившей мое сердце 50-летней медсестры тети Гали - по виду обычной советской тетечки, у которой, однако, за плечами «две Чечни», «Южная Осетия» и бесчисленное количество вооруженных столкновений, землетрясений, ураганов и цунами во всех уголках мира:

«В Индонезии нас поставили на каком-то поле, где паслись коровы, — вспоминает медсестра Галина. — Только госпиталь установили — прошел ливень. Госпиталь, правда, не утонул, только модули поплыли — как мы шутим, гондонный флот не тонет. Зато поле превратилось в болото, по которому плавало коровье дерьмо. Запах специфический. И так две недели <…>».

Вот как я описываю наш отъезд из столицы Гаити: «<…> На аэродроме проклятого Порт-о-Пренса мы несколько часов ждали погрузки. Была тропическая ночь, где-то над нами висели развернутые в непривычную сторону луна и созвездия. Мы разглядывали их, разложив свои спальники на каких-то обнаруженных на задворках аэропорта фанерках.

— Жестковато, — с привычной интонацией капризной курортницы проворчала Галина.

— А помните, в Шри-Ланке в аэропорту на травке лежали?

Американский караульный смотрел на нас не то с презрением, не то с завистью. Тропический ветерок обдувал запахом мочи из аэропортового сортира, лишившегося после землетрясения канализации. Где-то рядом со мной валялись лучшие люди далекой родной страны».

<…> И что вы думаете, врачи мой стиль, мою симпатию пополам с иронией оценили? Редакцию буквально завалили письмами и они, и их возмущенные знакомые.

«Очень сожалеем, что для освещения деятельности российских медиков в Гаити, их человеческих и профессиональных качеств Вам понадобились вульгарный слог и сомнительные журналистские приемы», - написано в пришедшем в редакцию письме за подписью «Коллектив Полевого многопрофильного госпиталя ВЦМК «Защита»». «Ваш репортер пронаблюдал не системную работу профессионалов, а какую-то безликую деятельность бомжеватых особей. Его поверхностный взгляд не увидел профессиональную деятельность людей, которые честно выполняли свою работу в весьма непростых условиях», - возмущается в другом письме некто Александр, представившйся знакомым врачей из МЧС. «Мы очередной раз наступили на одни те же грабли, допустив ближе к себе журналиста, и получили пощечину, - написала мне еще одна медсестра, Светлана, - Какое приятное знакомство, и какое ужасное последствие этого знакомства!»

(Виноградов Д. Репортаж из букв. Опубликовано в блоге http://to-report.livejournal.com/1693.html)

Подмечено, что чем выше место человека в общественной иерархии, тем терпимее он относится к показу в прессе себя реального. И, наоборот, чем менее человек значим и чем ниже его должность, тем больше в нем желание предстать в публикации непременно идеалом, и тем нетерпимее он будет, если вы напишете про него «как есть».

Избегать влияния ассимиляционно-контрастной иллюзии должен и журналист. Иначе он рискует незаметно для себя потерять объективность, как это случилось с Алесей Лонской.

Однажды я писала статью про вегетарианство. Одним из условий подготовки материала было то, что я сама недели на две-три стану вегетарианцем и опишу, как я питаюсь дома и на работе. Я пообщалась с вегетарианцами и защитниками животных, которые снабдили меня литературой, описывающей вред мясоедения. Вдобавок я обнаружила, что вегетарианство сильно облегчает мои хронические болячки <…>. Когда я писала статью, люди, которые едят мясо, для меня уже были бессердечными живодерами, которые к тому же травят себя вредными животными продуктами. В результате статья свелась к пропаганде вегетарианства и была редакцией отвергнута.

(Лонская А. С чего начинается необъективность http://mediapedia.ru/2011/08/07/s-chego-nachinaetsyaneobektivnost/)

Обучение написанию текстов

Американский медиаконсультант R.P. Clark вводит понятия «X-Ray Reading» (рентгеновское чтение) и «X-Ray Writing»  (рентгеновское написание) (X-Ray Reading Helps Interpret Author’s Intentions http://www.poynter.org/how-tos/newsgatheringstorytelling/ writing-tools/100750/x-ray-reading-helps-interpret-authors-intentions/ и др). Здесь имеется в виду восприятие текста как набора конструктивных элементов. При чтении мы видим, какую информацию собрал автор и как он ее подал. Написание же сводится к заполнению матрицы, когда мы знаем, какая информация нам нужна, и в каком порядке мы ее будем излагать.

Мой подход аналогичен. Разложить текст на элементы, разобрать каждый из них и научиться контролировать создание текста через управление этими элементами. То, чем мы с вами будем заниматься на протяжении следующих шести глав, посвященных жанрам.

Так мы сможем перейти от написания текстов по интуиции к написанию текстов по технологии. Не переживайте, технология не убьет ваше творчество. Наоборот, она позволит изобретать не велосипед, а нечто, что еще не было изобретено. Играть с формой и не бояться проиграть, потому что типовой кондиционный текст вы напишете всегда.

Может ли научиться писать годные к публикации тексты любой человек со средними способностями? На мой взгляд, да. Точно так же, как любой человек может научиться плавать, водить машину или говорить на иностранном языке. И я считаю, что предложенный мною метод – один из кратчайших путей это сделать.

Можно ли стать журналистом, не имея журналистского образования? Безусловно, можно. Хотя я окончил журфак МГУ и не считаю, что потерял время даром. Но тому, что я сейчас делаю, меня научили не на журфаке. Впрочем, про учебу там очень хорошо рассказал Дмитрий Соколов-Митрич.

Не знаю, как в других университетах, но в моем МГУ журфак был самым бестолковым из всех факультетов. Учиться на нем было одно удовольствие — потому что на нем можно было и вовсе не учиться. <…>

Дело просто в том, что журналистика — это не наука, а сфера чистой практики. Тут трудно чему-то научить теоретически. Это ремесло. Ну, можно дать какие-то профессиональные азы ,заставить вызубрить закон о СМИ и привить нормы журналистской этики. Но это все помещается в один семестр, а потом надо просто тащить людей в редакции и погружать в работу. Или же наоборот — приглашать в аудитории известных журналистов, чтобы они делились собственным опытом, пусть противоречивым, но заставляющим задуматься о профессии всерьез и надолго. А совсем хорошо — делать и то, и другое.

Лучшие из наших преподавателей так и делали — например, Галина Викторовна Лазутина, у которой я учился.

В «Русском репортере», где я сейчас работаю, выпускников журфака ровно двое — я и Юля Гутова. Остальные — бывшие и действующие педагоги, философы, социологи, биологи, военные переводчики и еще хрен знает кто. И это нормально. Во многих передовых странах мира, например, вообще нет никаких журфаков. В СССР они появились искусственно — это был такой фильтр, через который пропускали будущих журналистов, чтобы у них были правильные головы. В постсоветское время на волне моды факультеты журналистики страшно расплодились <…>.

Журфак — вещь абсолютно безвредная. Это такой филфак-лайт, он помогает будущему журналисту быть не совсем идиотом. <…> Кроме того, после факультета журналистики психологически легче входить в профессию. Ты избавлен от комплекса неполноценности и у тебя есть друзья, с ними прорубать себе дорогу проще. Журфаковские дружеские связи — они будут помогать на протяжении всей жизни.

Но вот главная ловушка журфака — это комплекс ПОЛНОЦЕННОСТИ. Это когда, закончив вуз, будущий журналист приходит в редакцию и говорит: я журналист, вот диплом, берите меня на работу, но только на хорошую зарплату, потому что диплом красный. Это очень смешно.

(Мастер-класс. Соображение девяносто первое http://smitrich.livejournal.com/1532743.html)

Я согласен с Дмитрием Соколовым-Митричем во всем, кроме одного – что на журфаке нельзя научить практическим навыкам. Нельзя – в рамках традиционных лекций и семинаров. Можно – с помощью тренингов, где моделируются различные ситуации журналистской работы. Я шесть лет преподаю журналистику в московских вузах и провожу такие тренинги. Их материалы также использованы в данной книге.

Глава 2. Новостная заметка

- Жанр «новость»

- Критерии отбора новостей

- Перевернутая пирамида или антиистория

- Новость-цитата

- Новость о длящемся событии

- Многопредметная новость

- Короткая новость

- Расширение новости

- Мягкая новость

- Шаблоны новостных заметок

- Заголовок новости

- Лид новостной заметки.

- Редактирование новостных заметок

- Направления роста в новостной журналистике

- Приложение – памятка о работе на пресс-конференции, брифинге и круглом столе

Жанр «новость»

Новостная заметка - самый распространенный жанр в современной журналистике. Новости составляют 80-90% материалов ежедневных газет и большинства онлайновых-изданий (у изданий, ориентированных на выражение мнений, а не фактов, доля новостей значительно меньше), до половины публикаций в журналах и почти 100% текстов информационных агентств. Большинство пишущих журналистов заняты подготовкой именно новостных заметок. С новостей, как правило, начинается журналистская карьера, так как этот жанр относительно простой (хотя написать хорошую новостную заметку весьма сложно).

Появление жанра «новость» связывают с изобретением телеграфа и телефона в 19 веке. Связь в те годы была нестабильной, и журналисту нужно было успеть передать все самое основное, пока соединение не прервется. В результате сообщать о событиях начали не по хронологии их развития (от начала к концу), а от самого важного к менее важному, чтобы суть события была понятна даже из первых нескольких фраз и предложений. Такая подача материала была удобна и при верстке: если статья при наборе не помещалась в.отведенную для нее площадь, можно было удалить последние предложения или абзацы без переписывания остального текста.

Сейчас подобных проблем нет: связь надежная, а верстка производится в компьютерных программах, которые позволяют ставить на полосу любой текст, растягивая и сжимая фотографии либо манипулируя межбуквенным, межстрочным и межколоночным расстояниями. Интернет-сайты и вовсе позволяют размещать текст любого объема. Тем не менее новости остались самым востребованным жанром. Так произошло, потому что новостные заметки позволяют читателям быстро входить в курс дела. На просмотр газеты или онлайнового издания достаточно потратить 10-15 минут, прочитывая углубленно лишь то, что особенно интересно, а по прочим темам ограничиваясь первыми фразами текста. В результате ознакомление с картиной дня занимает намного меньше времени, чем если бы тексты были написаны в других жанрах.

Критерии отбора новостей

В мире происходит огромное количество событий. Журналистам становится известно лишь о части из них. Немецкий исследователь Клаудиа Маст (Claudia Mast) полагает, что эта часть очень небольшая, менее 1% от общего числа событий, потенциально представляющих интерес для СМИ (Mast C. ABC des Journalismus. Konstanz: UVK, 2005.)

Но даже из тех событий, о которых узнают журналисты, в новости попадает лишь малая часть. Как же определяют журналисты, что достойно публикации, а что – нет?

Согласно принятому в западной журналистике подходу новостную ценность имеет то, что:

1) людям важно знать для принятия решений, касающихся их жизни;

2) отклоняется от нормы, от естественного хода событий. (Mencher M. News reporting and writing. Dubuque: WCB, 1994.)

В первом случае новостью будет, к примеру, принятие нового закона или изменение валютного курса. Во втором – всевозможные чрезвычайные или курьезные происшествия, причем чем необычнее эти происшествия, тем выше их пригодность к публикации. По этому поводу существуют поговорки, что для журналиста волос в супе важнее, чем сам суп, и что если собака укусила человека, это не новость, а вот если человек укусил собаку – новость. Если же этот человек – знаменитость, то такое событие становится главной новостью дня.

Чтобы событие было достойно упоминания как новость, оно должно содержать, по крайней мере, один критерий, показатель по которому превышает установленный в редакции порог. (В разных редакциях эти пороги могут быть разными. Например, в одной редакции масштабной будет считаться сделка начиная от миллиона рублей, в другой – начиная от миллиарда. В одной редакции знаменитостью будет считаться звезда эстрады областного уровня, в другой – только мировой величины.) Всего же новостных критериев четыре:

- значение события;

- масштаб события;

- участие в событии знаменитостей;

- «человеческий» фактор.

Значение события измеряется тем, на какую часть аудитории влияет данная новость. Например, погодные катаклизмы влияют на всех. Резкое изменение курса валюты – почти на всех. Изменение правил дорожного движения – на ту часть населения, которая имеет автомобили. А вот новые правила учета лекарств в аптеках – только на небольшую часть людей, которые заняты в этой отрасли. Соответственно критерий «значение события» в первом случае (погода) представлен наиболее сильно, а в последнем (лекарства) он может оказаться ниже порога новостной ценности. (Применительно к общественно-политической газете. Для специализированного медицинского журнала, наоборот, последняя новость будет самой важной..) Впрочем, значение последней новости можно повысить, если журналист докажет, что это грозит дезорганизацией работы аптек, и люди не смогут купить лекарства.

Масштаб события измеряют количеством участников или суммой денег. Например, митинг, на который вышли сто человек, будет менее интересен прессе, чем митинг со ста тысячами участников. Равно как авария с одним погибшим или с двадцатью либо ограбление, когда похитили тысячу рублей или миллион. В отделе происшествий одной из московских газет существует правило: писать только о таких автомобильных авариях, в которых погибли пять и более человек. Аварии с меньшим числом жертв изданию не интересны.

Участие в событии знаменитостей автоматически повышает его статус. Даже незначительное событие может удостоиться внимания СМИ, если оно связано со знаменитым человеком. Например, новость о том, что у одного из автомобилей в Москве лопнуло колесо, 3 июня 2010 года попала на ленты информационных агентств. Так произошло, потому что в этом автомобиле ехал премьер-министр России Владимир Путин. (У машины Путина на ходу лопнуло колесо http://www.newsru.com/russia/03jun2010/koleso.html)  В «желтой прессе» («Желтая пресса» – специализирующаяся на сенсационности и эпатаже, при этом визуальная составляющая доминирует над текстовой. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/149569)  значительное количество материалов посвящено событиям из частной жизни «звезд»: свадьбы, разводы, рождение детей, смерть близких, покупка дома и т.д. Если же знаменитость участвует в событии, и без того достойном публикации, это событие превращается в одно из главных. Например, стрельба из травматического пистолета в водителя, не уступившего дорогу – происшествие, само по себе достойное внимания СМИ. Но когда жертвой оказался актер Владимир Вдовиченков, это событие освещалось центральными СМИ на протяжении нескольких дней. (См. Актер Вдовиченков ранен в центре Москвы http://www.argumenti.ru/crime/2010/11/84256/ Вдовиченков сыграл драку вничью http://www.mk.ru/incident/article/2010/11/18/545398-vdovichenkov-syigral-draku-vnichyuvideo-quotmkquot.html и др.)

«Человеческий» фактор проявляется тогда, когда на первый план выходит не «что произошло», а «как произошло», не информация, а эмоция: драматизм, трагичность, романтика, юмор, курьезность. Подобные новости читают не ради информирования, а ради сопереживания. Автор немецкого учебника по написанию новостей З. Вайшенберг (S. Weischenberg) приводит такие примеры событий, содержащих «человеческий» фактор:

- заключенный пытался бежать из тюрьмы, для чего разделся догола, обмазался сливочным маслом, протиснулся через прутья решетки и был пойман, когда с помощью сделанной из простыни веревки перелезал через тюремный забор;

- подростки поздним вечером закопали на детской женщину инвалида-колясочника в песок по шею. Пострадавшую спас прохожий, после чего женщину доставили в больницу с диагнозом «переохлаждение»;

- гусыня «усыновила» щенка немецкой овчарки. Щенок ходит за гусыней, как за мамой, а та отгоняет от него незнакомцев;

- в Китае после длительных споров женщинам-участницам соревнований по бодибилдингу разрешили показать пупок. Ранее спортсменки должны были выступать исключительно в закрытых купальниках. (Weischenberg S. Nachrichten-Journalismus.)

Персонажами новостей с «человеческим» фактором часто являются дети и животные, так как происходящее с ними способно вызвать сильные переживания. Еще на «человеческий» фактор работают архетипы – базовые сюжеты коллективного бессознательного, такие как обретение и последующая потеря любимого человека, поиск пропавшего родителя или ребенка, «восстание из пепла» после потери всего, что человек имел. (Подробнее про архетипы см. Юнг К.Г. Архетип и символ. М. Ренессанс, 1991. http://www.psyinst.ru/library.php?part=article&id=34)

Вот как описывает критерии для отбора новостей Семен Нехорошкин:

Новость важна для людей, когда она их может коснуться. Есть, например, замечательная новость, которая повторяется из года в год, и при этом всегда безумно интересна читателям, слушателям, телезрителям — это новость такого содержания: «В этом году, в Москве, отключение горячей воды начнется с 15-го мая…» Как ни крути, но всех жителей столицы это коснется. Любая новость про метро важна, она вызывает интерес, это видно даже по посещаемости новостей. Не случайно на поисковиках так популярны страницы, где указываются пробки. Тоже своего рода новость. Если авария на МКАДе, и она привела к тому, что пол МКАДа перегорожено, МКАД стоит, естественно, это новость. Это безумный читательский интерес у водителей, которые по этому МКАДу поедут сейчас… Знаменитости, ну это святое. Ну, кто не читал новости про то, что Пугачева развелась с Галкиным, либо с Киркоровым до этого, и так далее, и тому подобное…

Новости про политику, они, конечно, интересны. Но важны какие-то этапные, важные заявления, которые опять же коснутся людей. Но с другой стороны, когда весь интернет обсуждал, и обсуждает периодически какие-то скандалы, с политиками связанные, то желтая пресса писала, что у Путина был концерт «АББА», что ради только него они собрались, какой-то там VIP-концерт, и так далее, и тому подобное. Опять же были замечательные байки про то, что Путин бросает свою жену, и женится на Кабаевой — воздействие нулевое от этой новости, жизнь людей она никак не изменит. Но все начинают смотреть, обсуждать на кухнях, а вдруг Путин, наш замечательный, наш ориентир, наш лидер нации, и тут вот такая вот незадача, ушел к Алине Кабаевой. Людям интересно как-то отвлечься от повседневности. Переключиться на то, что именно необычно для них. Если телеканалы покажут новость про то, что голый человек пробежал по Красной Площади три раза, и за ним гонялись солдаты Красной Армии, людям это интересно, это забавно.

(Из лекции в Институте современной журналистики)

Изменить влияние критериев может близость события, которая бывает географической и психологической. Географическая близость проявляется в том, что новостная ценность события снижается по мере удаления места события от места обитания аудитории данного СМИ. Например, фестиваль юных спортсменов, состоявшийся в районном центре, будет освещаться газетой из этого района, но едва ли заслужит внимание газеты из соседнего района и, тем более, из соседней области. Московские СМИ, скорее всего, расскажут о многочасовой пробке на МКАД, но аналогичная пробка в Лондоне, с большой вероятностью, останется без внимания этих изданий.

При психологической близости определяющим становится не расстояние, а сходство в образе жизни и в мировосприятии. К примеру, издаваемая в российском шахтерском регионе газета, скорее всего, напишет об аварии на шахте в Чили и, скорее всего, не напишет о чилийском корабле с рыбаками, утонувшем в Тихом океане. Российское издание для представителей сексуальных меньшинств среди зарубежных новостей будет отбирать именно те, которые связаны с сексуальными меньшинствами. Например, о казнях людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией в одной стране и о снятии запрета для них на службу в армии в другой.

Наличие хотя бы одного новостного критерия – минимальное требование к событию, чтобы о нем стоило писать. Если же критериев несколько, новость переходит в число главных. Например, убийство 12 человек в станице Кущевская Краснодарского края 5 ноября 2010 года. В этом событии присутствует критерий масштаба (убиты сразу 12 человек, а не один или два), «человеческий» фактор (среди убитых – дети, причем двухлетнего ребенка убили, придавив ногой горло), а также психологическая близость (многие россияне сталкивались с засильем криминальных группировок и неспособностью правоохранительных органов защитить граждан). Другой пример – националистический погром в Москве на Манежной площади 11 декабря 2010 года. Здесь сработали критерии масштаба события (участвовали несколько тысяч человек), а также «человеческий» фактор (были избиты пять парней, пришедшие отметить День Рождения в одном из кафе). Усиливает значение этих критериев близость - географическая (применительно к московской прессе) и психологическая (значительная часть аудитории разделяет убеждения участников события либо попадала в схожие ситуации).

Теперь небольшое задание. Прочтите опубликованный ниже фрагмент заметки Олега Кашина и определите, благодаря каким новостным критериям этот материал оказался заслуживающим публикации.

Я позвал редакционного фотографа, и через полчаса мы уже бродили по аллеям ботанического сада в сопровождении его заведующей, которая, как и мы сами, не вполне понимала, чего мы от нее хотим, и поэтому подробно рассказывала нам о каждом дереве, которое встречалось нам на пути. Деревья действительно страдали. Конфетное дерево зачем-то сбросило листья («И конфет на нем тоже нет», – записал я в блокнот), какие-то деревья вообще засохли, какие-то пожелтели и так далее.

Фактуры для заметки о растениях было предостаточно, единственное, что смущало, – я прекрасно понимал, что из сотни тысяч наших читателей вряд ли найдется хотя бы десяток идиотов, которым будет интересно прочитать заметку о растениях. И еще я понимал, что растения – это совсем не тема для первой полосы.

– А это наше болото, – показывая на какую-то ямку, сказала заведующая. – Правда, сейчас оно тоже засохло, но еще на прошлой неделе в нем была вода. Тогда еще белочка здесь утонула.

– Белочка? – переспросил я, еще не понимая, что нашел сенсацию.

– Белочка, – подтвердила заведующая. – Прыгала, прыгала и утонула. Сама не знаю, как это произошло.

Мы с фотографом переглянулись.

– Тебе не кажется, что она утопилась? – спросил я.

– Угу, от жары, – пробурчал фотограф.

– Белочка утопилась от жары, – повторил я. Дальше экскурсию можно было не продолжать. Осталось только написать заметку, но уже было понятно о чем.

На следующий день наша газета вышла с огромным заголовком во всю первую полосу «Белочка утопилась от жары» красными буквами. Под заголовком была фотография засохшего болота, самая середина которого была обведена красным кружком, в который утыкалась стрелка с подписью: «Трагедия произошла здесь» - и со ссылкой на цветной разворот.

На развороте были фотографии из сада, красочная схема территории (редакционный дизайнер увлекался инфографикой и по собственной инициативе сделал схему «Кто живет в ботаническом саду» – на схеме были птицы, злая собака, дождевые червяки и даже сторож в образе старичка в ушанке. Значок «белочка» был перечеркнут жирной чертой и подписан: «А белочка здесь больше не живет») и мой репортаж из ботанического сада.

Текст начинался с беглого перечисления рассказанных заведующей подробностей из жизни растений (упоминание о конфетном дереве сопровождалось ремаркой про конфеты, которых на нем нет), далее шли шокирующие подробности ужасной трагедии. Я писал, что белочка была любимицей всех работников сада и посетителей (в самом деле, как ее можно было не любить?), дети кормили ее орешками и чипсами (неправды здесь тоже не было – я сам в детстве любил гулять в этом саду и часто кормил белок), ее рыжий хвост мелькал среди листьев всех деревьев, включая конфетное, вызывая добрые (а какие, злые что ли?) улыбки взрослых и детей.

Отдельная глава рассказывала о трагедии: когда жара стала совсем невыносимой, белочка перестала прыгать по деревьям, проводя самые жаркие часы в тени раскидистых ив у болота. Ей очень хотелось пить, а оросительная система в тот злосчастный день не работала (в этом районе и в самом деле после обеда часто выключали воду). Изнемогая от жажды, белочка бросилась к болоту и... «Больше мы ее не видели», – цитировала газета заведующую.

Заканчивалась статья печальной фразой о том, что больше не мелькает среди раскидистых крон рыжий хвост и детского смеха в ботаническом саду тоже больше не слышно.

(Страшная трагедия в Калининграде http://www.vz.ru/columns/2007/4/3/75296.html)

Теперь ответьте, пожалуйста, на вопрос:

Насколько возможно любое, самое рядовое событие в годную к публикации новость?

Перевернутая пирамида, или антиистория

Вспомните, как начинаются детские сказки. Например, «Жил старик со своею старухой у самого синего моря». А заканчиваются? «Опять перед ним землянка. На пороге сидит его старуха, а пред нею разбитое корыто». (Пушкин А.С. «Сказка о рыбаке и рыбке». Цит. по http://www.rvb.ru/pushkin/01text/03fables/01fables/0799.htm)  Рассказ ведется по хронологии развития событий. Чтобы узнать, чем все закончилось, нужно дочитать до конца. Такой тип повествования называется историей.

Новость – это антиистория. Мы нарушаем хронологию и начинаем повествование с самого важного и затем располагаем информацию по убыванию важности. Если переложить «Сказку о рыбаке и рыбке» на язык новостей, заметка начиналась бы так: «Старуха осталась у разбитого корыта». Затем переходим к менее важному. Например, «Перед этим золотая рыбка сделала старуху царицей, но старухе все было мало». Дальше будет еще менее важное: «Золотая рыбка исполняла желания старухи после того, как рыбку поймал старик, но сжалился над ней и отпустил в море». Потом еще менее важное: «Для себя старик у золотой рыбки не просил ничего». Потом: «Первым желанием старухи было получить новое корыто».

Рассказ о событии в порядке убывания важности с нарушением хронологии – это так называемый «принцип перевернутой пирамиды». Эту композиционную схему изображают в виде перевернутого треугольника.

Находящееся вверху основание треугольника означает, что заметка начинается либо с результата события, либо с его кульминации, самого яркого эпизода или особенной детали. Вот примеры новостей, написанных по принципу перевернутой пирамиды:

Сомалийские пираты захватили рыболовецкое судно «Фу Шиу-1» под флагом Тайваня с 26 моряками у берегов Мадагаскара, среди захваченных моряков китайцы и вьетнамцы. Как сообщил представитель сил Евросоюза, которые борются с пиратами, нападение произошло в 120 морских милях к северо-востоку от Мадагаскара.

Пираты удерживают в портах Сомали 26 судов и 613 моряков. В связи с активизацией действий международной антипиратской коалиции в районе Аденского залива морские разбойники постоянно расширяют диапазон своих атак. Недавно они объявились у берегов Танзании и Мозамбика, подбираются ближе к Маврикию и Сейшелам.

(Сомалийские пираты захватили рыболовецкое судно у берегов Мадагаскара http://www.gazeta.ru/news/lenta/2010/12/30/n_1642062.shtml)

Директор злополучного аэропорта Домодедово отстранен от должности. Вячеслав Некрасов не справился со своими обязанностями. Напомним, 25 декабря из-за ледяного дождя аэропорт оказался полностью обесточенным. Тысячи пассажиров не смогли вылететь из Москвы и сойти с трапа самолета в нашей столице.

Как сообщает пресс-служба Домодедово, Некрасов переведен на другую должность. «Он назначен на должность заместителя исполнительного директора московского аэропорта Домодедово», - рассказали в пресс-службе воздушной гавани. Директором аэропорта назначен Игорь Борисов – теперь уже бывший руководитель Domodedovo Passenger Service.

(Директор Домодедово понижен в должности http://www.kp.ru/online/news/805497)

Новость об уже закончившемся событии начинается с его результата либо кульминации. Новость же о событии, которое только готовится, начинается также с его результата, только ожидаемого. Не следует начинать новость с того, что где-то что-то будет происходить. Сразу сообщайте предполагаемый результат события. Вот пример преобразования пресс-релиза в новость о готовящемся событии.

Пресс-релиз

1 октября 2010 г. арт-группа «Призывник – не чемодан» проведет в Санкт-Петербурге символическую акцию у дверей призывного пункта Петроградского района. Участники акции планируют провести пикет и в ходе пикета прибить к двери 95 тезисов против призыва в армию. В связи с тем, что дверь призывного пункта металлическая, дверь принесут свою. Это действо отсылает к историческому событию 1517 г., когда Мартин Лютер прибил на дверь Виттенбергского собора 95 тезисов против индульгенций, положив начало Реформации в Германии.

Организаторы приглашают приходить на акцию и приносить с собой листы с тезисами против военной службы. Каждый участник сможет собственноручно постучать молотком, приколачивая лист с тезисом к двери. Если пикет не согласуют, акция состоится в форме флэш-моба: на том же месте в тот же час участники будут забивать гвозди в дверь. Если согласуют, то от души покричат «Долой призывное рабство!»

Место проведения – у призывного пункта Петроградского района – выбрано в связи с тем, что именно этот район отличился в весенний призыв захватами призывников у метро и в квартирах, попытками силового призыва в армию. Название арт-группы «Призывник – не чемодан» напоминает гражданам призывного возраста, что только чемодан можно «взять», «забрать» в армию. А если человек себя осознает не чемоданом, а гражданином, то он не позволит себя «забрать», а будет защищать себя, свою свободу и права всеми законными способами, потому что призывник – это не чемодан!

(Источник – www.ikd.ru)

Новость

95 тезисов против призыва в армию прибьют 1 октября 2010 года к двери возле военкомата Петроградского района Петербурга участники акции «Призывник – не чемодан». Дверь участники акции принесут свою, так как военкоматская дверь – железная. Зато постучать молотком дадут каждому, кто принесет с собой листок с тезисами против обязательной военной службы. Прибитые к двери 95 тезисов – это отсыл к событиям 1517 года, когда Мартин Лютер прибил на дверь Виттенбергского собора 95 тезисов, положив начало Реформации в Германии. Организаторы мероприятия будут убеждать молодых людей защищаться от призыва в армию всеми законными способами, потому что «только чемодан можно взять», а «гражданин себя забрать не позволит».

Обратите внимание, что в пресс-релизе самый интересный аспект новости – упоминание про 95 тезисов – находится в середине третьей строчки. Не каждый читатель доберется туда, потому что новости не читают, а просматривают и по первым словам заметки решают, нужно ли продолжить чтение. Привыкший к тому, что в начале новости стоит самое важное, читатель решит, что самое важное и есть это: планируется какая-то акция против призыва в армию. Дальше будут читать только те, кого очень интересует данная тема. Остальные читатели про прибитые к двери 95 тезисов не узнают.

Новость-цитата

Это новостная заметка о высказывании знаменитого человека. Самое важное здесь – главная мысль высказывания, и с этой главной мысли начинается новость. Затем сообщается, кто это сказал, где, когда и при каких обстоятельствах.

Вот как начинается новость-цитата:

Правительство с января 2011 г. запустит еженедельные продажи зерна из интервенционного фонда через биржи в объеме 400 000-500 000 т в месяц, сообщил премьер-министр Владимир Путин в четверг на встрече с профессорско-преподавательским составом Высшей школы экономики.

(http //www  vedomosti.ru/politics/news/1182515/putin s yanvarya nachnutsya prodazhi zerna iz)

Типичная ошибка: заметку начинают с того, что кто-то где-то выступал, а ключевое высказывание помещают во второе или в третье предложение. Например, приведенную выше новость начали бы с того, что в Высшей школе экономики прошло совещание преподавателей. На это совещание приехал Путин. Там он выступил с речью, в которой что-то сказал про зерно. Спешащий читатель (а таких – большинство) до зерна не дочитает.

При написании новости-цитаты важно соблюсти баланс между прямой и косвенной речью. Достоинство прямой речи – передача слов собеседника без искажения. Читатель видит, что ньюсмейкер сам это сказал, а не журналист пересказывает его слова. Однако у прямой речи есть и недостаток: ту же самую информацию журналист своими словами может пересказать короче и понятнее. Поэтому прямую и косвенную речь чередуют в соотношении один к полутора-двум в пользу косвенной. В косвенной речи передают основное содержание высказываний, а прямую используют в трех случаях.

1. Как доказательство, что данные слова были сказаны (так называемая «подкрепляющая цитата»).

Пенсии в России с февраля вырастут, как и было запланировано, сообщила министр здравоохранения и социального развития РФ Татьяна Голикова на встрече с президентом Дмитрием Медведевым. «С 1 февраля, как заложено в бюджете, мы будем увеличивать все виды пенсий на 8,7%. Это исходя из тех показателей по сбору доходов бюджета Пенсионного фонда,которых мы достигли, и того уровня инфляции, который сложился за 2010 год», - сообщила Голикова.

(Все пенсии в РФ вырастут с 1 февраля почти на 9%, подтвердила Голикова http://www.rian.ru/society/20101231/315981326.html)

В редакционном руководстве для журналистов информагентства «Интерфакс» подкрепляющая цитата названа «золотой». Необходимость ее обоснована тем, что «большинству клиентов важно не только знать, что сказал ньюсмейкер, но и как именно он это сказал». Поэтому корреспондентам рекомендуется «использовать, за редчайшим исключением, только полную цитату, то есть содержащую законченное предложение».

2. Для передачи специфических для данного ньюсмейкера слов и выражений – профессиональных либо ярких эмоционально-окрашенных.

В окрестностях метро «Сухаревская» почти из двух десятков палаток к середине этой недели осталось пять. Продавец одной из палаток Татьяна рассказала «НИ», что две трети палаток стояли незаконно и «платили в карман». Когда новый мэр начал борьбу с палатками, «все незаконные исчезли».

(Свернуть палатку – «Новые Известия» - 2010 г. – 12 ноября http://www.newizv.ru/news/2010-11-12/136286/)

3. Для передачи юридически спорных высказываний. Это делается для того, чтобы распределить ответственность в случае подачи судебного иска: по российскому законодательству при публикации цитат в прямой речи ответчиками являются и автор статьи, и автор высказывания.

Пользователя piligrim_67 Бурматов обвинил в попытке за счет скандала повысить себе рейтинг: «Он каждый день пишет, на сколько пунктов повысился. Видимо, для него это очень важно». Г-да Бурматов и Гаттаров утверждают, что не знают, кто скрывается под этим ником. Бурматову лишь известно, что это проживающий в Челябинске «молодой человек, не очень вменяемый».

(Погорели на лесном пожаре – «Новые Известия» - 2010 – 17 августа http://www.newizv.ru/news/2010-08-17/131571/)

Рекомендации по использованию прямой и косвенной речи справедливы не только для новости-цитаты, но и для новостных заметок других типов, в которых приводятся слова действующих лиц, экспертов, а также выдержки из документов. В редакционном руководстве «Интерфакса» работать с цитатами рекомендуют так.

Не переусердствуйте с прямыми цитатами. Люди редко говорят образным и литературно правильным языком. Часто они не располагают факты в должном порядке. Лучше использовать в заметке одну или две цитаты, но самых ярких. Старайтесь, чтобы цитата двигала историю вперед, а не пересказывала то, что вы уже сказали сами в предыдущем абзаце. И не используйте без нужды “рваные цитаты”. “Рваные цитаты” всегда создают впечатление, что вы не передаете высказывание, а интерпретируете его. Если речь идет о цифрах или простых заявлениях, просто перескажите своими словами.

(Из «Информационного стандарта» группы «Интерфакс»)

Новость о длящемся событии

Здесь новость – это сообщение об эпизоде какого-то длительного по времени действия. Например, итоги очередного заседания суда в рамках судебного процесса, состоящего из нескольких заседаний. Ключевой момент при написании новости о длящемся событии – баланс между новой информацией (о последнем эпизоде) и старой (обо всем сюжете). Старая информация необходима, чтобы ввести читателей в курс дела: не все они следят за сюжетом, и рассказ только о последнем эпизоде будет для многих непонятным.

Типовая схема написания новости о длящемся событии (на примере судебного процесса) такова:

1. Итоги последнего заседания (решение, яркая деталь) – кратко.

2. Суть процесса (кто с кем за что судится) – кратко.

3. Рассказ о последнем заседании (кто выступил, что сказал, как реагировали стороны) – подробно. Обычно эта часть заметки занимает 50-70% объема текста.

4. Общая информация о процессе (требования и аргументы сторон, рассказ о прошлых заседаниях, об участниках процесса и т.д.) – подробно.

Подробности последнего заседания и общая информация о процессе (пункты 3 и 4) могут как подаваться едиными блоками, так и чередоваться: реплика с последнего заседания, объяснение позиции участника процесса, ответная реплика, объяснение позиции другого участника.

Вот пример новости о длящемся событии:

ИТОГИ ПОСЛЕДНЕГО ЗАСЕДАНИЯ

Экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский надеется, что "у суда хватит мужества" вынести оправдательный приговор по делу в отношении него и бывшего руководителя МФО "Менатеп" Платона Лебедева, передает корреспондент Российского агентства правовой и судебной информации (РАПСИ) из зала суда.

СУТЬ ПРОЦЕССА

Прокуроры требуют приговорить подсудимых к 14 годам колонии по обвинению в хищении нефти и легализации незаконно нажитых денежных средств, а также в хищении акций Восточной нефтяной компании.

ПОДРОБНОСТИ ПОСЛЕДНЕГО ЗАСЕДАНИЯ

"Вам (судье) очень непросто, может быть, даже страшно. Желаю Вам мужества, ведь все понимают, что Ваш приговор навсегда останется в истории", - сказал Ходорковский в "последнем слове".

Лебедев от выступления с "последним словом" отказался.

Глава ЮКОСа отметил, что из него и Лебедева "сделали символ борьбы с произволом", поэтому, по его мнению, оправдательный приговор по "делу ЮКОСа" станет подтверждением независимости судебной системы РФ.

"В ваших руках больше, чем две судьбы: решается судьба каждого гражданина страны. Сейчас дело в надежде многих наших сограждан, что суд сможет защитить их права, если они могут быть нагло нарушены", - сказал подсудимый.

ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ О ПРОЦЕССЕ

Ходорковский и Лебедев осуждены по первому приговору к восьми годам заключения каждый, срок их наказания истекает в 2011 году. По второму делу экс-главе ЮКОСа и бывшему руководителю МФО "Менатеп" вменяется хищение 38-процентного пакета акций Восточной нефтяной компании стоимостью более 3 миллиардов рублей, хищение практически всей добытой "дочками" ЮКОСа нефти (более 200 миллионов тонн), а также отмывании выручки с ее продажи.

Прокуратура настаивает на осуждении Ходорковского и Лебедева на 14 лет каждого, подсудимые и их защита настаивают на абсурдности обвинений и требуют оправдательного приговора.

Дело ЮКОСа - одно из самых громких в России за последние годы. Российские власти обвинили руководство крупнейшей на тот момент нефтяной компании страны в целом ряде экономических преступлений. Впоследствии ЮКОС обанкротился, а его активы отошли государственной "Роснефти". Многие на Западе до сих пор считают дело политически мотивированным, однако российские власти это категорически опровергают.

(Ходорковский пожелал судье мужества при вынесении приговора http://www.rian.ru/justice/20101102/291735727.html)

О деле ЮКОСа в прессе вышло множество публикаций. О менее громких, но заслуживающих внимания СМИ судебных процессах, как правило, достаточно четырех материалов. Такова распространенная формула освещения судебного процесса:

- Первый текст пишется накануне начала процесса. В нем рассказывается, кто с кем судится (при гражданском деле) или кого за что судят (при уголовном), что послужило поводом, как шло следствие, что говорят участники процесса и т.д.

- Второй материал пишут по итогам первого заседания суда. Теперь в центре внимания – обстановка вокруг процесса (кто пришел или не пришел, как

 вели себя участники процесса: обвиняемые, потерпевшие, родственники и т.д.), а также что на первом заседании происходило.

- Третий материал готовится перед объявлением приговора (по уголовному делу) или решения суда (по гражданскому). В этом материале рассказывается, как проходил процесс, какие аргументы выдвигали стороны, какое решение суда каждая из сторон требует.

- Четвертый текст посвящена решению суда: обстановка в момент оглашения (кто присутствовал, как себя вел), суть вердикта и реакция сторон (как

 восприняли, довольны или будут обжаловать).

Помимо судебных процессов длящимися событиями могут быть крупные стройки (например, олимпийское строительство в Сочи), избирательные кампании, разбирательства по поводу скандалов (например, разгоревшийся летом 2011 года скандал вокруг британской газеты «News of the world» по поводу прослушивания телефона девочки, пропавшей без вести) и мировой финансовый кризис.

Многопредметная новость

Здесь несколько событий объединены одной общей темой. Например, сообщение о пожарах летом 2010 года, когда в один и тот же день в одном регионе сгорел лес, в другом – деревня, в третьем огонь подбирается к дачному поселку. Многопредметную новость также пишут, когда на одном заседании чиновники или депутаты обсудили несколько тем, и журналист хочет упомянуть в заметке все темы сразу.

Структура многопредметной новости такова:

1. Главное событие (кратко). Главным событием в приведенных выше случаях будет самый большой пожар (например, тот, в котором сгорела деревня) либо самый важный пункт повестки заседания.

2. Второстепенные события (очень кратко). Упоминаются одним предложением, например, "Пожары бушуют и в других регионах: в такой-то области сгорели 100 гектаров леса, а в такой-то в огненном кольце оказался дачный поселок".

3. Главное событие (подробно). В случае с пожаром – когда загорелось, как горело, как действовали жители, когда приехали пожарные, когда потушили, каков размер ущерба, кто будет возмещать. Эта часть обычно занимает 60-70% объема материала.

4. Второстепенные события (кратко). Перечисление, что где сгорело, число пострадавших, сумма ущерба и яркие детали происходящего, если таковые есть.

Вот пример многопредметной новости:

ГУВД Московской области начало допрос журналистов и блогеров в качестве свидетелей по делу о нападении на мэрию Химок. Главреда сайта besttoday.ru Виталия Шушкевича, который снимал погром на видео, силовики забрали прямо с празднования собственного дня рождения и продержали в милиции почти сутки. В его квартире провели обыск и изъяли ноутбук. (ГЛАВНОЕ СОБЫТИЕ - КРАТКО) А фотокорреспондента "Новой газеты" Веронику Максимюк милиционеры забрали на допрос прямо из дома, изъяв флеш-карту со съемкой из Химок. (ВТОРОСТЕПЕННОЕ СОБЫТИЕ - КРАТКО) Правозащитники уверены, что действия милиции незаконны.

Как рассказал "Ъ" главный редактор сайта www.besttoday.ru Виталий Шушкевич, в пятницу вечером он с друзьями праздновал собственный день рождения на причале Большого Устьинского моста. "Около полуночи к нам подбежали люди в камуфляже, положили нас лицом в пол, били по ногам, а потом перенесли в автобусы,— рассказал он "Ъ".— Нас отвезли в Таганское ОВД, со мной беседовали два часа, и после составления протокола за распитие алкогольных напитков в общественном месте отвезли в Химкинское УВД. А утром начался допрос".

Как сообщили милиционеры господину Шушкевичу, он проходит в качестве свидетеля по делу о нападении на здание химкинской администрации. Напомним, 28 июля более 500 анархистов и активистов движения "антифа" забросали здание администрации камнями и бутылками в знак протеста против вырубки Химкинского леса. Милиция не смогла задержать ни одного участника акции, ГУВД по Московской области завело дело по ст. 213 УК РФ ("Хулиганство").

По словам Виталия Шушкевича, на допросе его "пытались пугать", после чего отвезли домой, где оперативники обыскали квартиру и изъяли ноутбук и несколько записных книжек. "Затем меня отвезли в ГУВД по Московской области, где состоялся уже второй допрос с присутствием адвоката,— рассказал "Ъ" журналист.— Меня спрашивали, кто отдавал приказ напасть на здание мэрии Химок, знаю ли я там кого-то. В 20.00 в субботу меня отпустили". (ГЛАВНОЕ СОБЫТИЕ – ПОДРОБНО)

Помимо господина Шушкевича милиционеры допросили и фотокорреспондента "Новой газеты" Веронику Максимюк. "В семь утра в субботу домой к моей маме, где я прописана, пришли трое сотрудников УВД,— рассказала она "Ъ".— Затем они вместе отправились на квартиру, где я живу, и предложили пройти в УВД, изъяв флеш-карту со съемкой в Химках. Меня спрашивали, кто был организатором акции в Химках, как узнала о мероприятии". Еще одного журналиста, корреспондента телеканала "Дождь" Илью Васюнина, сотрудники милиции пытались вызвать в Химки по телефону, но тот отказался. (ВТОРОСТЕПЕННЫЕ СОБЫТИЯ – КРАТКО)

(Свобода слива – «Коммерсант» - 2010 г. – 2 августа)

Распространенная ошибка при написании многопредметной новости – одинаковый объем информации о главном и о второстепенных событиях. В этом случае заметка получается расфокусированной: не ясно, какое событие выступает на переднем плане, а какие являются фоном. Кроме того, происходит дезориентация читателей. После краткой информации о событии в начале заметки аудитория ожидает подробностей, а вместо них получает столь же неглубокий рассказ о других событиях.

Короткая новость

Новостная заметка бывает короткой и расширенной. Короткая новость содержит ответы на семь основных вопросов:

- Кто сделал? (действующее лицо)

- Что сделал? (событие)

- Где сделал? (место)

- Когда сделал? (время)

- Почему сделал? (причина)

- Каким образом сделал? (способ)

- Откуда журналист узнал о случившемся? (источник)

Ответ на вопрос «Откуда узнали?» необходим в тех случаях, когда журналист не был свидетелем события и не может утверждать, что сам все видел. Ссылка, откуда получена информация, укажет на степень ее достоверности. Например, если министр обороны заявляет, что получает письма от матерей с просьбами забрать их сыновей в армию, журналист не может утверждать, что матери пишут министру письма с просьбой призвать их сыновей. Журналист лишь может утверждать, что министр обороны сказал о письмах матерей с такими просьбами.

Объем короткой новости в прессе и в интернет-изданиях обычно составляет от 500 до 1,5 тыс. знаков с пробелами (один-два абзаца). В информационных агентствах существует особая разновидность коротких новостей «Молния», когда сообщение укладывается в одно предложение.

Вот пример короткой новости:

В Москве начались задержания оппозиционеров перед акцией «несогласных», намеченной на 18.00 на Триумфальной площади. Примерно в 17 часов (КОГДА?) на выходе из подъезда своего дома (ГДЕ?) был задержан (ЧТО?) Эдуард Лимонов (КТО?), говорится в сообщении коалиции «Другая Россия» (ОТКУДА УЗНАЛИ?), которое пришло в редакцию «Газеты.Ru». «Сотрудники 2-го оперативного полка, проводившие задержание, заявили, что ｫЛимонова доставят в Тверское ОВД, как одного из организаторов несогласованного митинга на Триумфальной площади для проведения профилактической беседы (ПОЧЕМУ?)ｻ,- отмечается в сообщении.

(Лимонов задержан перед акцией ｫнесогласныхｻ в Москве. http://www.gazeta.ru/news/lenta/2010/12/31/n_1642826.shtml)

А вот пример «молнии» – срочной новости из одного предложения:

20:46 02.01.2011 (когда?)

РЕШЕНИЕМ ГУБЕРНАТОРА ПОДМОСКОВЬЯ (кто? – губернатор Московской области решил…) В РЯДЕ МУНИЦИПАЛИТЕТОВ ОБЛАСТИ (где?) ВВЕДЕН РЕЖИМ ЧС (что?) ИЗ-ЗА ПРОБЛЕМ С ЭНЕРГОСНАБЖЕНИЕМ (почему?).

(Сообщение с информационной ленты «Интерфакса»)

Важный элемент короткой новости – начало заметки или «новостной заход». Под «новостным заходом» имеется в виду первый вопрос, с ответа на который начинается текст. Чаще всего это вопрос «Что?». Например, «Авария с участием 20 машин произошла вчера вечером на Московской кольцевой автодороге…» Однако возможны и другие варианты. Если в событии участвует знаменитость, новость рекомендуется начинать с ответа на вопрос «Кто?» (Нужно учитывать относительный вес события и знаменитости. Если событие яркое, рекомендуется заход «Что?», если же самое яркое в событии – участие знаменитости, начинать надо с имени этого человека.)

Президент России Дмитрий Медведев ответил в своем Twitter согласием на приглашение экс-губернатора Калифорнии, известного голливудского актера Арнольда Шварцнеггера покататься вместе на лыжах, которое тот также сделал посредством записи в блоге российского президента.

(Медведев обещал Шварцнеггеру найти время покататься с ним на лыжах http://www.gazeta.ru/news/lenta/2011/01/04/n_1644382.shtml)

Если особенно важно место события, заметку начинают с ответа на вопрос «Где?».Если хотят подчеркнуть оперативность (событие произошло пере д подписанием номера газеты или происходит в момент информирования о нем в случае с интернет-изданием) либо при анонсировании события, которое произойдет уже после написания статьи, первым ставят ответ на вопрос «Когда?». (Опять же с учетом относительной новостной ценности указания на время события (вчера поздно вечером, сегодня и т.д.) и других аспектов события (действие, действующие лица, подробности и т.д.).)

Если событие уже известно аудитории (например, катастрофа самолета), а новыми являются только что названные предполагаемые причины или ставшие лишь сейчас известными подробности случившегося, заметку начинают с ответов на вопросы «Почему?» или «Как?». Нужно отделять новую для читателя информацию от уже известной ему. Если сегодня упал самолет, об этом напишут в интернете, скажут по радио и покажут по телевизору. И если в газете, которая придет к читателям завтра, заметка будет начинаться со слов «Вчера упал самолет», это может оттолкнуть аудиторию. Люди решат, что раз заметка начинается с известной для них информации, то ничего нового в тексте нет. Поэтому начинать надо с чего-то, что читателям неизвестно. Например, «Некачественное топливо могло стать причиной вчерашней аварии самолета».

Есть такой хрестоматийный пример, тоже из деятельности информагентств. Такой материал не был опубликован, он был переделан, но именно в таком виде его предложил выпустить корреспондент, благо редакторы были на месте. Корреспондент предложил новость следующего содержания: «Запланированная на среду, в Грозном, пресс-конференция, министра внутренних дел Чеченской республики, отменяется. Как сообщил пресс-секретарь министра внутренних дел Чеченской республики, такой-то такой-то. Пресс-конференция отменяется по независящим от министра причинам. Причиной отмены пресс-конференции стало то, что по дороге на брифинг машина министра подорвалась на мине и министр погиб». <…> Людям не важно, есть ли пресс-конференция, состоится она или не состоится. А вот то, что убит министр внутренних дел — это важно и, соответственно, с этого должна была начинаться новость, и пресс-конференцию не надо было даже упоминать.

(Из лекции Семена Нехорошкина перед студентами Института современной журналистики)

Со ссылки на источник информации заметку начинают, когда хотят подчеркнуть ее эксклюзивность: «По информации газеты «ХХ», …», «Как стало известно «ХХ», …», «Как рассказал «ХХ» высокопоставленный сотрудник администрации президента, …». Однако в этом случае следует оценивать, что важнее в заметке – информация или то, что эта информация стала известна только данному изданию.

Короткие новости в прессе – это, в большинстве случаев, перепечатка сообщений новостных агентств, информирование о малозначительных событиях либо срочные сообщения о важных событиях, когда удалось собрать только общую информацию о случившемся. О событиях же, которые заслуживают большего внимания, и на освещение которых было более-менее достаточно времени (хотя бы один-два часа), публикуют расширенные новостные заметки. Им посвящен следующий раздел.

Расширение новости

Расширенная новостная заметка – это новость, содержащая помимо ответов на основные семь вопросов дополнительную информацию о событии. Дополнительной информацией служат ответы на следующие вопросы:

- Ну и что? (Значение)

- Что будет? (Прогноз)

- Как развивалось событие? (Сюжет)

- Чего хотят действующие лица? (Позиции сторон)

- Что было в событии наиболее яркого? (Интересные подробности)

- Что послужило условиями для события? (Обстоятельства)

- Что думают специалисты? (Экспертная оценка)

- Сколько схожих событий уже произошло? (Статистика)

- В чем раньше были замешаны действующие лица? (Предыстория)

Этот список вопросов не является исчерпывающим и может быть дополнен. Однако ответов и на эти вопросы достаточно, чтобы рассказать о событии развернуто.

Для упорядочивания информации в расширенной новостной заметке ее (информацию) делят на три составляющие: ядро, детали и бэкграунд.

Ядро – это суть события. Ядро отвечает на вопросы «Что?», «Где?», «Когда?» и «Ну и что?» (Что где когда случилось и что случившееся означает?), а также на какие-то еще вопросы, если они очень важны. Например, если событие связано со знаменитостью, в ядре будет ответ на вопрос "Кто?". Если же событие ведет к другому событию, которое теперь произойдет с большой вероятностью, в ядре будет ответ на вопрос "Что будет?".

Детали – это подробности события. Сюда входят сюжет события, интересные подробности, обстоятельства, а также позиции сторон и оценки экспертов. При освещении конфликтов предоставление слова обеим сторонам обязательно. Если какая-либо из сторон недоступна (невозможно дозвониться, отказываются общаться), ее позиция дается по косвенным источникам: прежние выступления, документы (решения органов власти), действия.

Если мы пишем о высказываниях ньюсмейкера А относительно каких-либо действий или высказываний ньюсмейкера Б (это могут быть человек или организация), то мы должны предоставить ньюсмейкеру Б возможность высказать свою точку зрения как можно быстрее.

(Информационный стандарт группы «Интерфакс»)

Эксперты в расширенной новостной заметке необходимы, так как журналисту запрещено самостоятельно делать оценки случившегося. Журналист, как правило, не является профессионалом в той сфере, о которой пишет, и для аудитории гораздо ценнее будет узнать мнение по-настоящему компетентного человека. Требования к экспертам – компетентность и независимость от участников конфликта. Например, экспертом по выборам не может быть политтехнолог, связанный какими-то отношениями с одним из кандидатов. Часто бывает, что все компетентные эксперты не независимы. В таком случае нужно противопоставить оценки экспертов с той и с другой стороны. Например, провластных и оппозиционных политологов.

Бэкграунд – это информация, напрямую не связанная с данным событием, но позволяющая это событие лучше понять. Бэкграунд бывает статистическим, историческим и контекстуальным. Статистический бэкграунд встраивает событие в ряд ему подобных. Например, если журналист пишет про катастрофу самолета, в качестве статистического бэкграунда можно упомянуть, сколько самолетов разбилось с начала года, сколько самолетов разбилось в этой стране, в этом районе, этой модели, по этой причине.

Статистический бэкграунд – это не обязательно общее число аналогичных событий. Такие подсчеты имеются не всегда, и журналист может ограничиться упоминанием о нескольких ставших ему известными случаях.

Исторический бэкграунд повествует о том, что раньше было с участниками данной новости. Например, какие раньше инциденты были связаны с разбившимся самолетом или с его экипажем. Если мы пишем про ограбление банка, историческим бэкграундом будет упоминание о прошлых ограблениях этого банка (если они были) и о прошлых преступлениях этих грабителей (если они пойманы или хотя бы известны). Иногда новость становится годной к публикации только благодаря историческому бэкграунду. Например, если ограбление банка само по себе не примечательно, однако выяснилось, что банк второй раз грабят одним и тем же способом, и руководство ничего по этому поводу не делает.

При контекстуальном бэкграунде мы упоминаем в заметке другое событие, которое изменяет значение новости. Например, если мы просто напишем, что полицейских обстреляли в Дагестане, это одна новость. Но если мы упомянем, что обстрел произошел на следующий день после того, как начальник полиции Дагестана объявил, что все боевики уничтожены, эта новость будет восприниматься совершенно по-другому.

Вот как с помощью контекстуального бэкграунда можно повысить новостную ценность события:

Представьте, что у вас есть очень скучная новость - "В Государственную думу решил баллотироваться Михаил Михайлович Михеев". Государственное РИА "Новости" очень часто что-то подобное публикует. Вы вводите запрос в поисковую систему и тут вдруг оказывается, что М.М.Михеев – это настоящее имя какого-нибудь ведущего MTV. Например. Согласитесь, что заголовок "Ведущий MTV решил стать депутатом" гораздо интересней.

(Амзин А. Новостная интернет-журналистика – М.: Аспект-пресс, 2011 – С. 38.)

Таблица 5. Ядро, детали и бэкграунд

Соотношение между ядром, деталями и бэкграундом таково:

- Ядро занимает примерно 10% объема заметки;

- Детали – 50-70%;

- Бэкграунд – 20-40%.

Если бэкграунд составляет половину текста и более, это свидетельствует о недобросовестной работе журналиста. Благодаря интернету бэкграунд найти сравнительно легко, особенно, если речь идет о часто упоминавшихся в СМИ событиях и персонажах. Поиск же подробностей данного нового события и выяснение позиций участников конфликта требуют значительно больших усилий.

Вот пример заметки, в которой ядро, детали и бэкграунд сбалансированы:

В ночь на пятницу в Чегемском районе Кабардино-Балкарии было совершено нападение на семью отдыхающих. Муж и жена — сотрудники УФСБ по Краснодарскому краю — были убиты, преступники не тронули их 13-летнюю дочь. Это уже третий за последний месяц случай нападения на отдыхающих в республике, совершенный бандитами, маскировавшимися под сотрудников правоохранительных органов. (ЯДРО)

Как стало известно "Ъ", супружеская чета — 36-летний Анатолий и 34-летняя Антонина Петрухины — вместе с 13-летней дочерью во время отпуска приехали на Чегемские водопады, которые являются одной из достопримечательностей Кабардино-Балкарии и местом паломничества многочисленных туристов, 25 августа. С разрешения хозяев одного из многочисленных кафе они разбили палатку во дворе их частного дома. Около полуночи в пятницу у кафе появились четверо неизвестных в камуфляжной форме и масках, вооруженные автоматами. Они представились сотрудниками местного РОВД, якобы прибывшими для проверки документов. Супруги назвались военнослужащими, после чего визитеры приказали им отправляться с ними. Перед этим они скотчем связали хозяйку кафе и ее сына, а также спавшую в палатке дочь Петрухиных. Затем на Toyota краснодарцев они отъехали около 500 м от кафе, к пойме реки, где на валунах расстреляли супругов из автоматов и скрылись. Днем сожженная иномарка семьи Петрухиных была обнаружена в соседнем с Чегемским Эльбрусском районе Кабардино-Балкарии, возле селения Жанхотеко.

На месте убийства следователи обнаружили три гильзы калибра 7,62 мм. Нападавшие произвели по одному контрольному выстрелу в голову каждому из супругов, а также забрали у них деньги и сотовые телефоны. Как выяснилось, муж и жена Петрухины работали в Краснодарском краевом УФСБ. По данному факту чегемским следственным отделом следственного комитета при прокуратуре РФ возбуждено уголовное дело по четырем статьям УК РФ — ст. 317 ("Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа"), ст. 222 ("Незаконный оборот оружия"), ст. 162 ("Разбой") и ст. 167 ("Умышленное уничтожение чужого имущества").

В правоохранительных органах республики считают, что убийство совершили члены местного ваххабитского бандподполья, которые в последнее время избрали новую тактику. Появляясь в местах отдыха в горных районах, они представляются сотрудниками спецназа, выясняют, кто из отдыхающих имеет отношение к правоохранительным органам, и, если таковые есть, убивают их. (ДЕТАЛИ)

За последний месяц это уже третий подобный случай. 9 августа в Зольском районе КБР таким образом были убиты находившиеся на отдыхе в урочище Джилы-Су заместитель начальника инспекции штаба МВД Дагестана Имин Ибрагимов и житель Ростовской области Иосиф Невсесян. А в ночь на 19 августа в лесу возле селения Кенделен ваххабиты расстреляли сотрудника Эльбрусского РОВД Мухтара Байчекуева и работника одного из фермерских хозяйств Виктора Веремеева, которые с компанией выехали на шашлыки. В обоих случаях гражданские лица стали жертвой преступников только потому, что не являлись мусульманами. (БЭКГРАУНД)

(Убийцы пощадили только дочь чекистов // Коммерсант – 2010 – 28 авг.)

Ядро всегда находится в начале заметки. Место деталей и бэкграунда зафиксировано не столь жестко. Как правило, детали находятся выше бэкграунда, так как являются более ценной информацией. Чем выше элемент новостной заметки расположен, тем больше у него шансов быть прочитанным (потому что многие читатели прочитывают только начало новостных заметок) и тем меньше вероятность, что эту часть заметки удалят, если нужно будет срочно сократить текст, потому что новостные заметки обычно сокращают с конца. Однако расположение не обязательно должно быть таким, как в приведенном выше примере, где вначале идут единым блоком детали, а затем бэкграунд.

Детали и бэкграунд могут чередоваться, как показано на схеме:

Ядро

Детали-1

Бэкграунд-1

Детали-2

Бэкграунд-2

…

Если журналист считает, что ввести в курс дела важнее, чем сообщить подробности текущего события, бэкграунд может располагаться выше деталей, как в этом примере.

Вчера в Москве был проведен обыск в ЧОП "АСТ Щит", принадлежащем бывшему хозяину Черкизовского рынка Тельману Исмаилову. Обыск проводился в рамках расследования уголовного дела о нападении охранников на машину предпринимателя Алексея Смирнова, не уступившего им дорогу. По версии следствия, охранники расчищали путь машине, в которой находился младший сын Тельмана Исмаилова Сархан. В группе компаний АСТ называют эту версию абсурдной. (ЯДРО)

Инцидент, произошедший 24 ноября на 45-м км МКАД, получил широкую огласку благодаря интернету. Пострадавший Алексей Смирнов описал в своем блоге, как неизвестные напали на него, разбив стекло водительской двери и фару его автомобиля Lexus, посчитав, что он, по их мнению, недостаточно быстро уступил дорогу автомобилю BMW седьмой серии (номер А997РУ) с мигалкой на крыше и сопровождавшему эту машину внедорожнику Toyota Land Cruiser. Рассказ вызвал настоящую информационную бурю среди блогеров и сетевых журналистов, на которую вынужден был даже отреагировать глава МВД Рашид Нургалиев, отдавший приказ "тщательно разобраться во всех деталях происшедшего", "установить и привлечь к ответственности в строго соответствии с законом всех виновных". "Подобные случаи хамства, а тем более сопряженные с преступными действиями, на дорогах попросту недопустимы. Вне зависимости, кто за рулем и какой у него статус. Особенно в таком регионе, как Москва, где дорожная ситуация и без того сложная",— заявил министр. Сразу после его выступления следственный отдел УВД Западного округа Москвы возбудил уголовное дело по ст. 167 УК РФ (умышленное уничтожение или повреждение имущества).

Пострадавший оценил нанесенный ему ущерб в 350 тыс. руб. "На 250 тыс. мне насчитали калькуляцию на ремонт в автотехцентре, а около 100 тыс. стоят очки в золотой оправе, которые сорвал с меня и разбил один из нападавших",— сказал "Ъ" Алексей Смирнов. (БЭКГРАУНД-1)

Вчера в рамках уголовного дела был проведен обыск в офисе ЧОП "АСТ Щит" на улице Панфилова. Следователи изъяли служебную, бухгалтерскую и кадровую документацию. Они также допросили сотрудника ЧОПа — бывшего офицера МВД Андрея Аксенова. Ему по документам учета ГИБДД принадлежит Toyota Land Cruiser, номер которой сообщил следствию потерпевший. По версии следствия, Андрей Аксенов является лишь номинальным владельцем внедорожника, а на блогера напали охранники из "АСТ Щит", сопровождавшие автомобиль BMW, в котором ехал младший сын Тельмана Исмаилова Сархан. (ДЕТАЛИ-1)

Отметим, что Сархан Исмаилов не в первый раз попадает в скандалы. Осенью 2009 года он и его брат Алекпер стали участниками импровизированных гонок на дорогих спортивных машинах Bugatti Veyron, Mercedes McLaren, Porsche Cayenne Turbo и Lamborghini Murcielago, устроенных молодыми людьми, выходцами из России, на улицах Женевы. Гонки привели к ДТП, в котором пострадал 70-летний немецкий пенсионер. Виновник ДТП был арестован полицией, а братья Исмаиловы допрошены в качестве свидетелей. (БЭКГРАУНД-2)

В свою очередь, в группе компаний АСТ происходящее назвали провокацией, а версию следствия — абсурдной. "Я не знаю, как они определили, что в машине был Сархан,— сказал "Ъ" вице-президент группы компаний АСТ Аббас Аббасов.— Может, у них уже есть такая техника, которая все видит? Это провокация. И вообще, надо еще разобраться, кто этот блогер и зачем ему все это нужно?" При этом господин Аббасов особо отметил, что Тельман Исмаилов, члены его семьи, а также все руководство АСТ не пользуются спецсигналами, услугами охраны и не имеют машин сопровождения56. (ДЕТАЛИ-2)

(Блог довел до обыска // «Коммерсант». - 2010 г. – 4 дек.)

Однако при такой композиции велик риск, что читатель, который изначально был в курсе дела, не доберется до той части текста, где изложена новая информация. Так в приведенном выше примере подробности и результаты обыска (то новое, ради чего писалась заметка) начинаются лишь в четвертом абзаце, а первые три (за исключением первой строчки ядра) – повтор информации, ранее широко публиковавшейся в прессе и в блогах.

Мягкая новость

Есть события, в которых более важно не «что произошло», а «как происходило». Новости о таких событиях называют «мягкими» в противоположность «жестким» новостям, в которых важна суть, а не процесс. Обычно это новости о трагедиях и курьезах. Описание того, как событие происходило, дает возможность читателю пережить его, а не только узнать, что где-то что-то произошло трагическое или курьезное.

При написании мягких новостей используют композиционную схему «песочные часы» – сочетание «перевернутой» и «обычной» пирамид. Напомним, что перевернутая пирамида – это рассказ о событии от более важного аспекта к менее важному, с нарушением хронологии или «антиистория». Обычная же пирамида – это рассказ о событии по хронологии или «история».

Верхняя часть «песочных часов» - это перевернутая пирамида. Там в сжатом виде излагается суть события. Эта часть заметки необходима для тех читателей, кто не слишком интересуется событием, и которому достаточно быть в курсе дела. Эта часть невелика – обычно 15-20% от объема заметки.

Соединение вершин перевернутой и прямой пирамид – точка перехода. Здесь начинается рассказ о событии от начала до конца. Точка перехода может обозначаться такими фразами, как «по словам очевидцев, все происходило так». Можно также обойтись без вводной фразы и начинать рассказ о событии сразу после изложения его сути. Вот пример «мягкой новости»:

В Махачкале вчера была завершена многочасовая операция по ликвидации группы боевиков, совершивших вооруженное нападение на участковый пункт милиции. В итоге трое боевиков были убиты. При этом был разрушен дом, в котором проживала супружеская пара и который боевики избрали своим укрытием. (Заканчивается суть события и начинается рассказ по хронологии)

Около десяти часов вечера в четверг участковый пункт милиции в Редукторном поселке Махачкалы (это один из самых густонаселенных районов города) был обстрелян неизвестными. Пока остается неясным, была ли это обдуманная акция устрашения или бессмысленная бравада новобранцев экстремистского подполья — даже по внешним признакам было понятно, что в помещениях пункта никого нет: двери были закрыты, а свет потушен. Результатом обстрела стали разбитые стекла и множество пулевых отметин в кладке здания. Теме не менее сразу после этого нападения по тревоге был поднят личный состав райотдела внутренних дел, а мобильные экипажи патрульно-постовой службы милиции получили ориентировку на черную "девятку", в которой перемещались стрелявшие. Вскоре один из экипажей засек нарушителей и организовал погоню. Трое боевиков, отстреливаясь, бросили машину возле контейнерной станции, находящейся на проспекте Петра I, и скрылись за бетонным забором. Еще через некоторое время, поняв, что могут оказаться в окружении силовиков, они перебежали в район жилых домов и заскочили в одноэтажную постройку (ул. Лаптиева, 22). В этом доме, где проживают супруги Хидировы, в тот момент находился лишь хозяин дома. Почти час он оставался на положении заложника у боевиков, изготовившихся к обороне, и лишь потом смог ускользнуть, воспользовавшись их невнимательностью.

С полуночи в районе проведения операции начал действовать режим контртеррористической операции. В зону операции попал целый квартал с многоэтажными домами. Жителей ближайших домов эвакуировали на время боевых действий.

На предложение сдаться боевики ответили огнем, после чего начался многочасовой штурм. Сотрудникам спецназа пришлось ломать решетки на окнах соседнего дома, чтобы через него проникнуть в подсобное помещение, непосредственно соседствующее с окруженным домом. Почти до половины второго ночи звучали автоматные очереди и раздавались выстрелы гранатометов. Убежище боевиков вскоре охватило пламя, однако сотрудникам МЧС удалось не допустить распространения огня на близлежащие строения. Спустя некоторое время крыша одноэтажки обрушилась, а сам дом сгорел полностью. К этому времени прекратилась и стрельба.

Под утро сотрудники оперативно-следственной группы обнаружили на пепелище три тела. До вечера пятницы следствие не сообщило данных о результатах опознания убитых. По мнению силовиков, напавшие на участковый пункт милиции были членами махачкалинской группировки, регулярно совершающей нападения на сотрудников правоохранительных органов.

(Боевиков сожгли вместе с домом // «Коммерсант» – 2009 – 29 авг.)

Заголовок новости

Функций у заголовка две – информативная и контактная: сообщить, о чем текст, и побудить его прочитать. Леонид Бершидский так объяснял, какие заголовки сильнее привлекут внимание:

Газеты я не читаю подряд, а листаю, и, чтобы задержать мое внимание, мне нужно сказать что-то не просто смешное, но и важное. А значит, заголовок должен нести информацию о сути происходящего, отвечая при этом на вопрос «а зачем мне это читать?». Вот в сегодняшних «Ведомостях» над статьей о том, что Е. Батурина слила всю свою собственность в закрытый ПИФ, написано: «Главный пайщик России». Вам интересно, кто главный пайщик России? Мне – да. Правда, в том же номере заголовок к статье о том, что пара иностранных банков купит акции «Сбера», - «Покупатели поневоле». Тут непонятно, что покупается, и нет достаточной интриги, чтобы я заинтересовался текстом. Слишком сильно полагаться на подзаголовок, в котором больше букв, а потому и больше возможностей изложить суть, неправильно. Потому что заголовок же крупнее набран, зачем его зря тратить – пусть работает.

(Леонид Бершидский. «Ремесленное». Запись в блоге bearshitsky.livejournal.com Впоследствии блог был удален.)

Привлечь внимание и при этом не переврать содержание, не пообещать того, чего нет в тексте – главная проблема при создании заголовка. «Спустившись с небес на землю, летчик взялся за топор». (Леонид Бершидский. «Ремесленное». Запись в блоге bearshitsky.livejournal.com Впоследствии блог был удален.) Так озаглавлена новость про бывшего военного летчика, который спился и в припадке белой горячки зарубил падчерицу. Ниоткуда он перед убийством не спускался, и его алкоголизм едва ли связан с летным прошлым.

Для коротких новостей обычно используют предикативные заголовки – содержащие глагол. Формула предикативных заголовков: подлежащее + сказуемое + дополнение. Вот примеры предикативных заголовков:

«Лед сбил самолет с неба»  (http://www.mk.ru/incident/article/2010/12/29/556048-led-sbil-samolet-s-neba.html)

«Вместо рабства женщина выбрала для мужа смерть» (http://www.mk.ru/incident/article/2010/12/28/555770-vmesto-rabstva-zhenschina-vyibrala-dlya-muzhasmert.html)

«Железную бизнес-леди не брали даже пули» (http://www.mk.ru/incident/article/2010/12/28/555763-zheleznuyu-biznesledi-ne-brali-dazhe-puli.html)

Предикативный заголовок не должен повторять первое предложение новости. Там не должно быть даже одинаковых или однокоренных слов. В новостях про знаменитостей для этого разделяют имя и должность. Например, в заголовке будет «Владимир Путин», а в первом предложении – «российский президент».

Для расширенных новостных заметок применяют заголовочный комплекс – комбинацию заголовка и подзаголовка. Заголовок берет на себя контактную функцию (привлекает внимание), а подзаголовок – информативную (сообщает, о чем статья). Подзаголовок пишется по той же формуле, что и предикативный заголовок для короткой новости. А вот заголовок может быть как предикативным, так и номинативным, то есть без глагола.

В современной журналистике распространены заголовки, построенные путем модификации устойчивого выражения (этот прием – разновидность аллюзии, стилистической фигуры, содержащей намек на литературный, исторический, политический или мифологический факт, закрепленный в текстовой культуре или в разговорной речи). Например, «С президента Казахстана снимают выборы»( «Коммерсант» – 2010 – 24 дек.) (обычно снимают не выборы, а с выборов). Смысл статьи раскрывает подзаголовок: «Его полномочия предложено продлить до 2020 года». Аналогично комбинация работает здесь:

Лекарства по рецепторам // Нобелевскую премию присудили за биохимическое исследование клеток («Коммерсант» - 2012 – 11 окт.)

Навес золота // Мировой рынок готовится к всплеску инфляции («Коммерсант» - 2012 – 10 окт.)

В заголовочных комплексах важно использовать ключевые слова, связанные с темой, например, упоминание громких событиях, ключевых проблемах или о знаменитостях. Например, если новость про Путина, в заголовке или подзаголовке Путин обязательно должен упоминаться. Во-первых, это привлечет читателей. Во-вторых, выведет на эту заметку больше людей через поисковик в интернете.

Неудачными заголовками являются, прежде всего, «нулевые» – содержащие банальную мысль, которая применима к множеству ситуаций, а не только к той, которая упомянута в тексте. Вот примеры «нулевых» заголовков:

«Главное – скорость и качество» («Маяк» - 2010 – 25 июня. http://www.gazeta-mayak.ru/news/1889.html)

«Подарки всегда желанны» («Каневские зори» - 2010 – 30 дек. http://www.media-kuban.ru/Kanevskie_zori/Podarki_vsegda_zhelanny.html)

«Люди особой профессии»  («Брюховецкие новости» – 2010 – 17 дек. http://www.mediakuban.ru/Bryuhovetskie_novosti/Lyudi_osoboy_professii-20101217-090814.html)

Понять, о чем эти заметки, после чтения заголовков нельзя. Разве что во втором случае ясно, что кто-то кому-то подарил какой-то подарок. «Нулевые» заголовки обычно встречаются в районных и городских газетах, где работают журналисты не очень высокой квалификации.

Другие типы нежелательных заголовков – вопросительные и цитатные. Вопросительный заголовок плох тем, что читатель ищет в СМИ не вопросы, а ответы. Оправдан знак вопроса в заголовке только из юридических соображений – чтобы подать сомнительный факт как версию, нуждающуюся в проверке. Цитатный же заголовок допустим только в интервью. В материалах остальных жанров вынесенная в заголовок цитата – это практически всегда показатель того, что журналисты поленились или не сумели придумать хороший заголовок к тексту и поэтому вынесли фразу, которая показалась им наиболее яркой.

Заголовки должны быть короткими и легко схватываемыми выражениями. Не следует перегружать заголовок сложными синтаксическими конструкциями. Знаков препинания в заголовке не должно быть вообще – они тормозят чтение.

Замечена такая особенность: придумывать заголовки к чужим текстам легче, чем к своим. Поэтому если вам ничего не приходит в голову, лучше поменяйтесь текстами с коллегой. Иногда заголовки к материалам придумывают коллективно всем отделов и даже всей редакцией (последнее практиковал основатель газеты «Коммерсантъ» Владимир Яковлев, время от времени по громкой связи приказывая журналистам прекратить работу над своими материалами и заняться поиском заголовка к определенному тексту).

В завершении раздела – фрагмент одной из инструкций по написанию заголовков для новостного интернет-сайта:

1. Заголовок – это простое и энергичное предложение, длина которого не превышает 76 знаков, включая пробелы. Активный залог предпочтительнее пассивного. Короткие слова предпочтительнее длинных. Допустимо использовать сокращения (не Министерство финансов, а Минфин).

Неправильно: Переговоры между главами внешнеполитических ведомств России и Германии будут проведены в Москве на следующей неделе

Компания “Строймонтаж” в срок завершила ремонтные работы

Правильно: Главы МИД России и Германии встретятся в Москве на следующей неделе

Ремонтные работы завершены в срок

2. Из заголовка должно быть понятно, что произошло.

Неправильно: Депутат Елена Бондаренко: свобода слова – это право свободно высказывать свои мысли, не нарушая чужие права

Правильно: Замглавы комитета Верховной Рады против уголовного наказания за клевету

3. В заголовке необходимо избегать излишней детализации, цифры желательно округлять.

Неправильно: Средняя зарплата в России выросла на 32,5 процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года – до 3,5 тысяч рублей – Минфин

Объем производства составил 101,5% к уровню предыдущего года

Правильно: Средняя зарплата в России за год выросла на треть – Минфин.

Производство выросло за год на 1,5%

(http://newreporter.org/2012/05/21/kak-pisat-novostnye-zagolovki-dlya-interneta/)

Последние два пункта рекомендаций в чистом виде применимы только для информационных агентств. Для прессы заголовки необходимо переформулировать, например, «Генштаб хочет продлить весенний призыв в армию до осени».

Лид новостной заметки

Лид рекомендуется делать небольшим: в пределах 350-400 знаков. Такой лид не отпугнет читателя своей возможной сложностью. Стереотип «Большое = Сложное» широко распространен, и его нужно учитывать. Не забывайте, что навыки чтения у среднего журналиста гораздо выше, чем у среднего читателя, и то, что кажется легким вам, не покажется таковым вашей аудитории.

Начинать написание расширенной новостной заметкой нужно с лида – это позволит сфокусироваться на самом важном в событии. Чтобы придумать лид, представьте, что вы стоите на автобусной остановке, а в автобусе сидит ваш знакомый, которому нужно срочно сообщить, о чем ваша статья. Знакомый раскрыл окно и высунул голову, но автобус трогается и у вас есть лишь несколько секунд. То, что вы в них вложите, и будет содержанием лида.

Однако этот вариант лида – рабочий. После написания текста вернитесь к лиду и перепишите его. Возможно, вам придется поправить лишь несколько слов, но этот лид будет лучше отражать суть заметки. Вообще запомните правило: начинать написание новостной заметки нужно с лида и заканчивать также лидом. Исключение – заголовок: его иногда придумывают в самом начале работы над текстом, иногда – в процессе, а зачастую – оставляют на откуп редактору.

Лид состоит максимум из пяти строк и должен сообщить без излишних деталей главный смысл информации, содержать элемент времени и указывать источник информации. Лид должен быть настолько захватывающим, чтобы заставить читателя прочитать сообщение до конца. Лид повторяет заголовок по смыслу, но, как правило, ему не идентичен, так как развивает и уточняет содержание заголовка. В лиде следует избегать излишней информации, которая отвлекает от главной мысли. К этому относятся второстепенные цифры, детали, обстоятельства получения информации. Все это можно указать во втором или третьем абзацах.

(Информационный стандарт группы «Интерфакс».)

Распространенная ошибка при написании лида – начинать не с того, что произошло, а с того, что происходило. Например, ни с результатов совещания, а с того, что кто-то где-то на это совещание собрался. Вот как это правило описано в редакционном руководстве интернет-издания gzt.ru:

Следует четко отличать собственно НОВОСТЬ от ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, при которых новость стала известна, а также от ИНФОРМАЦИОННОГО ПОВОДА, который служит «спусковым крючком» для публикации новости. Новостной журналист совершает ошибку, когда под видом сообщения о новости рассказывает об обстоятельствах, при которых она стала известна, или об информационном поводе Ни пресс-брифинг, ни круглый стол, ни конференция сами по себе не могут быть для нас новостью (конечно, если речь не идет о прямой линии Дмитрия Медведева с народом). Новость - это какая-то информация, которая стала известна на мероприятии (например, о том, что в условиях кризиса девелоперы начали завуалировано предоставлять существенные скидки на квартиры).

Шаблоны новостных заметок

Во многих редакциях для обучения корреспондентов разработаны руководства по написанию статей. В газете «Коммерсант» в начале 2000-х годов это руководство выглядело следующим образом:

Заметка пишется так:

1) Собирается материал, то есть:

выслушиваются две противоположные стороны ситуации – обвиняющий и обвиняемый, протестующий и тот, против кого протестуют и т.п. Если вторая сторона явно не представлена (например, протестуют против власти, а она плевать на это хотела), то изучается позиция этой стороны;

наблюдается картинка события (например, демонстрация или ход пресс-конференции), при этом обращается особое внимание на детали (кто сказал глупо или смешно, кто во что одет, кто проговорился и поправился и т.п.), картинка записывается подробно;

осмысливается цель и значение предмета заметки (важно для общества, но нелепо реализуется, или, наоборот, сущая чепуха, а надувается).

2) Пишется текст, то есть:

заголовок, который полностью соответствует смыслу заметки (например: «Юрий Лужков пойман, но пока не вор» (Факты, изложенные здесь, вымышлены и не имеют отношения к реальным событиям. – Прим. авт.));

подзаголовок, который кратко описывает событие («Московского мэра арестовали по подозрению в хищении $ 100 млрд.»);

вводка, которая кратко – не более 10% общего объема заметки – излагает сюжет («Вчера поздно вечером сотрудники московского областного РУБОП произвели обыск в загородном имении мэра Москвы Юрия Лужкова. В операции участвовали более 50 сотрудников милиции, спецназ внутренних войск, работники ФСБ и Генеральной прокуратуры. Изъято денег и ценностей на $ 100 млрд. Мэр и его жена Елена Батурина арестованы. Возбуждены уголовные дела по 45 статьям Уголовного кодекса. Ночь арестованные провели в «Матросской тишине»). Поскольку вводка в шесть строк, заметка предполагается в 70-80;

первый абзац, который рассказывает о событии более подробно (кто именно присутствовал, не оказала ли жена мэра сопротивление, не пыталась ли ускакать, разрешили ли мэру взять с собой сменную кепку);

второй абзац, в котором представитель Генпрокуратуры объясняет происшедшее (кто стукнул, кто заказал, почему сейчас, а не пять лет назад, как велась разработка, подготовлено ли следствие);

третий абзац, в котором адвокат Лужкова все опровергает (миллиарды подбросил Доренко, ордер на обыск фальшивый и выписан Карло Дель-Понте, жена Лужкова не ускакала, а прискакала, Лужков не арестован, а находится на пасеке);

четвертый абзац, в котором описывается реакция общественности (Путин находится в отпуске, «Международная амнистия» требует исключить Россию из «Гринписа» за жестокое обращение с лошадьми Лужковой, «Идущие вместе» вышли на демонстрацию в дискотеке МДМ);

пятый абзац с прогнозом эксперта (Лужков будет баллотироваться в мэры на седьмой срок).

Ниже приводятся рекомендации по написанию новостной заметки от Леонида Бершидского, поработавшего главным редактором в нескольких изданиях: «Ведомости», «Огонек», «Smart Money», «Слон.ру».

ПЕРВЫЙ АБЗАЦ

Есть классическая формула новостного лида: он, мол, должен отвечать на вопросы «Кто? Что? Где? Когда?», а уж последующие абзацы должны дать ответ на требующие более подробного разбора «Как? Зачем? Почему? Ну и что? Что дальше?». Я считаю, что есть еще пятый вопрос к лиду - «Ну и что?». Именно здесь читатель, которого уже немного «зацепили» заголовок и подзаголовок, должен получить дополнительный аргумент в пользу чтения заметки.

Вот лид к той же статье о Батуриной – кривой:

Супруга московского мэра Елена Батурина стала крупнейшим пайщиком страны. Она оплатила принадлежавшими ей акциями “Интеко” паи закрытого ПИФ “Континенталь” на $3,15 млрд.

Во-первых, ни к чему повторять заголовок. Во-вторых, ответ на загадку из заголовка уже приведен в подзаге – крупнейший пайщик у нас Батурина. За то, что привели сумму – спасибо; но я не понимаю, почему вот эта сделка по оплате пая так уж важна. Скольжу глазами вниз и нахожу упоминание о том, что так уже структурировал свои активы Федун. Но почему это в четвертом с конца абзаце? Почему бы в лиде не написать: «Батурина уже второй российский миллиардер, стуктурировавший свои активы в виде ПИФа: эта удобная для частных инвесторов форма становится модной и среди олигархов»?

ВТОРОЙ АБЗАЦ

Должен, на мой взгляд, содержать короткие ответы на вопросы «Зачем?» и «Почему?». Опять читаю статью про Батурину и ПИФ. Второй абзац содержит тучу цифири и подробностей о сделке, которые, конечно, должны быть в тексте, но вряд ли так высоко и так компактно. Снова скользя взглядом вниз, вижу в предпоследнем абзаце слова о том, что плюсов для Батуриной два – закрытость и экономия на налогах. Вот про это и надо было писать второй абзац, а ниже раскрывать тему с комментариями экспертов.

СЕРЕДИНА СТАТЬИ

Отвечает на вопрос «Как?». Вопрос этот допускает много разных методик ответа. В результате между вторым и последним абзацем можно просто позволить тексту течь логично без всяких формальных требований к структуре. Там может быть все, от хронологического повествования до изложения позиции двух конфликтующих сторон (желательно не в режиме диалога: эти говорят вот что, а те – вот что; эти требуют того- то, а те – вот чего. Я собираю аргументацию каждой стороны в одну большую кучу и ставлю эти кучи рядом, на каждую максимум по два абзаца). Если читатель забрался дальше второго абзаца, он хочет поймать какой-то ритм. Чтобы создать его, я всегда стараюсь следовать правилу древних мудрецов: когда пишешь текст, просто складывай кирпичи.

Штуки типа «так или иначе» в начале абзаца – это не связки. Чисто словесных связок вообще не бывает, бывают только логические. Иначе текст разваливается.

Сильно задерживают читателя цитаты. Репортер вставляет их в текст, потому что он их выгрызал зубами и теперь жалеет. Редактор перефразирует и вовсе теряет цитаты, потому что они не дают спокойно читать. Это встроенное свойство препинака под названием «кавычки» (о нем чуть ниже). Мне кажется, что в тексте из 4500 знаков больше четырех вставок прямой речи – не просто перебор, а и криминал. Даже если ты много ссылаешься на источники – это благородное дело! – всегда можно пререфразировать их зачастую не очень плавную разговорную речь.

ПОСЛЕДНИЙ АБЗАЦ

На мой взгляд, здесь идеальное место для ответа на вопрос «Что дальше?». Очень плохо оставлять читателя без какого-то отсыла в будущее. например, текст про Батурину и ПИФ было бы красиво закончить каким-то ответом на вопрос, почему так до сих пор не сделали все остальные миллиардеры и стоит ли ожидать, что их в ближайшее время тоже «пробьет».

Но даже если вы не придумали никакого «взгляда в будущее», на заканчивайте текст цитатой (как сделано в статье про Батурину). Это всегда очень сильный соблазн: кавычки – это как закрытая калитка, их так и тянет поставить перед последней точкой. Вот хотя бы потому, что соблазн такой сильный, сопротивляйтесь. Вы сами почти всегда хлопнете дверью лучше, чем любой из ваших источников, на то вы и мастер сочинять тексты. (Приведено в сокращении. Источник – блог bearshitsky.livejournal.com, впоследствии удаленный автором.)

В газете «Деловой Петербург» указания для корреспондентов сформулированы следующим образом:

Чтобы написать заметку надо получить ответы на следующие вопросы:

!!!! Это не значит, что вся эта информация должна быть в заметке. Но вы должны понимать и знать о чем пишете. В этом случае вы не купитесь на ложь ньюсмейкера, который часто хочет выдать желаемое за действительное и сможете написать статью с возможным прогнозом развития ситуации и хорошим и интересным бэкграундом.

- Кто участники новости? Чем известны эти компании, кто их собственник, в какие группы входят, в каких проектах участвовали или участвуют? Следует стараться поговорить со всеми основными участниками события.

- Что и как они делают, как реализуют свои намерения. Например, как будут реализовывать свою инвестпрограмму (сроки, этапы, способы финансирование) или завоевывать новый рынок (сроки, инвестиции, маркетинговые приемы, особенности рекламной активности) и так далее?

- Зачем они это делают? Нужно понять причину, мотив. Цель любого предприятия заработать прибыль, но почему именно таким образом это делают участники описываемого события!? Например: почему компания «А» решила купить именно компанию «Б», а не «С», или почему собственники решили сменить топ-менеджера предприятия?

ВНИМАНИЕ!!!! КОММЕНТАРИЙ: “Мы создаем новые рабочие места, чтобы снизить социальную напряженность в регионе” целью проекта НЕ ЯВЛЯЕТСЯ.

- Необходимо выяснить все подробности события – стоимость активов, объем инвестиций, и источник финансирования, условия кредитования, сроки реализации проекта, выход в точку безубыточности, срок окупаемости и так далее.

- Цели. Каких показателей хотят достичь, за какой срок, каким образом. Какие риски проекта?

- Конкурентное окружение. С кем компания конкурирует на рынке, каковы позиции копании и конкурентов, доли рынка. Наличие монопольного или доминирующего положения, попадает ли под госрегулирование.

- Рынок. Его емкость, динамика развития (растет, падает), особенности регулирования, законодательные ограничения (лицензирование, госконтроль тарифов, экспорта, импорта).

- Наличие скрытого или явного конфликта участников события УКРАШАЕТ ЛЮБУЮ ЗАМЕТКУ. В чем причина конфликта? Как противоборствующие стороны собираются его разрешить?

- Личность. Кто инициатор сделки, автор маркетинговой идеи, и так далее. Что известно про эту личность? Надо постараться поговорить с этим человеком и узнать, что им двигало, как пришла в голову эта идея, какую личную цель он преследует?

Лид статьи - первый абзац должен представлять собой ясное и сильное утверждение, желательно интригующее. Лид раскрывает заголовок, содержит важные детали, показывающие значимость события. Должен отвечать на вопросы кто? (что?) где? сколько? когда? и почему?

Лид: Компания XYZ собирается открыть 20 спортивных гипермаркетов в Москве в течении 5 лет. Объем инвестиций составит около $100 млн.

Второй абзац - почему эта новость важна для рынка и как она может повлиять на развитие событий, а также источник информации.

Источник информации нужно сообщать не дальше второго абзаца, но – после самой информации, а не наоборот. Если есть сомнение в правдивости этой информации, то тут же надо сообщить, что другие источники ее не подтверждают или опровергают.

Второй абзац: Первый магазин XYZ откроет недалеко от МКАД уже осенью этого года, еще 5 – в следующем году. Об этом dp.ru сообщил президент корпорации XYZ Владимир Иванов. Эту информацию не подтверждают в департаменте строительства города Москвы.

Следующие 2-3 абзаца – развитие темы в виде интриги, идеи, анализа. Если есть интрига, заявить о ней надо еще в лиде.

Следующие 2-3 абзаца – комментарии, история, аналогичные случаи. Примечание: абзац состоит из 2-3 предложений.

ЦИТАТА – повышает доверие читателя к тексту, облегчает восприятие текста, передает атмосферу, эмоции собеседника, которые тяжело передать косвенной речью. Рекомендуется приводить 1-3 цитаты в каждой новости. Цитата должна быть приведена точно так, как она была высказана. Можно сокращать цитату, если это не искажает ее смысл, обозначив пропущенные слова тремя точками. Если ньюсмейкер требует согласовать его слова, это нужно делать. При этом ни в коем случае не следует отправлять автору цитаты весь текст статьи, тем более с лидом и заголовком. Не нужно согласовывать слова из публичных выступлений, но в этом случае цитаты должны быть приведены слово в слово.

Можно дополнять цитату словами в скобках [], где дополняется цитата, чтобы быть понятной. Другие изменения в цитате запрещаются, кроме случаев, когда это согласованно с говорящим. Не нужно приводить глупые, абсурдные и тупые цитаты, лишь бы заполнить место. Цитата должна быть красивой и/или информативной.

Если мы цитируем человека: то сначала пишем, что он сказал, а потом уже кто сказал!!!!

Исключение, если персона, которую мы цитируем, очень важна.Например: Путин заявил, что убийцы

российских дипломатов в Ираке должны быть уничтожены. Тогда начинаем с Путина.

Другое исключение, если человек опровергает обвинение себя или компании. Например:

Прокуратура считает, что Иванов потратил 3 млн. рублей в личных целях». Но Иванов опровергает эти

обвинения: «Все деньги были потрачены по назначению …».

Таблица 6. Шаблоны новостных заметок

Как видим, в разных редакциях применяются схожие подходы к написанию новостных заметок. Лид везде совпадает с ядром новости, а основной текст представляет собой сочетание деталей и бэкграунда. Приведенные шаблоны – частные случаи структур новостной заметки. Шаблоны можно использовать как рецепты блюд из поваренной книги. Достаточно собрать информацию, следуя рекомендациям, а затем изложить ее в указанном порядке, и заметка гарантированно будет опубликована.

Редактирование новостных заметок

Редактирование можно сравнить с предпродажной подготовкой, когда вещь тестируют, полируют и упаковывают. Задача редактора – проконтролировать качество заметки и при необходимости расставить акценты. Редактор также отвечает за заголовочный комплекс и лид - элементы заметки, на которые в первую очередь обратит внимание читатель.

Контроль качества нужен, так как даже квалифицированные журналисты могут оказаться «слепыми» по отношению к собственному тексту. Часто корреспонденты работают параллельно над несколькими материалами, вставляют информацию в разные части статьи по мере ее (информации) поступления и отвлекаются на звонки и вопросы коллег. В результате автор может, к примеру, удалить должность человека из одной части статьи и забыть вписать эту должность в другую часть. Автору понятно, кто этот человек, стороннему читателю – нет. То же самое касается согласования слов в предложении. Одна часть может измениться, про вторую – забудут, и «Он был арестован» превратится в «Его арестован» вместо «Его арестовали».

Симптомы сумеречного сознания новостника чем-то похожи на случай с заменой глагола существительным. Но болезнь эта более серьезна. Бывают случаи, когда редакторы публикуют новости, не осознавая до конца их значения и смысла. Вообще-то это один из признаков профнепригодности, но через что-то подобное проходит хотя бы раз в жизни каждый.

Представьте себе, что агентство, специализирующееся на финансовых новостях, выпустило сообщение. Например, что на очередном заседании правительства был рассмотрен законопроект о возможности формировать резервы Центробанка Российской Федерации из корпоративных облигаций с высшим рейтингом надежности, присвоенным международными рейтинговыми агентствами.

Когда неподготовленный человек встречает такую новость или получает ее для написания от более старших товарищей, он совсем не хочет разбираться в ней. Энергетически более выгодно немного изменить текст и опубликовать ее. В результате неосознанная новость может гулять по агентствам и сайтам часами, пока кто-то не скажет - вот это номер. Теперь они хотят взять госкомпании и их же долгами обеспечить золотовалютные резервы Центробанка. Сколько же долговых расписок корпораций скопилось в России? И когда окажется, что их там на сотни миллиардов долларов, будет уже поздно. Сенсацию отхватят другие.

(Амзин А. Новостная интернет-журналистика.)

Расстановка акцентов – также работа редактора. Авторов нередко подводит перегруженность информацией. Специфика журналистской работы такова, что нужно в короткий срок собрать и изучить большой объем сведений по незнакомой, как правило, теме. Журналист погружается в тему и потом не успевает из нее «выйти» - дистанцироваться и взглянуть глазами читателя. Автору многое кажется важным и интересным, и нужен редактор, который одно удалит, другое сократит, а третье вытащит на первый план, увидев в этом суть новости.

Типовое редактирование новостной заметки состоит из трех этапов.

1. Просмотр на предмет полноты и сбалансированности. Редактор отслеживает, все ли информационные блоки представлены в заметке (сюжет события, позиции обеих сторон, предыстория, статистика и т.д.) и на все ли основные новостные вопросы (Что? Где? Когда? и т.д.) даны ответы. Если в заметке сталкиваются две точки зрения, каждой из них должно быть уделено приблизительно одинаковое внимание.

Показателем качества в информационной журналистике является амбивалентность восприятия происходящего (с одной стороны, виноват, с другой – нет), и если позиция одной из сторон явно перевешивает по объему цитат и количеству поддерживающих экспертов, заметку стоит вернуть на доработку.

2. Контроль фокусировки. Редактор проверяет, в какой мере то, что корреспондент счел главным в событии, действительно является главным. Например, если высокопоставленного чиновника арестовали за взятку в миллион рублей, главным может быть и арест чиновника, и размер взятки, и то, что арестовали только сейчас, хотя на взяточника жаловались еще несколько лет назад, и то, что решились арестовать, хотя этот чиновник – родственник другого еще более крупного чиновника. Главное вытаскивается в заголовочный комплекс и лид.

Редактор также проверяет соответствие заголовка и лида остальному тексту: заявленное в них должно быть центром основной статьи. Например, в один из январских дней корреспондент сдал мне текст, лид которого гласил, что накануне Нового года многие граждане набрали микрозаймов под грабительские проценты, а теперь на их погашение потратят большую часть январской зарплаты. С чего должен был начинаться основной текст? Правильно, с подробностей: сколько граждан набрали какие кредиты под какие проценты и как теперь расплачиваются. Вместо этого автор рассказывал о том, за год рынок микрозаймов удвоился, что, по данным одной из фирм, займы чаще берут на ремонт квартиры или неотложные нужды, и что среди получивших займы мужчин больше, чем женщин, но за повторными займами женщины обращаются чаще. Про новогодние займы и проблемы с их погашением упоминалось вскользь ближе к концу материала.

3. Стилистическая вычитка. После всех правок редактор целиком прочитывает текст, обращая внимание на гладкость фраз и согласованность слов в предложениях. Правило таково: если редактор изменил одно слово, он должен перечитывать все предложение. Если изменено предложение, перечитывается весь абзац. Кроме того, следует обратить внимание на места потенциальных ошибок – цифры (часто путают единицы измерения, а при округлении результатов опроса в сумме получается 99% или 101% вместо 100%) и труднопроизносимые либо близкие по звучанию имена и фамилии (например, регулярно путают Корочкина и Курочкина, а пресс-секретарь губернатора Ярославской области Андрей Тутариков в 2009 году признавался автору данной книги, что коллекционирует варианты написания своей фамилии в прессе и уже насобирал более десятка).

Вот касающиеся стилистической правки текста выдержки из редакционного руководства для журналистов информагентства ИТАР-ТАСС, заимствованные, в свою очередь, из пособия для корреспондентов американского информагентства Associated Press (AP):

Словесное излишество чаще всего проявляется в трех формах: растянутое построение фразы, бесполезные слова, ненужные детали.

Растянуто

Полицейский офицер доставил этих людей в штат Dra на прошлой неделе, поскольку считалось, что молодой Мелвин может быть использован для розыска или опознания убийцы.

Сжато

Полицейский _______доставил их в штат Юта надеясь, что молодой Мелвин поможет разыскать убийц.

Многословно

Полиция заявила, что жертва была опознана как…

Лаконично

Полиция заявила, что жертвой был....

…

С повтором

Бывший губернатор Гудвин Найт с женой прибыли в среду, не имея никаких конкретных планов, кроме желания немного поиграть в гольф и как следует отдохнуть. «У меня нет никаких планов», - заявил Найт на пресс-конференции. - «Я хочу отдохнуть месяц и поиграть в гольф».

Сжато

Бывший губернатор Гудвин Найт с женой прибыл в среду, не имея, по его словам никаких планов, кроме желания отдохнуть в течение месяца и поиграть в гольф.

…

Бесполезная деталь - это часто локальная деталь, захваченная по привычке. Например: "...столкнулся с пожарной машиной Земельного управления в восьми милях..." Владелец машины не имеет никакого отношения к событию. Бесполезная деталь не обязательно бывает локальной. Таких деталей появляется немало, когда пытаются описывать шаг за шагом какой-нибудь самый заурядный инцидент. За исключением некоторых случаев, читатель, удаленный от места действия, отнюдь не заинтересован в том, чтобы узнать номер дома или номер шоссейной дороги.

Существуют и специальные виды правки, которые применяются в зависимости от качества сданной редактору заметки и от задач, поставленных перед редактором. Эти виды правки ранжированы по степени вмешательства в текст от минимальной до максимальной.

Перестройка композиции. Требуется, если самое новое, важное или интересное оказалось не в начале текста, а в глубине. Правила перестройки композиции таковы:

- новое выше старого;

- эксклюзивное выше общего;

- деталь выше бэкграунда;

«Рубка хвоста». Заключается в сокращении заметки за счет частичного удаления бэкграунда и деталей. Необходимость в этом виде правки возникает, если объем заметки надо срочно уменьшить, так как уменьшилась выделенная под нее площадь. Правила «рубки хвоста» сходны с правилами перестройки композиции: вначале удаляется старое, общее и бэкграунд и лишь затем новое, эксклюзивное и детали.

Сокращение абзацами. Применяется в тех случаях, когда из расширенной новостной заметки нужно сделать короткую. Тогда абзацы сжимают до предложений. Правильно написанная заметка позволяет взять первые предложения всех абзацев и сделать из них короткую новость, так как в норме абзац – это развитие мысли, высказанной в первом его предложении.

Рерайт. Это переписывание заметки, когда корреспондент сдал не кондиционный текст, а информацию – набор фраз и цифр. Рерайту обычно подвергаются заметки, написанные внештатными корреспондентами, не знакомыми с правилами написания новостей. Еще одна сфера применения рерайта – преобразование в текст информации, которую диктует по телефону один из сотрудников, находящийся на месте события. Реже бывают случаи, когда сотрудник редакции хорошо умеет отыскивать ценную информацию, но неспособен ее изложить. Наконец, в некоторых изданиях существует разделение труда, когда одни журналисты заняты только сбором информации, другие – только написанием текстов.

Направления роста в новостной журналистике

Самое важное при подготовке новостей – первому их узнавать. В редакционной практике новости разделяют на два типа: те, которые есть «у всех» (анонсированные события, сообщения информационных агентств, рассылки пресс-служб), и эксклюзивные новости, которые добыли только журналисты данной редакции. Вторые ценятся гораздо выше первых. И чем больше эксклюзивных новостей приносит в редакцию журналист, тем он квалифицированней.

Если журналист работает с новостью, которая есть «у всех», показатель его квалификации – количество дополнительной информации, которую он внесет в свое сообщение. Эту дополнительную информацию еще называют «прибавочной стоимостью» заметки. Например, президент отправил в отставку министра. Эта новость – известна всем. Начинающий журналист напишет, с какой формулировкой министр отравлен в отставку, возьмет комментарий пресс-секретарей президента и министра, а также спросит мнение экспертов о дальнейшей судьбе экс-министра и о том, кто возглавит министерство. Профессионал же высокого класса постарается выяснить, какие проступки министра послужили причиной его отставки, какой компромат собран на министра, как министр противился отставке, о чем общался с президентом на последней встрече, кому еще в министерстве грозит отставка из-за смены руководства и т.д.

Новость может заинтересовать клиента только в том случае, если она содержит новую информацию, сфокусирована на ключевых, наиболее ярких фактах, объясняет, как происшедшее может повлиять на (соответственно тематике) общество или финансовые рынки, указывает на дальнейшее возможное развитие событий.

Читатели ищут в наших новостях, прежде всего, ответ на вопрос: "Что будет дальше?".

По возможности новость должна быть "человеческой" – содержать интересные, образные цитаты, характерные детали, апеллировать к интересам и чувствам человека, содержать в бэкграунде факты, дающие базу для сравнения или оценки событий.

Нельзя довольствоваться только лежащим на поверхности и следовать за бюрократическими документами или скучными пресс-релизами.

Если все получают одинаковую информацию о каком-либо событии, то выигрывает нашедший наиболее интересный поворот проблемы, представивший подписчикам наиболее интересные дополнительные факты и комментарии.

(Информационный стандарт группы «Интерфакс».)

Еще один показатель роста – скорость и сбора информации, и написания статьи. На один и тот же текст у одного журналиста уйдет час, у другого – три часа, а третий потратит пять часов не уложится в дедлайн. Скорость зависит и от наличия базы источников, к которым журналист может сразу обращаться, не теряя времени на их поиск, и от способностей журналиста как можно быстрее понять, что в событии главное, и на чем нужно фокусировать заметку.

Для редактора в ежедневной газете или в онлайновом издании рост измеряется как скоростью редактирования заметок, так и способностью выстраивать повестку дня, отбирая в качестве главных именно те новости, которые сильнее всего заинтересуют читателей. Еще одно важное качество редактора – способность быстро реагировать на изменение повестки дня и принимать разумные решения в стрессовых ситуациях.

Подробнее работа редактора отдела разобрана в главе 10.

Приложение – памятка о работе на пресс-конференции, брифинге и круглом столе

Далее представлены фрагменты редакционной инструкции газеты «Новые Известия» для начинающих журналистов издания. («Памятка стажера газеты «Новые Известия»» написана А. Лонской и А. Колесниченко.) Я рекомендую прочесть это тем, кто не имеет опыта практической работы, или чей опыт невелик. Остальные читатели могут сразу переходить к следующей главе.

Работа журналиста на пресс-конференции, брифинге, круглом столе

Мероприятия, по итогам которых пишутся новости, подразделяются на предназначенные для журналистов и на те, в которых журналисты выступают в роли наблюдателей. К первым относятся пресс-конференции и брифинги, ко вторым – круглые столы, съезды, форумы, заседания парламента и т.д. Если мероприятие предназначено для журналистов, докладчики выступают перед прессой и отвечают на вопросы журналистов. На мероприятиях второго типа участники выступают друг для друга, а журналисты могут лишь молча слушать выступления. Задавать вопросы допускается в кулуарах (за пределами зала заседаний) либо на проводимых организаторами брифингах (сокращенных пресс-конференциях, когда общение обычно происходит стоя).

Подготовка к пресс-конференции (далее ПК)

Осуществляется накануне мероприятия. Занимает от 10 минут до двух часов, в зависимости от наличия у вас времени и сложности темы ПК.

- Внимательно прочтите анонс ПК и аккредитуйтесь (позвоните организаторам ПК и сообщите, что придёте от такой-то газеты).

Ошибки: 1) журналист забывает аккредитоваться и его не пускают; 2) журналист плохо читает анонс и потом оказывается вообще не в курсе того, куда попал, и о чем идет речь.

- Если вы плохо представляете себе тему конференции или она содержит в себе непонятные вам слова (например, «О ювенальной юстиции»), прочитайте об этом в интернете и ознакомьтесь с темой как можно шире, насколько позволяет время. Поиск необходимо производить двойной – по Яндексу/Гуглу и по Яндекс-новости. Искать следует отдельно по теме и по фамилиям персонажей (а также комбинированный поиск: «тема + фамилия персонажа»). Это нужно для того, чтобы вы могли задать компетентные вопросы её участникам.

Ошибка: после выступления об особенностях фандрайзинга в условиях кризиса раздаётся робкий вопрос журналиста: «А что такое фандрайзинг?»

- Внимательно ознакомьтесь с заявленным списком участников ПК, уясните для себя, кто из них насколько знаменит и что от него можно полезного услышать. Спросите у редактора, кто из участников ПК наиболее интересен, и есть ли кто-то, на кого  в редакции наложено табу (запрет на упоминание и цитирование).

- Запишите в блокнот контактные телефоны, данные в пресс-релизе, на случай непредвиденной ситуации: например, если вы заблудитесь. Так же запишите фамилии участников: так вы обезопасите себя от случая, когда таблички с их фамилиями плохо видны или ведущий невнятно произнёс фамилию участника.

Работа на пресс-конференции.

- На ПК лучше придти за 15 минут до начала: так вы сможете спокойно найти нужное помещение и выбрать себе лучшее место, с которого будут видны фамилии на табличках и слышны голоса участников. Особенно важен этот пункт, если у вас плохое зрение или если ваш диктофон плохо улавливает звук издалека. Предпочтительнее выбирать такие места в зале, которые позволят после ПК быстро вскочить, подбежать к участникам и задать им свой дополнительный вопрос. Однако обратите внимание, что на ПК с участием важных лиц первые ряды резервируют для фотографов, телеоператоров и радийщиков. В этом случае занимайте второй ряд.

- Ранний приход позволит ознакомиться с раздаточными материалами (если они будут) и поговорить с участниками ПК (если они доступны). Можно получить эксклюзивный комментарий как по теме ПК, так и по другим темам, с которыми связан участник, и которые вас интересуют. ВАЖНО: журналисты зачастую используют пресс-конференции именно как повод пообщаться в кулуарах с их участниками по темам, которые интересуют журналиста, а не о том, чему посвящена пресс-конференция.

Также на ПК можно ходить ради сбора номеров мобильных телефонов ньюсмейкеров.

- Перед началом ПК сравните фамилии и должности участников, указанные в пресс-релизе, с фамилиями и должностями, написанными в табличках на столах, где будут сидеть ньюсмейкеры. Обратите внимание на тех участников, которые не были заявлены в пресс-релизе, и перепишите их в блокнот. Состав участников меняется в режиме реального времени: кто-то не сможет придти, а кого-то позвали перед самым началом ПК. Если написание фамилии или должности не совпадает с теми, которые вы видели ранее, уточните правильность.

- На круглых столах нередко таблички с фамилиями участников вовсе отсутствуют, а список выступающих есть только у ведущего. В этом случае следует попросить ведущего отксерить для вас список либо дать ознакомиться с ним и переписать фамилии с должностями в блокнот. Если такой возможности нет, фамилии и должности докладчиков следует уточнять у них самих. Заодно рекомендуется спрашивать у них мобильные телефоны – для «уточнений, если появятся дополнительные вопросы по их выступлению».

- Важно получить у стола регистрации или у специального человека материалы пресс- конференции. Обычно сюда входят список участников, пресс-релиз (тезисы выступлений участников), а также информационная справка по теме ПК (статистика, проекты законов и т.п.). Иногда участники ПК могут рассуждать на отвлеченные темы (например, о нравственности), тогда как в информационных материалах изложена суть проблемы. В таком случае ваша цель - услышать яркий и по делу комментарий по поводу этих цифр.

- На круглых столах (особенно, проводимых в госучреждениях) журналистов нередко дискриминируют, выдавая им не папку с материалами, которую получают участники, а один лишь пресс-релиз. В этом случае папку с материалами надо добыть самостоятельно. Возможные варианты: выпросить у организаторов (они могут дать лишние экземпляры, оставшиеся из-за неявки кого-то из участников круглого стола), попросить у участника для ознакомления и переписывания каких-то документов (участник может сжалиться над бедным журналистом и подарит папку), просто унести папку, если она лежит на столе, и ее никто не охраняет. Утаскивать папку лучше у организаторов, но можно и у участников. Если они лишатся папки, им дадут новую, а вам никто ничего не даст.

- На мероприятиях с участием иностранных докладчиков позаботьтесь о наушниках для синхронного перевода. Наушники обычно выдают на регистрации в обмен на документ (паспорт, студенческий билет, редакционное удостоверение). Если вы начнете искать наушники уже во время выступления зарубежного гостя, то рискуете пропустить значительную часть его доклада.

Содержательные аспекты пресс-конференции

- Следите за компетенцией участника – рассуждения об абстрактных вещах в вашей будущей статье приемлемы от важного лица (патриарх, президент и т.п.) и не нужны от эксперта или чиновника, если эти рассуждения выходят за рамки их компетенции.

- Записывать выступление нужно одновременно на диктофон и в блокнот. В паре эти два средства помогают вам как нельзя лучше.

Запись ТОЛЬКО на диктофон не рекомендуется, потому что прослушивать его будет некогда, если ваша статья идёт в текущий номер. К тому же, техника может вас подвести: например, кончится батарейка. Плюс к этому, вы не всегда сможете идентифицировать голоса выступающих с их фамилиями без блокнота, если ведущий их не называет.

Запись ТОЛЬКО В БЛОКНОТ плоха тем, что вы можете не успеть зафиксировать хорошую цитату.

Так же проблемой являются непонятные собственные сокращения. За сокращением «пост.» может скрываться «постановление», «поступление», «постоянный», «постриг», «постигать» и еще много других слов.

- Если вы сидите далеко, диктофон лучше положить на стол участников ПК. Не стесняйтесь бегать и передвигать диктофон в говорящему. Если же диктофон лежит возле вас, его не надо шваркать о стол, не щелкайте вблизи него ручкой и т.д. Поберегите ваши уши.

- Голова ваша должна приучиться работать одновременно на фиксацию слов и на их анализ. Анализировать сказанное нужно не после, а в процессе пресс-конференции. Для этого во время записи в блокнот делайте пометки, желательно ручкой другого цвета или текстовыделителем. Предлагаем такую систему пометок:

"?" - это надо уточнить у говорящего;

"ст" - здесь статистические данные;

"пр" - здесь примеры;

"!" - это значимое событие или важные его аспекты, неожиданные факты, которые пойдут в лид и будут составлять костяк новости;

"Ц" - острая и важная цитата, которую надо вставить в текст;

"25м" - на 25й минуте диктофонной записи - что-то важное, что вы не успели законспектировать, и надо переслушать (цифра - чтобы не искать место записи);

"Б" (или «бэк») – эти данные пойдут в бэкграунд статьи.

- Банальную ерунду вроде рассуждений «как все плохо в этой стране» и «как хорошо поработало наше ведомство, и мы благодарим…» не записывайте. В текст это все равно не пойдет.

- Тема пресс-конференции редко становится темой будущего материала. Как правило, новость пишут о каком-то аспекте этой темы. Например, заместитель генерального прокурора Владимир Колесников на ПК о состоянии преступности в стране среди прочего упомянул, что при расследовании дела об убийстве магаданского губернатора Цветкова вскрылось, что губернатор участвовал в махинациях с рыболовными квотами. На следующий день многие издания, чьи журналисты посетили эту ПК, написали, что Колесников обвинил Цветкова в махинациях с квотами. Основную тему пресс-конференции (Состояние преступности в стране) журналисты обошли стороной.

Вопросы журналистов на пресс-конференции.

- Ни в коем случае не стремитесь «подмазаться» и задавать «удобные» ньюсмейкеру вопросы: думайте только о себе и не бойтесь провокационных вопросов (даже если не разбираетесь в теме, есть шанс, что вы скажете не глупость, а стоящий вопрос, и этот шанс терять нельзя).

- Вопросы задавайте короткие и открытые. Открытые вопросы – это те, которые начинаются на вопросительные слова (кто, что, почему и т.д.). Но имейте в виду, что ньюсмейкер может уходить от ответа на ваш вопрос говорить что-то свое и не по теме. С этим ничего не сделаешь – остается надеяться, что другой журналист задаст тот же вопрос в иной формулировке, или вы «поймаете» ньюсмейкера позже в коридоре и принудите его к ответу.

- Если вы будете часто мелькать в кругу общения одних и тех же официальных лиц и проявлять себя в разговорах, задавая вопросы, то скоро важные ньюсмейкеры будут знать вас в лицо и по фамилии, а значит, будут более контактными, дадут свой мобильный телефон, позволят задавать вопросы в неформальной обстановке, и вы будете обладать эксклюзивными комментариями.

- Закрытые вопросы (ответом на которые будут слова «да» или «нет») стоит задавать ньюсмейкеру в том случае, если требуется однозначное подтверждение или отрицание какого-нибудь факта, который ньюсмейкер намеренно обошёл стороной. Например, ньюсмейкер говорит, что «продолжается расследование уголовного дела о получении взятки одним из чиновников химкинской администрации», но фамилию чиновника не называет. Если вы спросите «Этот человек - мэр Химок?», даже уход от ответа будет означать подтверждение вашей гипотезы.

Окончание пресс-конференции

- Если вы уже получили всю информацию, которую планировали, покидайте ПК как можно раньше, даже, если участники ещё не закончили говорить. Но делайте это лишь в том случае, если торопитесь писать статью в номер, потому что иначе можете пропустить что-то интересное, что и не планировали услышать. Однако успеть дать в номер основную информацию – важнее, чем получить что-то дополнительное.

- Если вы дождались окончания ПК, пока участники медленно расходятся, у вас есть шанс набрать контакты в телефонную книжку. Всегда спрашивайте мобильные телефоны у всех участников пресс-конференции – они вам еще пригодятся. По пришествию в редакцию все данные с визиток сразу перепишите в вашу личную электронную базу контактов. Также по окончанию ПК у вас есть шанс лично побеседовать с кем-нибудь из экспертов и задать интересующие вопросы, а так же уточнить правильность написания фамилии и должности.

- По пути в редакцию перечитайте записи в блокноте и структурируйте их. Лучше взять с собой текстовыделитель и помечать то, что непременно пойдёт в статью. Если с собой одна ручка, просто зачеркните то, что не пойдёт и обведите то, что будет напечатано.

- Продумайте структуру будущей новости. (Ядро новости - самое главное, далее идут детали и развитие проблемы, потом бэкграунд – дополнительная информация или взгляд на ситуацию в целом).

- Запишите тезисно в блокнот структуру будущей новости.

- Определите, какая дополнительная информация (комментарии участников события, чиновников и экспертов, статистика, предыстория сюжета) понадобится вам для материала. Составьте план сбора этой информации и список источников для ее получения.

Написание текста по итогам пресс-конференции

- Напечатайте по памяти рабочий лид, он задаст фокусировку текста. Самый простой лид – суть события (что случилось, где, когда) и что это событие значит. Замечание: цитаты в лиде не употребляются, персоналии по фамилии называются только узнаваемые (премьер-министр РФ Путин, президент США Обама, министр образования Фурсенко, но не правозащитник Вобликов) или те, которые временно стали центром внимания (майор милиции Евсюков, устроивший бойню в супермаркете).

- По памяти напечатайте основной текст – пусть это будет хорошо структурированный поток сознания без точных цифр, фамилий, цитат (А. подал в суд на Б., хочет отсудить ….сумму. Б с иском не согласен, заявил он нашей газете и так далее). Это – скелет вашей новости. Продумайте, где будут располагаться блоки цитат и информации, которой у вас пока нет, и для сбора которой понадобятся дополнительные звонки.

Замечание: на этом этапе журналист работает со структурой - какие данные он поместит в лид, какие - в первые абзацы, какие - в окончание текста.

- Откройте конспект и дополните текст уточненными фамилиями и должностями персонажей, развернутыми цифрами статистики (например, вместо 5 млн. рублей 5 млн. 135 тыс. рублей) и точными цитатами взамен тех, что были приведены по памяти. Проверьте по отмеченным текстовыделителем местам конспекта, все ли нужные факты вы записали.

- Уточните неясно записанные слова ньюсмейкера п диктофонной записи.

Совет: удобны пометки в блокноте, обозначающие цифрой место диктофонной записи, на которой что-то нужно переслушать. Например, «25м» - 25я минута. Они делаются во время конференции, как мы писали выше, и экономят ваше время.

- Позвоните другим ньюсмейкерам согласно составленному плану. Отредактируйте полученные комментарии и поместите в текст.

Замечание: если вы берёте дополнительную информацию из Интернета, подумайте, насколько достоверен источник. По возможности пользуйтесь первоисточниками, т.е. результаты опросов берите с сайтов проводивших их социологических служб (например, ВЦИОМ, Левада-центр), заявления политиков – с сайтов их политических партий, информацию от государственных ведомств – с сайтов этих органов власти. Также относительно надежными являются сайты информационных агентств. А вот к перепечаткам новостей на так называемых «новостных помойках» (сайтах, агрегирующих контент с других сайтов) и к записям в блогах и на форумах следует относиться крайне осторожно. Если подтверждения опубликованной там информации в других источниках найти не удается, ее лучше не использовать.

- Перепишите лид – итоговый вместо первого, рабочего.

- Перестройте стилистику фраз и синтаксис предложений так, чтобы это было читабельно.

- Проверьте текст на опечатки и орфографические ошибки.

- У штатного журналиста на написание текста в 60-70 строк по итогам пресс-конференции уходит примерно полтора-два часа. Приемлемый диапазон для стажёра – от двух до трёх часов. Профессионалы высокого класса справляются с этой работой за 40-50 минут.

Глава 3. Репортаж

- Сущность жанра

- Репортажная тема

- Предварительный сбор информации

- Наблюдение за происходящим

- Красная нить

- Язык репортажа

- Планы в репортаже

- Композиция репортажа

- Драматургия репортажа

- Заголовок и лид репортажа

- «Я» в репортаже

- Репортаж о псевдособытии

Сущность жанра

Репортаж – это рассказ очевидца, дающий возможность увидеть и пережить событие или почувствовать себя погруженным в какую-то среду. Репортаж не просто информирует, что что-то где-то происходило, а словно запускает в сознании читателя кино. «Прикрепить свою голову рядом с головой журналиста», - так описывает восприятие репортажа автор немецкого учебника по журналистике Клаудиа Маст. (Claudia Mast)( Mast C. ABC des Journalismus. – Konstanz: UVK, 2008.)

Подготовка репортажа обязательно включает в себя посещение места действия. Без этого журналист написать репортаж не сможет: либо он столкнется с нехваткой подробностей, которые позволяют увидеть и пережить происходящее, либо будет вынужден эти подробности придумывать, и тогда написанное перестанет быть журналистикой и превратится в художественную литературу.

Возник репортаж задолго до появления журналистики в ее современном понимании. К первым репортажам можно отнести путевые заметки. Вот фрагмент рассказа древнегреческого историка Геродота о путешествии египтян на религиозный праздник в город Бубастис. Текст был написан в пятом веке до нашей эры:

Когда египтяне едут в город Бубастис, то делают вот что. Плывут туда женщины и мужчины совместно, причем на каждой барке много тех и других. У некоторых женщин в руках трещотки, которыми они гремят. Иные мужчины весь путь играют на флейтах. Остальные же женщины и мужчины поют и хлопают в ладоши. Когда они подъезжают к какому-нибудь городу, то пристают к берегу и делают вот что. Одни женщины продолжают трещать в трещотки, как я сказал, другие же вызывают женщин этого города и издеваются над ними, третьи пляшут, четвертые стоят и задирают подолы своей одежды. Это они делают в каждом приречном городе.

(Геродот. История. – М.: Олма-Пресс, 2004 – С. 86.)

Следует различать репортаж как самостоятельный жанр, в центре которого – показ события или среды, и репортаж как метод сбора и подачи информации, используемый в других жанрах (например, трендовая статья или портрет) ради живости и наглядности. В обоих случаях журналист выезжает на место события и затем описывает происходящее, давая возможность читателю это увидеть и пережить. Но в первом случае происходящее показывают ради него самого, во втором – как пример тренда или проявление какой-то характерной черты персонажа.

Репортаж бывает событийным и тематическим. В первом случае журналист присутствует на месте события и затем рассказывает, как оно происходило. Событийные репортажи в большинстве случаев пишут с анонсированных мероприятий (митинги, концерты, соревнования и т.д.) и с происшествий (пожары, наводнения, штурм захваченного террористами здания и т.д.). Помимо классического событийного репортажа (журналист побывал, посмотрел и описал, что увидел) можно выделить такие его разновидности:

Таблица 7. Разновидности событийного репортажа

В тематическом репортаже журналист исследует определенную среду или явление и затем погружает читателя в эту обстановку (разумеется, в сокращении, и не обязательно в том же порядке), показывая увиденное. Разновидности тематического репортажа таковы:

Таблица 8. Разновидности тематического репортажа

В современных СМИ репортаж является одним из популярнейших жанров, возможно, вторым по популярности после новости. Существуют даже издания, специализирующиеся на репортажах, например, журнал «Русский репортер». Выбор между репортажем и другими жанрами часто делается из экономических соображений: репортаж требует больше времени на подготовку, так как связан с поездкой, а при дальних командировках редакции придется оплачивать еще и гостиницу и суточные.

Однако эти повышенные расходы окупаются читательским вниманием, так как репортажи прочитывают, тогда как новости в большинстве случаев только просматривают.

Репортажная тема

Для событийного репортажа тему выбирают по таким же критериям, что и для новости (см. Главу 2). Напомню эти критерии:

- значение события (всех или многих касается);

- масштаб события (число участников или сумма денег);

- участие в событии знаменитостей»;

- «человеческий» фактор;

- близость события (изменяет влияние остальных критериев).

Главное условие – журналист должен присутствовать на месте события, когда оно происходит, или пока сохранились последствия либо доступны очевидцы случившегося.

При выборе темы для тематического репортажа исходят из того, что читателям интересно погрузиться в ту среду, которая отличается от их повседневности. Автор немецкого учебника по написанию репортажей Михаель Халлер (Michael Haller) утверждает, что хорошая репортажная тема должна содержать преодоление дистанции или барьеров, а еще лучше – одновременно и того, и другого (Haller M. Die Reportage. Ein Handbuch fur Journalisten. Konstanz: UVK Medien, 1997. S. 33.).

Дистанция бывает географической, когда журналист едет куда-то далеко, и социальной, когда журналист погружается в какую-то непривычную для читателей социальную группу и описывает ее жизнь изнутри. Примеры преодоления географической дистанции – репортажи с полюса холода в якутском поселке Оймякон (Романов М. Есть ли жизнь на полюсе холода // «Русский репортер», 2008, № 6.) и с архипелага Шпицберген (Соколов-Митрич Д. Архипелаг никак // «Русский репортер», 2009, № 40.). Пример преодоления социальной дистанции – описание того, как журналистка провела неделю с работниками прокуратуры (Рудницкая А. Куда смотрит прокурор? // «Русский репортер». 2010, № 41.).

Преодоление барьеров происходит, когда журналист проникает в закрытые учреждения, куда читателя не пустят. Например, в психоневрологический интернат (Светова З. Узники палаты № 6 // «Новые Известия» - 2008 – 16 окт.). Преодоление и дистанции и барьеров подразумевает поездку и в далекое, и в недоступное для читателей место на Земле. Например, в охваченную гражданской войной африканскую страну Сомали (Молодых А. Сомали. Диагноз // «Русский репортер», 2009, № 23.). 

Помимо физических барьеров журналист может преодолевать моральные, то есть сделать нечто, на что читатель бы не решился из-за своих догм и предрассудков. Пример преодоления моральных барьеров – репортаж о том, как журналистка повесила на стекло своей машины объявление «Ищу мужа» и свой телефон (Скарлош С., Великовский Д., Амвросимова Т. Ищу мужа // «Русский репортер», 2010, № 41.).

Если же тема не содержит преодоления дистанции или барьеров, для ее раскрытия подойдет репортаж из серии «журналист меняет профессию». Пример – репортаж о том, как журналистка работала продавцом в супермаркете (Наздрачева Л. По ту сторону прилавка // «Русский репортер», 2009, № 45.). Другой прием – найти необычную точку для наблюдения. Например, временно «ослепнуть» и пойти в супермаркет за покупками (Бабаян Е. Игра в слепую // «Московский комсомолец» - 2008 – 9 янв.). Само по себе посещение супермаркета – обычное для читателей дело. Но как с этим справится слепой, и как будут реагировать окружающие, аудитории интересно.

Чем обыденнее тема, чем меньше дистанции и барьеров она содержит, тем труднее оформить ее как репортаж. В этом случае журналист должен найти какой-то неожиданный аспект этой темы, например, рассказать о ней «с другой стороны прилавка», из-за кулис, чтобы знакомую ситуацию показать как новую. Еще один прием – провоцировать события, чтобы их сделать центром репортажа (Haller M. Die Reportage. Ein Handbuch fur Journalisten. Konstanz: UVK Medien, 1997. S. 33).

Таблица 9. Требования к темам для тематического репортажа

Предварительный сбор информации

Этот раздел касается в большей мере работы над тематическим репортажем, так как, во-первых, у журналиста обычно есть время на подготовку перед выездом на место, а, во-вторых, тематический репортаж предусматривает глубокое и небанальное проникновение в ту сферу, о которой журналист пишет. От журналиста требуется не только описать увиденное, но и пояснить смысл и значение происходящего вокруг.

В журналистской среде существуют диаметрально противоположные мнения по поводу того, стоит или не стоит предварительно изучать то, что по теме репортажа было написано ранее. Считающие, что не стоит, обосновывают свою точку зрения так: журналист подвергнется воздействию стереотипов и начнет смотреть на происходящее так, как смотрели авторы прочитанных им текстов. Если же ничего не читать, можно сохранить непосредственность восприятия и увидеть вещи такими, какие они есть на самом деле.

Сторонники же противоположных взглядов указывают, что незнакомый с темой журналист рискует сделать то открытие, которое будет открытием лишь для него самого. Например, обнаружит, что в Иране все женщины ходят в платках и ездят в отдельной половине автобуса. Кроме того, такого журналиста будет легко дезинформировать, ввести в заблуждение, и он потом опубликует как правду рассказы людей, которым не стоило бы верить. В результате «прибавочная стоимость» (информация, которую добыл журналист в дополнение к уже имеющейся) такого репортажа окажется близкой к нулю, и текст лишь будет дискредитировать издание в глазах образованных читателей. Кроме того, поездка без предварительного изучения среды, в которую отправляется журналист, может оказаться небезопасной. Особенно если речь идет о посещении «горячих точек» или расследовании криминальных конфликтов. Смягчить же воздействие стереотипов можно за счет большого количества источников. Вот как советует готовиться к командировкам Дмитрий Соколов-Митрич:

Отправляясь в командировку, не надо заранее становитьс экспертом в той теме, по которой предстоит работать. Это сделает Вас невосприимчивым к деталям (в лучшем случае) или предвзятым (в худшем). Оставьте себе пространство для удивления и неожиданных открытий. Оптимальная степень первичного погружения должна быть такой, чтобы не испытывать на месте чувство дезориентации. Не более того. Если переборщить, то репортаж получиться сухим. Если, наоборот, на этой стадии недоработать, Вас на месте могут легко ввести в заблуждение. Короче, не надо бояться быть дураком. Главное - чтобы не полным.

(Д. Соколов-Митрич Мастер-класс, соображение двенадцатое. http://smitrich.livejournal.com/679473.html)

Итогом предварительного ознакомления с темой должно стать понимание, кто, что и зачем делает. У журналиста появится система координат, в которую он сможет поместить своих будущих собеседников. Эта система координат – отправная точка. Ее можно считать взглядом обывателя на тему репортажа. И задача журналиста – изменить этот взгляд, уточнив одно и опровергнув другое. Но вначале нужно во всем разобраться самому.

Наблюдение за происходящим

Этот раздел описывает поведение журналиста на месте события или в среде, которую он изучает. Цель журналиста – собрать достаточное количество материала для репортажа. Если наблюдение проведено плохо, репортаж не получится, так как журналист ничего описать не сможет.

Прежде всего журналисту нужно определиться с точкой для наблюдения. При событийном репортаже она должна быть максимально необычной. Вот как решил эту задачу Олег Кашин, которому требовалось написать репортаж о митинге националистов.

При этом журналист знал, что текст выйдет спустя несколько дней после митинга, и поэтому материал необходимо было сделать таким, чтобы он был интересен и тем читателям, которые про митинг уже знают:

Ноги на ширине плеч, руки сжаты в кулаки и тоже на несколько сантиметров отстоят от туловища — чтобы не задавило толпой. Рядом такие же, как я, простые русские парни крупного телосложения. Так же, как я, они озираются по сторонам, не забывая, однако, постоянно смотреть на того человека, ради которого мы здесь. Он в середине нашего кольца. Александр Белов, лидер ДПНИ. «Где переход?» — тихо спрашивает он. «Направо», — так же тихо отвечаю я. «На переход», — командует он, и я хрипло ору — «На переход!»

Переходим на «Комсомольскую» радиальную, садимся в вагон, едем на «Парк культуры», поднимаемся по эскалатору. «Обеспечивай слева», — бросает мне бритый толстяк в черной куртке. Я обеспечиваю слева.

Впереди омоновский кордон, нас почему-то не пускают, Белов говорит: «Пропустите, с нами депутаты», и я повторяю: «Вы что, не слышали? Депутаты с нами!» Папаха Курьяновича действительно маячит где-то сзади. Мы прорываем кордон.

Вначале я увидел папаху, потом — значок «Линия Сталина» на черной куртке и только потом понял, что этот карнавальный костюм надет на депутате Госдумы Николае Курьяновиче, исключенном накануне из ЛДПР. Курьянович осмотрелся по сторонам и пошел к поезду метро. Я поехал с ним.

Оказалось, мы ехали не на «Парк культуры», а всего лишь на «Белорусскую» — встречать Дмитрия Рогозина, который там живет. Заметно поседевший Рогозин долго хохотал по поводу того, что вот и ему наконец пришлось спуститься в метро. В вагоне (ехали опять на «Комсомольскую») он продолжал балагурить, что-то вроде «и как они здесь каждый день ездят». На «Проспекте Мира» кому-то показалось, что это и есть «Комсомольская», начали выходить из вагона, кто-то заметил ошибку, Рогозин снова стал смеяться и подмигивать висящей на поручне девушке-фотографу. У нее, кажется, эксклюзив — подмигивающий Рогозин.

Оказавшись на поверхности земли, Белов раскинул руки и (явно готовился) воскликнул:

— Вот оно, русское небо! И неужели эти м**аки, эти Асламбеки Дудаевы, могут помешать нам его видеть?

«Асламбеком Дудаевым» Белов (которого оппоненты часто называют «Поткиным») называет Владислава Суркова из Кремля. Сурков будет главным героем всех речей Белова в этот день. Когда мы пойдем назад, уже после митинга, я спрошу его:

— А почему только Сурков? Почему вы, например, не ругаете Лужкова?

Белов ответит:

— Потому что только Сурков нам мешает. Он один!

— То есть остальные помогают? А кто именно?  – интересуюсь, предвкушая сенсационный ответ. Белов реагирует мгновенно, замыкается:

— Никто не помогает. Все п***расы.

— В плохом смысле п***расы! — добавляет кто-то из моих «коллег»-охранников.

Но это будет потом. А пока мы идем на «Русский марш» в сквер Девичьего поля.

В сквере дедушка с мегафоном перед началом митинга долго рассказывал о том, что «картавость не свойственна славянам и казакам» и что «у Путина на лице пять признаков еврея». Ощущение было такое, что этот дедушка сюда специально и пришел для того, чтобы репортерам было кого снять в роли агрессивного антисемита.

А вот торговца «Протоколами сионских мудрецов», разложившего свой товар на ступеньках сквера, прогнали сразу. Плакаты с любым намеком на антисемитизм отбирали при входе на площадь — отбирали сами, не дожидаясь милиции и камер.

…Назавтра в интернет-издании «Стрингер» напишут, что «кремлевский спецпропагандист Олег Кашин» подозрительно не отходил ни на шаг от Белова из ДПНИ на протяжении всего «Русского марша». «Стрингер» будет гадать, что это за зловещий тайный замысел Кремля. Будет гадать и не догадается.

Я просто обеспечивал слева.

(Кашин О. Я обеспечивал слева // «Реакция» - 2006 г. - № 39.)

Если журналисту дано задание написать репортаж с празднования дня города, глупо идти на центральную площадь, слушать концерт и разглядывать гуляющих. Хорошей точкой для наблюдения будет, к примеру, штаб по организации праздника. Особенно когда там возникают нештатные ситуации, такие как обрыв силового кабеля или опоздание «звезды» либо приезд на свое выступление в стельку пьяным. Еще один вариант: провести день города с нарядом милиции или бригадой «Скорой помощи», для которых подобные праздники обычно означают работу с повышенной нагрузкой: многие граждане напиваются, от чего одни начинают хулиганить, другие получают травмы, у третьих обостряются хронические заболевания.

При тематическом репортаже планировать наблюдение сложнее: каждое решение будет индивидуальным применительно к конкретной ситуации. Общие же рекомендации таковы:

1) взглянуть на происходящее с позиций максимально большего количества участников;

2) сочетать наблюдение из зала и из-за кулис, стремясь увидеть и открытую, и скрытую стороны происходящего;

3) использовать субъектно-объектный метод, рассматривая происходящее как глазами инициаторов действия, так и тех, на кого это действие направлено. Например, при подготовке репортажа из психиатрической клиники нужно поставить себя и на место врачей, и на место пациентов и их родственников.

Что же касается оптимальной продолжительности наблюдения, то здесь можно прислушаться к рекомендации Дмитрия Соколова-Митрича: «Есть три стадии работы репортера на местности. Первая - когда пока ничего не ясно. Вторая - когда все уже ясно. Третья - когда уже ничего не ясно. Именно с наступлением этого третьего состояния и надо уезжать. Не раньше». (Соколов-Митрич Д. Мастер-Класс. Соображение двадцать девятое http://smitrich.livejournal.com/851920.html)

Результатом наблюдения должен стать набор элементов трех видов, которые затем послужат «кирпичиками» репортажа

- сцены,

- детали,

- цитаты.

Сцены – это ситуации, в которых персонажи совершают какие-то действия. Если действия происходят сами по себе, их достаточно фиксировать. Если нет, журналист побуждает людей что-то совершить, например, переносит беседу в то место, с которым у человека связаны какие-то эмоции. Вот фрагмент репортажа из станицы Кущевская Краснодарского края, где в ноябре 2010 года было совершено жестокое убийство 12 человек:

Баба Рая смотрит на свежую могилу, но ее не видит. У нее в глазах - закопченное тело девятимесячной правнучки, которое она увидела в морге, и еще нож, которым Елене было нанесено десять ударов. Этот нож уже месяц режет бабу Раю каждую минуту, не дает ей ни спать, ни есть, ни жить.

- Леночка, ты ведь была такая добрая, беззащитная! - баба Рая кричит на могилу, как будто та еще может выпустить похороненных. - Мы и замуж тебя за Джалиля отдали, потому что без сильного мужчины ты пропадешь. Ох, если б мы знали, что так будет! Господи, неужели у этих нелюдей в глазах наши детки теперь не стоят, не плачут!

Лена и Амира похоронены рядом с Сервером Аметовым и его женой Галиной на мусульманском кладбище - имам уговори родственников похоронить всю семью вместе, сказал: «На небесах разберутся, кому куда». Женщин сюда пускают только раз в году, но для Костюков сделали исключение.

В километре отсюда еще одно кладбище - православное. Сразу за воротами роскошная черная могила одного из лидеров кущевской банды - Николая Цапка по кличке Сумасшедший, которую он заработал за свою чрезмерную жестокость и липовую справку из психдиспансера. Баба Рая поднимает невидимый молот и с остервенением крушит ухоженное надгробие. В Кущевке все говорят, что этому памятнику долго не стоять, но разбить его пока никто не решился и вряд ли осмелится.

(Соколов-Митрич Д. Закон Цапка // "Русский репортер" - 2010 г. - № 47.)

Подача материала через сцены гораздо эффектнее, чем пересказ информации, полученной в беседе с персонажем. Показ дает «картинку», «кино» в сознании читателя, простое же информирование этого преимущества лишено. Если журналисту ничего яркого наблюдать не удалось, и о событиях он узнавал со слов других, можно описать беседы с этими людьми. Тогда желательно провоцировать людей на максимально эмоциональный рассказ. Еще лучше – посетить вместе с этими людьми какое-то место, связанное с темой. Например, место трагедии, по следам которой журналист готовит репортаж. Или то место, где находился наш собеседник, когда о трагедии узнал.

Деталь – это предмет, действие или особенность персонажа, которые раскрывают какую-то характеристику человека или ситуации. Вот как описывает работу репортера с деталями американский медиаконсультант Рой Питер Кларк (Roy Peter Clark):

Детали персонажа и обстановки воздействуют на ощущения читателя, приводя к пониманию. Когда мы говорим «я вижу», мы чаще всего имеем в виду «Я осознаю». Неопытные журналисты часто отбирают очевидные детали: мужчина курит сигарету, девушка грызет ногти. Эти детали ничего не рассказывают, кроме случаев, когда мужчина умирает от рака легких или девушка страдает анорексией.

Перед казнью серийного убийцы репортер Кристофер Сканлан посетил семью одной из предполагаемых жертв преступника. Несколько лет назад девушка вышла из дома и не вернулась. Сканлан обнаружил деталь, которая передавала бы нескончаемое горе этой семьи: Он заметил кусок скотча, которым был залеплен выключатель возле входной двери – так, что свет нельзя было выключить. Мать всегда оставляла свет включенным, пока ее дочь не вернется с прогулки. И хотя уже прошли годы, лампочка продолжала гореть, как вечный огонь.

Вот ключ: Сканлан увидел залепленный скотчем выключатель и спросил по поводу этого. Деталь, которую он выявил – это результат его любопытства, а не его воображения.

(Clark R.P. Writing Tools: 50 Essential Strategies for Every Writer. – London, Little, Brown and Co, 2006 – P. 32)

Деталь должна быть говорящей. Если журналист хоче сообщить, что семья – бедная, пусть находит детали, подчеркивающие эту бедность. Например, что в доме только одни теплые сапоги, и зимой дети в школу ходят по очереди. Вот как описывает работу с деталями специальный корреспондент издательского дома «Коммерсантъ» Андрей Колесников:

«Самое трудное – заметить деталь, которая скажет все. На днях я вернулся с саммита «восьмерки» в Хоккайдо. Там на двусторонней встрече Медведева и Брауна было огромное количество журналистов. И никто не заметил одну деталь. После встречи на столе, за которым они сидели, остались две чашки. Одна – пустая, а другая – полная, к которой человек не притронулся. Не притронулся Гордон Браун, премьер-министр Великобритании. А до конца выпил свою чашку товарищ Медведев. Если вспомнить, что они говорили, как обещал Гордон Браун, о деле Литвиненко, которого отравили, по одной из версий, подав ему чай, то можно сделать смелый вывод о том, почему же Гордон Браун не стал пить из чашки, которую принес ему русский официант. Репортеру даже не надо делать вывод. Толковый читатель сам все поймет.

(Из интервью, взятого студенткой МГУ Печати Дианой Евдокимовой у Андрея Колесникова при подготовке курсовой работы.)

Таково же требование к цитатам – словам, которые персонажи говорят друг другу или журналисту. Слова должны не просто передавать информацию, а выражать нечто большее: быть характерными именно для этих людей или сразу же погружать в ситуацию.

Вот цитаты из репортажа Юлии Юзик о хосписе – клинике, где доживают последние дни люди, больные раком:

- Сергей Сергеич, укольчик сделаем? - осторожно будят высохшего старика.

Тот тянет руку из-под одеяла.

- Вы когда-нибудь слышали, как воет пароходная сирена Забудете мне укол сделать, услышите.

- Дедуля - молодец, бодрячком держится, хотя в последнее время сдавать начал, - тихо говорит медсестра, когда мы выходим из палаты. - Врачи районной больницы виноваты: чтобы он их не доставал, на наркотики посадили, дозы огромные кололи. Теперь мы потихоньку снижаем, а зависимость уже ого-го.

…

В 4 утра зазвенел звоночек: кто-то зовет на помощь. Я медбратом Сашей шаркаю в палату.

- У этого мужчины рак кости, но он об этом не знает, - говорит Саша. - У него уже четвертая стадия была, а он на работу ходил, боль в спине глушил баралгином. В семье семь человек, и все в одной комнате. Он на полу спал, представляешь? А в одно утро проснулся и встать уже не смог.

Его обследовали и к нам привезли.

Мы подходим к палате и замолкаем. Мужчина читает книгу.

- Братец, уже семь утра-то есть? Болит, зараза, спасу нет! Может, уколешь меня?

- Сейчас, шприцы подготовлю, - тактично отвечает Саша. Наркотики положено делать в

5.00. Еще целый час.

- Он все на работу хочет побыстрее. Выздоровею, говорит, - сразу на завод. Но это, боюсь, у него уже не получится.

(Юзик Ю. Когда сгорающий от рака человек просит убить его - он молит о помощи. // «Комсомольская правда» - 2002 – 9 дек.)

Цитаты людей лучше записывать сразу – в момент беседы или непосредственно после. Смысл сказанного запомнить легко, конкретные слова и фразы – гораздо сложнее. Но именно они наиболее ценны. То, как персонаж формулирует мысль или называет что- то каким-то определенным словом. Сам журналист так не скажет.

Не всегда люди говорят сами все те слова, которые потом в репортаже охарактеризуют происходящее. В таких случаях собеседников надо к этому подтолкнуть, задавая вопросы, которые побудили бы их высказаться. При этом журналисту не стоит ограничивать себя в тематике вопросов. Вот как объясняет это Алеся Лонская:

Существует понятие «мнимая этика»: это когда журналист не задаёт вопросы, которые следовало бы задать, потому что считает их неэтичными. Обычно эти вопросы касаются здоровья, интимной жизни, денег, чего-то драматического в жизни персонажа. Спрашивать можно и нужно обо всём! Нет не этичных вопросов, есть порядок их задавания. Не задавайте их первыми и в первые часы знакомства. Вы должны стать «своим» для персонажа. Иногда для этого нет времени, тогда вы можете извиниться за вопрос, всем своим видом показывать, что понимаете его «деликатность», но должны его задать. В противном случае вы ВОРУЕТЕ У ЧИТАТЕЛЯ ЭМОЦИИ. Ведь ответы о деликатных сторонах жизни вызывают самые большие впечатления у читателей. Вы думаете, речь идёт о вопросах типа «занимаетесь ли вы оральным сексом?» Отнюдь. Иногда журналисты стесняются задать гораздо менее личные вопросы. Например, боятся попросить родственника только что умершего человека рассказать о нём, хотя в большинстве случаев люди хотят выговориться. <…>

Моя коллега писала репортаж про открытие в Москве «Живой библиотеки», где книгами служат живые люди: геи, полицейские, ВИЧ-инфицированные, бомжи, цыгане и так далее. Книгу можно спрашивать, о чём угодно. Один из самых интересных персонажей – ВИЧ-инфицированный. И коллега пишет в репортаже: «ВИЧ-инфицированному задают личные и болезненные вопросы, которые мне не хочется цитировать».

А вам хотелось бы знать, какие вопросы задают ВИЧ-инфицированным? Мне – да. Потому что я с этой темой не знакома. Но корреспондентка украла у меня эмоции, и её репортаж потерял здесь душевную сцену.

(Лонская А. Из лекции по курсу «Репортаж», подготовленной для Института современной журналистики.)

Диктофоном при подготовке репортажа нужно пользоваться осторожно. Если вы общаетесь с обычными людьми, а не опытными ньюсмейкерами, диктофон будет сковывать ваших собеседников. Кроме того, нужно отмечать, на каком отрезке записи было сказано то, что может пойти в текст. Позже у вас может не быть времени прослушать всю запись. Еще один вариант работы с диктофоном: после общения с персонажем отойдите в сторону и сами надиктуйте наиболее яркие его фразы, которые вы запомнили.

Не всегда герои репортажа сами сразу произносят те нужные журналисту «характерные для них» слова. В этом случае собеседника надо разговорить, подвести к определенной мысли и послушать, как он ее сформулирует. Это – особенное, «репортажное» общение с людьми, которое отличается от новостного. При подготовке новости журналисту нужна, прежде всего, информация. Поэтому когда собеседник рассказал, а журналист понял, то этого достаточно. При подготовке репортажа происходящее нужно показать, и журналист отбирает те фразы, которые характеризуют событие глазами персонажа. Порой требуется 20-30 минут, чтобы разговорить собеседника и получить эти самые «характеризующие» цитаты.

Записи в блокноте следует размечать, ставив на полях, к примеру, буквы С, Д и Ц для соответственно сцен, деталей и цитат. Это облегчит последующий разбор материала, особенно если записей наберется на несколько десятков листов. Кроме того, журналист может в любой момент посчитать эти буквы и понять, в какой мере достаточно материала он собрал.

У человека пять органов чувств: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. При подготовке репортажа нужно подключать их все. Журналист должен не только смотреть, что происходит, но и фиксировать звуковой фон, чувствовать запах, щупать и (если это возможно и целесообразно) кусать и облизывать. Потом передача всей этой гаммы ощущений обогатит репортаж.

Красная нить

Это понятие пришло из истории – в 18 веке в Англии постановили вплетать в производимые для военного флота канаты красную прядь по всей длине, чтобы бороться с воровством: такой канат всегда можно было опознать. Применительно к репортажу красная нить означает развитие повествования от точки А к точке В. Это путь, который вначале проходит журналист при сборе материала, а затем пройдет читатель при чтении текста.

Михаель Халлер настаивает: покидать место наблюдения можно только после того, как журналист определился с началом и концом репортажа (Haller M. Die Reportage. Ein Handbuch fur Journalisten. – S. 68.). Какие сцены, детали и цитаты войдут в текст, и в каком порядке, можно решить потом. Но решение по поводу начала и конца повествования нужно принять на месте события. Иначе может оказаться, что собранный материал не соответствует красной нити, а исправить будет уже ничего нельзя.

Развитие повествования может идти в трех плоскостях: во времени, в пространстве и в логическом развертывании доказательства. Красная нить-время подходит для репортажей о мероприятиях. При этом начальная и конечная точки репортажа могут не совпадать с началом и концом мероприятия. Например, когда репортаж о митинге начинается с описания подготовки за полчаса до выступлений и заканчивается после речи первого оратора. Возможные соотношения между началом и концом мероприятия и начальными и конечными точками репортажа показано на схеме:

Начало мероприятия Окончание мероприятия

                 1_____________________________2

Варианты начала репортажа   Варианты окончания репортажа

 •     •     •                                                           •     •     •

А1 А2 А3                                                          В1 В2 В3

Как видно из схемы, репортаж о мероприятии может начаться до его начала, синхронно с ним и после и может закончиться до его окончания, синхронно и также после.

Красная нить-время подходит также для репортажей-экспериментов, когда временные рамки повествования формирует сам журналист. Например, репортаж о том, как корреспондент работал в супермаркете (из серии «Журналист меняет профессию») может начинаться с поступления на работу и заканчиваться увольнением. Репортаж о визите к врачу или чиновнику – с момента входа в кабинет до выхода из него.

Красная нить-пространство применяется при описании путешествий. Точки А и В репортажа могут как совпадать с начальным и конечным пунктами поездки, так и охватывать лишь какой-то ее отрезок. Эта разновидность красной нити подходит также для «ознакомления с темой», когда журналист совершает путешествие по объекту описания и затем проводит читателя этим же путем. Например, репортаж о лагере беженцев начинается с того, как журналист проходит через ворота. Потом он заходит в палатку к семье беженцев, в палатку к начальнику лагеря, в столовую, в больницу и завершает обход в лагерной церкви.

Красная нить-развертывание доказательства – более сложный вариант. Эту разновидность красной нити применяют в специальных репортажах, когда журналист в репортажной форме подает результаты своего расследования. Здесь точка А – исходное понимание темы журналистом (и читателем вместе с ним), а точка В – конечное понимание темы. Например, вначале журналист выдвигает тезис, что сняться в реалити-шоу и прославиться на всю страну – это везение и хороший старт в карьере. Но затем он описывает жизнь бывших героев, и выясняется, что один из них после участия в съемках несколько месяцев лечился у психиатра, другой ушел в шоу-бизнес и спился, а третьи, поженившиеся во время съемок, развелись и стали злейшими врагами. Постепенно журналист подводит читателя к точке В: участие в реалити-шоу – опасный эксперимент с непредсказуемыми последствиями.

Язык репортажа

Репортаж должен позволить читателю увидеть и почувствовать то, что видел и чувствовал журналист. Поэтому слова для репортажа подбираются максимально конкретные. Один из приемов подбора таких слов называется «тележка».

Журналист проверяет, можно ли поместить то, что обозначает это слово, в тележку.

Например, книгу – можно. Автомобиль тоже можно, если тележка большая. А вот воспитание – нельзя. Флору и фауну – тоже. Значит, эти слова в репортаже использовать не следует.

! Есть слова, которые дают картинку, а есть те, за которыми никакой картинки нет. Это, прежде всего, термины (например, эластичность спроса, коэффициент соответствия) и отглагольные существительные, которые обозначают процессы (например, чтение, рисование).

Другой прием американский журналист R.-P. Clark назвал «лестница абстракции»:

Внизу этой лестницы – окровавленные ножи и лепестки роз, обручальные кольца и билеты на бейсбол. Вверху – слова, такие как «свобода» и «грамотность». В середине лестницы – язык бюрократов, на котором, к примеру, школьные учителя обозначены как «образовательные единицы».

Лестница абстракции остается одним из наиболее полезных приемов мышления и письма. Наилегчайший способ понять этот прием – начать с его названия. Лестница абстракции. Два существительных. Первое – лестница. Предмет, который можно увидеть, потрогать. Внизу лестницы – конкретные предметы, как реальная лестница должна опираться на что-то конкретное, чтобы по ней можно было лезть вверх.

Второе слово – абстракция. Вы не можете попробовать его на вкус, почувствовать его запах, измерить его линейкой. Это слово воспринимается не органами чувств, а исключительно интеллектом. Чтобы его ощутить, нужно привести пример.

Одно из эссе Джона Апдайка (John Updike) начинается фразой «Мы живем в эпоху грандиозных изобретений». Этот язык – общий и абстрактный, где-то недалеко от вершины лестницы. Какое конкретное доказательство приведет Апдайк для своего умозаключения? Ответ – в следующем предложении: «Возьмем, например, банку пива».

(Clark R.P. Writing Tools: 50 Essential Strategies for Every Writer. – P. 56.)

Слова для репортажа нужно брать снизу лестницы. Если же используется какое-то абстрактное слово, его надо тут же дополнять конкретным примером, чтобы читатели могли подключить свои органы чувств.

Следующий прием заимствован из направления психотерапии «Нейролингвистическое программирование» (НЛП). Прием заключается в разделении слов на три группы:

- предикаты,

- номинализации,

- галлюцинации.

Предикаты – это конкретные слова, содержащие информацию, полученную от органов чувств (предметы, действия, цитаты). Например, «На траве у тротуара сидит мужчина в черной телогрейке с длинной спутанной бородой. Перед ним миска с монетами и лист картона с печатными буквами «ПОДАЙТЕ ХРИСТА РАДИ». Парень достает из кармана брюк монеты и начинает отсчитывать, скидывая их в миску: «Одна копейка, две копейки, три копейки, четыре копейки». Бородатый мужчина вскакивает, хватает миску и кидает парню в голову: «Подавись ты своими копейками!»

Номинализации – это неконкретные слова, полученные через преобразование предикатов. Например, представленную выше сцену можно описать так: нищий подрался с парнем, который подал ему милостыню. Информация изложена верно, но как происходила эта драка, из такого описания мы понять не можем. Распространенная ошибка журналиста при написании репортажа – переход от предиката к номинализации, из-за чего картинка в сознании читателя сразу же пропадает. Например, как в этой студенческой работе:

В традиционную программу вошло и раскрашивание лица, что с большой радостью делали не только детвора, но и их родители. Ну и конечно, затем все перешли к самому главному – беседе с Дедом Морозом, чтобы прочитать ему стих, ответить на его вопросы и поводить хоровод. Родители подсказывали детям, как стоит встать и куда идти. Дальше дело осталось за малым: полные сил радостные детишки начали прыгать, бегать и веселиться!

И длиться это могло бесконечно долго, если бы к гостям не вышла Снегурочка. Поприветствовав всех собравшихся, она попросила пройти в актовый зал и занять свои места, так как новогоднее представление вот-вот должно было начаться.

В этом году в исполнении артистов школьного театра ребятам показали спектакль «Двенадцать месяцев». Зрители от души смеялись над остротами, шутками, репризами сказки, сочувствовали главной героине и искренне радовались благополучному финалу.

(Фрагмент учебной работы студента факультета политологии МГУ Юрия Левцева.)

Как раскрашивали лица? Что говорили Деду Морозу, и что он отвечал? Как двигались дети? Как приветствовала собравшихся Снегурочка? Что смешного было в спектакле? Как радовались дети благополучному финалу? Мы узнали, что произошло. Но как оно происходило, не известно.

Галлюцинация – это внутреннее представление, не имеющее никакого отношения к текущим сенсорным переживаниям, сказано в словаре терминов НЛП (См. Берн Э. Люди, которые играют в игры. – Екатеринбург., Литур, 1999 – С. 282). Вернемся к приведенному выше примеру. «В традиционную программу вошло и раскрашивание лица, что с большой радостью делали не только детвора, но и их родители». Обратите внимание на фразу «с большой радостью». Откуда автор узнал, что детям и их родителям было радостно? Возможно, автору это показалось, потому что присутствующие как-то особенно себя вели. Особенное поведение – это то, что автор видел. А радость детей и их родителей – галлюцинация, которая возникла у автора под влиянием этого особенного поведения.

Психологи утверждают, что узнать чувства других людей нам не дано. Мы можем видеть только внешние проявления этих чувств. Например, человек раскрыл и растянул губы, поднял их уголки и сузил щелочки глаз. Это предикат – конкретное действие, которое мы видим. Человек улыбнулся. Это номинализация. Мы сообщаем, что была улыбка, но как именно человек улыбался, не ясно. Наконец, если мы напишем, что человеку было весело, это будет галлюцинацией. Нам показалось, что ему было весело, а на самом деле ему могло быть очень грустно. В психотерапии есть даже такое понятие «улыбка висельника», когда кто-то изображает радость, которой на самом деле нет. (http://nlping.ru/?id=F483A)

Поэтому в репортаже лучше не называть прямо ни свои ощущения, ни ощущения других людей. Если журналисту кажется, что квартира, в которую он вошел, мрачная, пусть он разберется, почему ему так кажется. Возможно, на эти мысли его натолкнули особенности освещения и какие-то детали обстановки. Тогда нужно описать эти особенности освещения и детали обстановки, чтобы у читателя возникло впечатление, что комната мрачная. А если журналисту кажется, что кто-то из персонажей радуется или грустит, нужно понять, по каким признакам журналист это определил, и описать эти признаки. Может оказаться, что в действительности никакой радости или грусти нет.

В то же время следует учитывать, что репортаж предусматривает эмоциональное отношение к теме. Журналист передает не только картинку, но и переживание. Для этого нужно не только понимать, какие действия и детали вызывают какие эмоции, но и самому ощущать их на месте события. «Кто сам ничего не переживает, эмоционально о событии рассказать не сможет», - утверждает Михаэль Халлер (Haller M. Die Reportage. Ein Handbuch fur Journalisten). Поэтому вовлеченность в происходящее для журналиста обязательна.

Способ быстрого погружения читателя в атмосфер происходящего – использование метафор, когда незнакомая ситуация показывается через знакомую.

Например, как здесь (см. подчеркнутый фрагмент):

— Я обращаюсь к журналистам,— сказала госпожа Мельникова, и дальше съезд перестал быть похожим на съезды российских партий, а стал похож на свадьбу или юбилей, устраиваемый в небольшой хрущевской квартире.— Я обращаюсь к журналистам. Ребята, ничего, если пара телефонов в президиуме будут работать, вам не помешает?

(Мир. Труд. Мать. // «Коммерсант». – 2004 – 9 нояб. http://www.kommersant.ru/doc/523113)

Метафоры также используют при описании сложных технологических процессов. Например, изготовление полимера на заводе можно сравнить с приготовлением хозяйкой борща.

Планы в репортаже

Человеческий глаз рассматривает окружающий мир, чередуя картинку в целом и выделение какого-либо объекта и пристальное его рассмотрение. Также показывают происходящее в кино и на телевидении. Обратите внимание: камера выхватывает то группу людей, то отдельного человека, то какую-то деталь – часть тела или предмет одежды.

Чередование приближения и удаления придает репортажу динамичность. И, наоборот, показанное или описанное только в одном плане утомляет, так как является неестественным для человеческого восприятия. Сравните телевизионный репортаж с любительской съемкой на мобильный телефон. Поэтому смена планов для репортажа обязательна.

Мерой планов является человек. Это неудивительно – так как журналистика сфокусирована на людях, равно как и искусство.

Всего планов пять:

- самый общий,

- общий,

- средний,

- крупный,

-самый крупный

Самый общий план – человек в интерьере. Еще этот план называют «вид с вертолета». Самым общим планом журналист пользуется, когда показывает толпу или группу людей.

Общий план – человек в полный рост, когда один человек выделяется из группы. Этот план служит для показа фигуры, походки.

Средний план – человек по пояс. Этот план используют для показа жестикуляции.

Крупный план – лицо человека. Здесь показывают мимику.

Самый крупный план – отдельная деталь. Например, шрам, сережка в ухе, перстень на пальце.

Проиллюстрируем планы на примере знаменитого рисунка Леонардо да Винчи:

Как происходит чередование планов, видно на следующем примере:

Очередь простых граждан тянулась от Волхонки вниз до самой набережной (САМЫЙ ОБЩИЙ ПЛАН). У многих в руках были портреты Ельцина или даже пожелтевшие вымпелы времен Межрегиональной депутатской группы. На вымпелах Ельцин (КРУПНЫЙ ПЛАН) совсем молодой и написано: “Ельцину доверяем” (САМЫЙ КРУПНЫЙ ПЛАН).

Милиция заключила людей в коридор из металлических ограждений и разделила на группы - так, чтобы люди не могли образовать сплошную толпу (САМЫЙ ОБЩИЙ ПЛАН). Перед входом в храм все должны были пройти рамку металлоискателя (ОБЩИЙ ПЛАН), такую чувствительную, что звенела в кармане даже пачка сигарет (САМЫЙ КРУПНЫЙ ПЛАН).

Вот еще один пример:

– Наташа, очнись, Наташенька, открой глаза! – Мама склоняется над Наташиной кроватью.– Наташа, посмотри на меня! Наташа! (СРЕДНИЙ ПЛАН)

Девочка лежит навзничь, красивая (ОБЩИЙ ПЛАН), большеглазая (КРУПНЫЙ ПЛАН). У нее прозрачная кожа, и видно, как по тонким голубым венам на шее течет катастрофически больная кровь. (САМЫЙ КРУПНЫЙ ПЛАН)

– Наташа! Очнись! Наташа! – Я стою чуть поодаль у спинки кровати. (ОБЩИЙ ПЛАН)

Девочка размежает веки (КРУПНЫЙ ПЛАН), но под веками – пустые белки (САМЫЙ КРУПНЫЙ ПЛАН). Глаза закачены под лоб (КРУПНЫЙ ПЛАН). Девочка слышит, как мы зовем ее, но не может к нам вернуться или не хочет возвращаться к нам. (СРЕДНИЙ ПЛАН)

– Наташ, ну чего ты? – говорит пришедший вместе со мной фотограф (ОБЩИЙ ПЛАН). – Посмотри на меня, я тебя сфотографирую только и не буду больше мучить.

Наташина мама тормошит девочку (СРЕДНИЙ ПЛАН)…

(Панюшкин В. Нельзя хотеть смерти // «Коммерсант», 2006 – 8 дек.)

Чередование планов можно проверять с помощью «кардиограммы репортажа» - схемы, на которой отмечается переход от одного плана к другому. Кардиограмма приведенного выше фрагмента выглядит так:

Переход может идти как к соседним планам, так и к более дальним. При этом не обязательно использовать все планы в равной мере. В рассмотренном выше примере журналист работает, в основном, с общим, крупным и самым крупным планами.

Композиция репортажа

Структурно репортаж состоит из двух частей: описательной и информационной. Описательная составляющая была разобрана выше – это сцены, детали и цитаты. Информационная составляющая – это сведения, которые вводят читателя в курс дела. Редко когда для понимания происходящего достаточно его описать. Обычно нужно еще сообщить, зачем персонажи делают это, что они делали раньше и какого результата добились. Информационную составляющую в репортаже можно назвать репортажным бэкграундом (не путать с бэкграундом в новостях).

Насколько бэкграунд (выделен жирным шрифтом) помогает понять описательную часть, видно из следующего фрагмента репортажа о происходящем в бесланской школе № 1 спустя неделю после теракта:

В классах мелом расписаны все уцелевшие школьные доски. "Нет террору!" "Месть ингушам!" "Простите нас, дети!" "Неужели мы это забудем и простим?" "Горе тем, кто вас тронул".

В одном классе, где все стены в портретах молодого Бориса Пастернака, на подоконниках и на столах в блюдцах и тарелках в несколько рядов лежат десятки, а может, сотни сигарет с нетронутыми трубочками пепла. Здесь на стенах, под подоконником и на полу огромные пятна высохшей крови и много ботинок больших размеров. В этом классе расстреливали мужчин. Им не давали выкурить даже последнюю сигарету.

(Колесников А. Первая пятница // «Коммерсант». –  2004 – 11 сент.)

Описание и бэкграунд в репортаже чередуются. Авторы немецкого учебника по написанию репортажей Ульрих Фей (Ulrich Fey) и Ханс-Йоахим Шлютер (Hans-Joachim Schlueter) сравнивают репортаж с железнодорожным составом, в котором чередуются пассажирские и товарные вагоны. Пассажирские вагоны означают сцены, в которых люди что-то делают и говорят. Товарные – информацию, с помощью которой журналист поясняет происходящее(Fey U., Schluter H.-J. Reportagen schreiben. Von der Idee bis zum fertigen Text. Berlin: ZV, 2003. – S. 131.).

Первый вагон, по мнению Ульриха Фея и Ханса-Йоахима Шлютера, должен быть пассажирским. То есть начинать репортаж следует со сцены, с погружения читателя в центр происходящего. Однако так поступают не во всех изданиях. В некоторых, особенно, в ежедневных газетах, репортажи начинают с лидов, похожих на новостные. В лиде излагают суть события и сообщают, что дальше последует репортаж корреспондента, который на месте этого события побывал. Погружение же читателя в происходящее начинается во втором абзаце.

После погружения в происходящее желательно дать поясняющий бэкграунд. Если мы пишем про митинг, то это будет рассказ о том, что это за люди и зачем собрались, если про заседание суда – кого и за что судят. Без поясняющего бэкграунда репортаж рискует превратиться в набор несвязанных между собой сцен.

Затем – снова сцена, снова бэкграунд и далее их чередование. Доля бэкграунда может составлять от 10-20% до 50-60% текста в зависимости от того, насколько сложен описываемый предмет. Например, в репортаже об освобождении захваченных террористами заложников бэкграунд будет минимальный, так как все действия там наглядны. А в репортаже с судебного заседания объем бэкграунда может превышать объем описательной части, если дело сложное и без длинных пояснений непонятное. Однако надо учитывать, что избыток бэкграунда замедляет динамику репортажа.

Пояснение должно вводить в курс дела, но не быть слишком затянутым.

Сколько всего сцен и поясняющих вставок будет в репортаже, зависит от его объема. Для короткого газетного репортажа (80-100 строк или 1,5-2 машинописные страницы) можно рекомендовать следующую схему:

- обобщающий лид,

- сцена, погружающая в центр происходящего,

- объясняющий бэкграунд,

- сильная сцена (кульминация происходящего),

- бэкграунд (объясняющий или исторический),

- завершающая сцена.

Завершающая сцена должна западать в память и фиксировать у читателя ту эмоцию, которую передает репортаж. Например, вот как заканчивает репортаж о бесланской школе № 1 Андрей Колесников:

Рядом был туалет. Из крана лилась вода. Она затопила уже весь пол в душевой. Я мог бы закрыть кран. Но я понимал, что это мог бы сделать и любой на моем месте, если бы хотел. Никто не хотел. Кран открыли по той же причине, по какой поставили на стулья бутылки с минеральной водой.

(Колесников А. Жизнь после смерти // «Коммерсант». - 2004 – 6 сент.)

Ранее было написано, что заложникам не давали пить воду, и вода приобрела особое символическое значение, которое и закрепляется завершающей сценой.

Несколько слов о хронотопе репортажа. Хронотоп – это связь пространственно временных координат. Если журналист описывает путешествие, ему не нужно упоминать все точки, где он побывал. Достаточно лишь нескольких ключевых. Если в качестве красной нити выбрано время, повествование также будет пунктирным – из какой-то точки в начале события мы перемещаемся в точку в середине события, а затем сразу в точку в районе конца события.

Можно ли менять местами эпизоды, ставя раньше тот, который в реальности произошел позже? Да, в том случае, если это не меняет сути репортажа, не искажает «правду жизни», которую репортаж показывает. Нет, если эта перестановка связывает эпизоды, которые не были связаны в реальной жизни, и один подается как реакция на другой, хотя на самом деле этой реакции не было.

При подготовке текста монтаж необходим. Одни эпизоды журналист выбрасывает, другие – выпячивает, из третьих – складывает логические последовательности. Репортаж – это преломление реальности через взгляд журналиста, субъективный отбор тех элементов, которые автор счел самыми важными, говорящими. Многократно в университетах проводились эксперименты: нескольких студентов направляли на одно событие или в одно место, а затем получали практически непохожие тексты.

Типичная ошибка начинающих журналистов – подмена описания происходящего описанием того, как журналист собирал информацию. Иногда это бывает интересно, но в большинстве случаев – нет. Ведь читатель хочет узнать, как живут и действуют наши персонажи, а не как мы их искали и как с ними разговаривали. Вот что пишет об этом Дмитрий Соколов-Митрич:

Не надо злоупотреблять эпизодами типа "мы пошли туда, а потом сюда", "мы пытались туда прорваться, но нас не пустили", "а еще нас сюда не пустили и туда не пустили, а вот сюда пустили", "а таксист мне поведал вот что", "а потом мы долго пили чай и батюшка рассказывал много всякого, о чем и не рассказать", "а потом мы долго пили водку и мои собеседники рассказывали, как хорошо пить водку с таким человеком, как я"... Не надо превращать репортаж в отчет о командировке. Нельзя выворачивать сцену кулисами в зрительный зал. Никто смотреть не будет. … Все технические подробности собственного труда имеют значение лишь в том случае, если они имеют значение, но в 99 случаев из 100 они значения не имеют.

((Соколов-Митрич Д. Мастер-класс. Соображение тринадцатое. http://smitrich.livejournal.com/689999.html)

Критерий правды в репортаже – честность журналиста перед собой. Если он искренне уверен, что отобранные для текста эпизоды характеризуют явление, тогда работа сделана хорошо. Как бы ни возмущались другие наблюдатели или участники события, считая, что на самом деле все было по-иному. Но недопустимо сознательно искажать происходящее и так манипулировать элементами текста, чтобы получилось, что «все это было, но ничего этого не было».

Драматургия репортажа

Репортаж – это история, которую нужно выстраивать по законам драмы. Драматургия автоматически придаст действиям героев осмысленность, а репортажу – фокусировку. И, наоборот, без драматургии текст вырождается в зарисовку, когда персонажи что-то делают, а зачем и насколько успешно – не понятно.

Структура драмы широко известна. Я уверен, что вы слышали слова «завязка», «кульминация» и «развязка». Полностью структура выглядит так: экспозиция, завязка, сюжет, кульминация и развязка. Поясню, что означает каждый из элементов:

Итак, для хорошего репортажа необходимо, чтобы на его протяжении персонажи решали какие-то проблемы. Чем острее будут эти проблемы, тем ярче получится текст. Самый легкий вариант – когда драматическая ситуация лежит на поверхности. Например, журналист наблюдает, как полицейские штурмуют квартиру, в которой преступник удерживает заложников. Здесь ясно, к чему стремятся все участники происходящего, и журналист фиксирует, насколько у них получается этого достичь.

Сложнее обстоит дело с репортажами, в которых открытого конфликта нет. Например, журналист приезжает в тундру и видит, что местные жители пасут оленей, ловят рыбу и прячутся от холода в юртах. Как найти драматизм здесь? Есть два решения. Первое – это найти мини-сюжеты. Например, возле стойбища бродят медведи, и люди защищают от них оленей. Цель медведей понятна, цель людей тоже понятна, а дальше смотрим, у кого что получится. Мини-сюжетом может быть самая локальная проблема одного из местных жителей. Например, стремление заделать дыру в крыше юрты. Второе решение – это осмыслить действия местных жителей как противостояние какой-то глобальной угрозе. Например, глобальному потеплению, которое меняет климат и вынуждает изменить жизненный уклад. Тогда все действия людей рассматриваются через призму того, где изменения произошли, что потеряли персонажи и что выиграли.

! Даже репортаж со скучного официозного мероприятия можно сделать увлекательным, если подготовить по законам драматургии: чего хотели организаторы мероприятия, что и как для этого сделали, и насколько им удалось достичь желаемого.

Драматизация репортажа помогает выбрать именно те эпизоды повествования, которые работают на раскрытие конфликта. Второстепенные эпизоды отбрасываются вне зависимости от того, насколько они интересны и примечательны сами по себе. Если эпизод никак не двигает рассказываемую вами историю, он не нужен. Даже если этот эпизод автору особенно нравится. Это правило называется «убивай любимчиков».

Заголовок и лид репортажа

Заголовок репортажа пишут по тем же принципам, что и заголовок новости (см. главу 2). Конкретное исполнение зависит от формата издания: в одних случаях ограничиваются только заголовком (информационным либо игровым), в других используют заголовочный комплекс (заголовок и подзаголовок). Некоторые журналисты рекомендуют связывать заголовок со второй половиной текста, чтобы создать у читателя дополнительный стимул в текст погрузиться. На мой взгляд, это не принципиально. В журналах заголовки к репортажам могут связывать с иллюстрацией, открывающей материал (См. Соколов-Митрич Д. Мастер-класс. Соображение пятьдесят третье. http://smitrich.livejournal.com/999607.html).

Что касается специфических репортажных лидов, то Алеся Лонская (Материал взят из курса «Репортаж», который Алеся Лонская ведет в Институте современной журналистики) упоминает такие разновидности как лид-синопсис и лид-сцена. Лид-синопсис подобен лиду для расширенной новостной заметки (см. главу 2). Это краткое изложение ситуации, в которой оказались герои репортажа. Вот пример лида-синопсиса:

С просьбой о помощи в редакцию «НИ» обратилась женщина-инвалид из деревни Верхнее Мячково (Раменский район Подмосковья). По решению суда ее обязали покинуть единственное жилье, в котором она проживает и прописана больше 20 лет. Когда женщина начала оформлять право собственности, у здания вдруг объявился владелец – агрофирма «Подмосковное», которая и подала иск на выселение. Исполнительный директор агрофирмы в беседе с «НИ» называет жилицу захватчицей, а действия предприятия – защитой собственности.

(Без домика в деревне // «Новые Известия». - 2010 – 22 мар. http://www.newizv.ru/society/2010-03-22/123710-bez-domika-v-derevne.html)

Этот лид написан по формуле «конфликт + аргументы сторон». Возможен еще один вариант формулы – «событие + вывод» (Что? и Ну и что?). Например, как здесь:

Вчера в Москве на Васильевском спуске прошел стотысячный митинг "Россия против террора". Лучшие чувства людей – сострадание и любовь к детям – были использованы для организации спецмероприятия, напомнившего специальному корреспонденту Ъ Валерию Панюшкину советские демонстрации и единодушное осуждение врагов народа.

(Свистать всех на спуск // «Коммерсантъ». - 2004 – 8 сент. http://www.kommersant.ru/doc/503684)

Лид-сцена – это погружение в атмосферу происходящего. Используется, как правило, в журналах. Вот пример лида-сцены из репортажа о работе журналистки продавцом в цветочном магазине:

- Небо хмурое, утро темное. Давненько я жене не делал приятного. Мужчина лет тридцати в строгом костюме и коротком пальто заглядывает в холодильник. - Соберите-ка букетик для жены, чтобы небо показалось ей голубым-голубым. Утро сегодня и в правду темное, как вечер. Мимо стеклянных стен нашего салона ртутной массой плывут серые тени. Вряд ли, кому-то в такую рань приспичит покупать цветы. Но у нас – первый покупатель. Часы показывают… короче, еще очень рано.

(Лепестки и люди // «Русский репортер». - 2011 – 13 дек. http://rusrep.ru/article/2011/12/13/flowers/)

Возможно и сочетание в лиде сцены (показ происходящего) и синопсиса (введение в ситуацию). Например, как здесь:

- Смотри, идут! Идут! — Все сюда! Мужики, держимся! Стоим до последнего! Толпа под освещающим железнодорожный переезд фонарем уплотняется. Полторы сотни мужчин в черном жмутся друг к другу, сливаясь плечами и напряженно всматриваясь в темноту. Темнота колышется и грохочет — все ближе, ближе. — Мы — люди, мы не фарш! Мы — люди! Мы не фарш! — кричат темноте люди на рельсах… В ночь с 14 на 15 мая ОМОН разогнал жителей Междуреченска, блокировавших участок железной дороги Новокузнецк — Абакан. Взрывы на шахте «Распадская», которые спровоцировали акции протеста, не только стали сигналом бедствия в одной из крупнейших отраслей экономики, но и показали, как наэлектризована обстановка в шахтерских регионах. Корреспонденты «РР» разбирались, чем недовольны шахтеры.

(Время полураспада // «Русский репортер». - 2010 – 18 мая http://rusrep.ru/2010/19/shahtery/)

Обратите внимание, что лид завершается фразой «Корреспонденты «РР» разбирались…». Это частое завершение лида (другие варианты – корреспондент побывал, увидел или «Читайте репортаж нашего корреспондента из …»). На мой взгляд, такое завершение лида неудачное. Корреспонденты разбирались, но разобрались ли, из лида не ясно. Следовало бы написать, что выяснили корреспонденты, причем упомянуть что-то парадоксальное, чтобы создать дополнительный стимул для чтения текста. Например, как здесь:

Побывав на заседании Хамовнического суда по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, заместитель главного редактора журнала "Власть" Вероника Куцылло убедилась в том, что борьба за жизнь и свободу для одних вполне может оказаться усыпляющим средством для других.

(Зал номер семь // «Власть». - 2009 – 27 апр.)

Или здесь:

Бывший русский анклав Харбин давно стал рядовым китайским областным центром: всего каких-то 9 млн жителей. Связанное с Россией прошлое здесь превратилось в доходный туристический аттракцион. Заповедник «Русская деревня», парк Сталина, сотни русских ресторанов, караоке-клубов, тысячи русских проституток. Туристы со всего Китая приезжают в Харбин, чтобы за большие по местным меркам деньги посмотреть на бывшего «старшего брата», роль которого исполняют гастарбайтеры из российской провинции.

(Приключения фуяшки // «Русский репортер». - 2009. – 14 окт.)

Вам после этих лидов захотелось прочесть репортажи? Обратите внимание: здесь использована формула «ясно и одновременно не ясно». Вывод вам уже сообщили, и дальнейший текст станет лишь его обоснованием. И если вам захотелось понять, почему все так, значит, журналисты свою работу выполнили грамотно.

«Я» в репортаже

Следует ли писать репортаж от первого лица? Некоторые журналисты, например, специальный корреспондент издательского дома «Коммерсант» Андрей Колесников, так поступают регулярно. Вот как начинается, к примеру, его репортаж про соревнования по дзюдо на Лондонской олимпиаде 2012 года:

В перерыве соревнований по дзюдо ко мне подошла девушка, которая очень старательно говорила по-русски. Русский был не совсем родным ее языком: она родилась на Украине, а живет в Израиле. Но ей очень хотелось поговорить с русским, который живет в России. Потому что у нее накопились претензии ко мне.

— Ну как же ж так! — с упреком сказала она мне.— Наш израильский мальчик (она это сказала с таким выражением, как будто он и мой тоже.— А. К.) , тридцать пять лет, умничка, так боролся!

— Не вышло у него? — с сочувствием переспросил я, потому что только в перерыве и появился здесь.

— За него болеет весь Израиль! — продолжала она, предпочитая не слышать.

— Так что случилось?

— И проиграл русскому мальчику, живущему в Германии! А для него это последняя Олимпиада! Ну что же это!

— А ваш израильский мальчик не из России? — поинтересовался я.

Все бы как-то встало на свои места. Была бы законченная картина. Последнего мазка не хватало.

— Ну какая разница?! — вздохнула она.— Нет никакой разницы.

А мне казалось, что это две большие разницы.

Русского мальчика из Германии я, кстати, очень скоро увидел. Он участвовал в полуфинале: он же победил израильского мальчика 35 лет.

(Чудо-дзюдо // Коммерсантъ – 2012 – 4 авг. http://www.kommersant.ru/doc/1991206?isSearch=True)

Как видим, на переднем плане в репортаже не соревнования, а беседа журналиста с одной из болельщиц. Соревнования же служат фоном. Возможно, это оправдано, потому что соревнования читатели репортажа к моменту выхода газеты уже могли посмотреть. Либо потому что репортаж пишет не абы какой журналист, а Андрей Колесников, у которого есть свои преданные читатели, интересующиеся именно тем, что происходило с Колесниковым, и как он это воспринимал.

Общие же рекомендации здесь таковы. Если журналист сам является одним из действующих лиц репортажа, тогда «я» необходимо. Так как первое лицо в репортаже обычно используется для передачи собственных ощущений, нужно, чтобы эти ощущения читателя интересовали. Как правило, это бывает в следующих случаях:

1. Журналист является главным действующим лицом (репортаж-эксперимент).

2. Журналист лично оказывается в драматической ситуации, которой посвящен репортаж. Например, попадает в заложники к террористам или под обстрел на передовой.

3. Репортаж написан «звездой» (как в случае с Колесниковым), мысли и переживания которой интересны читателям.

4. Центром репортажа является не внешняя ситуация, а ее восприятие автором.

В последнем случае необходимо соблюсти два условия: автор должен испытать сильные переживания и затем красочно их описать. Например, как в этом тексте, посвященном впечатлениям журналистки от перекладывания асфальта по ночам возле ее дома:

В два часа ночи — дорожные работы в самом разгаре — я таки набираю «02», хотя муж и утверждает, что бесполезно. В трубке слышится непривычное: «Вы позвонили в полицию. Чем мы можем вам помочь?» — и во мне зарождается надежда на спасение. Полиция — не хухры-мухры. Как в Европе. Я жалуюсь на недопустимый уровень шума и прошу проверить наших мучителей на наличие у них разрешения ковырять 2-ю Фрунзенскую ночью. Оставляю свои контактные данные.

— Выезжаем.

Я победно смотрю на мужа: если не отстаивать свои гражданские права, а только пассивно бубнить, что все бесполезно, ничего не изменится. На всякий случай в порыве гражданского самосознания я хватаю фотоаппарат и фотографирую дорожные работы с балкона — мало ли, доказательства. Таджики не хотят фотографироваться, отворачиваются или прячутся за деревья. Но кавказские ребята позируют.

Проходит полчаса, и еще полчаса — никто не приезжает. Я опять набираю «02».

— Вы позвонили в полицию. Чем мы можем вам помочь?

Вспоминается анекдот про заевшую пластинку и ребенка, который бьется башкой о стену: «Малыш, хочешь, я расскажу тебе сказку?» — «Хочу! Хочу! Хочу!»

— Это по поводу дорожных работ на 2-й Фрунзенской…

— А, опять вы? Они уже близко. Я их потороплю.

Буквально через пять минут полиция действительно подъезжает к углу Фрунзенской набережной и 2-й Фрунзенской. Я их вижу с балкона и готовлюсь спуститься и дать показания или что там полагается в таких случаях. Но дальше происходит странное: человек в форме, не выходя из машины, обменивается с одним из ремонтников парой реплик, после чего полицейское авто делает изящный вираж по Фрунзенской набережной и исчезает из виду.

— Ну, я же говорил, — констатирует муж.

Я ссорюсь с мужем, мрачно сижу на кухне и пью виски (между прочим, не одна, а с котом, который хоть и не пьет, но сидит рядом и очень заботливо на меня смотрит), стараясь привести себя в такое состояние, чтобы заснуть вне зависимости от уровня шума. К пяти утра мне это удается. Звуки извне смешиваются с шумом моего персонального «вертолета».

(Асфальтовый приход // «Русский репортер». - 2012 – 24 июля http://www.rusrep.ru/article/2012/07/24/asfalt)

Кроме того, существует так называемая «Гонзо-журналистика» (см. главу 11), которая ставит в центр произведения именно впечатления журналиста, обычно находящегося в измененном состоянии сознания из-за действия алкоголя или наркотиков. Там употребления «я» и фокусировка журналиста на себе, а не на происходящем вокруг, является нормой.

Репортаж о псевдособытии

Журналисты часто вынуждены писать репортажи со всевозможных церемоний. Церемония обычно выглядит так. Ввыходит докладчик, говорит, как хорошо поработали и все заслужили. Потом вручает награду. Награжденный благодарит и обещает и дальше работать. Перед нами псевдособытие, когда действие происходит по заранее подготовленному сценарию, в отличие от события, которое происходит само по себе. Слова во время псевдособытия являются частью ритуала и никак не связаны с реальностью. Их произносят не потому, что в них верят, а потому что так положено. Например, награждают человека не потому, что он отличился в труде, а потому что пришла его очередь эту награду получать. Никаких выдающихся успехов у награжденного нет, и работать лучше он не собирается вне зависимости от того, что говорит по этому поводу. Как же в этом случае написать интересный репортаж?

Типовых решений этой задачи два. В первом случае журналист ведет себя как театральный критик, оказавшийся на премьере спектакля. Только спектакль здесь – все, происходящее вокруг. Журналист отмечает, насколько хорошо играют персонажи свои роли, где происходят заминки и отклонения от сценария, в какой мере заметна показуха и в чем она проявляется. Динамика текста будет строиться за счет противопоставления того, кем хотят казаться участники церемонии, и что у них на самом деле получилось. Например, как в этом репортаже Валерия Панюшкина про участие депутатов Госдумы в военных сборах:

Народных избранников поделили на две группы и одну отвезли на танкодром, а другую препроводили на стрельбище. На танкодроме депутатам показали танки, позволили залезть в танк и произвести имитационную стрельбу из пулемета, как в детском садике. То есть за пулемет надо было держаться, условно целиться в условного противника и имитировать губами звуки стрельбы.

Добрые таманские офицеры очень не советовали журналистам находиться неподалеку от мотострелковой техники во время прохождения депутатами военной службы, потому что, когда в танке депутат Государственной думы, совершенно не знаешь, как танк себя поведет. Опасно в это время стоять от танка со всех четырех сторон.

Еще опаснее было на стрельбище. Там депутатов честно разделили на четыре группы. Предполагалось, что депутаты по группам постреляют сначала из пистолета, потом из снайперской винтовки, потом из автомата и пулемета, а потом из трех гранатометов. Но не тут-то было.

Депутаты стали перебегать из группы в группу, желая защищать родину не где прикажут, а с друзьями, поэтому первая группа сократилась до пяти человек, а третья группа разрослась человек до тридцати.

Главной своей задачей многие депутаты почитали фотографирование с оружием в руках и ради получения эффектных снимков наводили оружие на фотографов, вынуждая руководившего стрельбами офицера бежать сломя голову через сугробы и кричать в нарушение принятого депутатами накануне закона о русском языке.

(Депутаты выбили себе новые звания // Коммерсантъ – 2003 – 7 фев.)

Другое решение – выступить в роли комментатора. Михаэль Халлер называет репортажи такого вида «резонирующими» (Резонер – человек, любящий вести пространные рассуждения. Источник – «Толковый словарь русского языка». Под ред. Д.Н. Ушакова. http://slovari.yandex.ru). Журналист не только показывает, но и сообщает о том, что осталось за кадром, и что повлияет на восприятие происходящего. Например, если на сцене два человека улыбаются и пожимают друг другу руки, то журналист напоминает, что несколько лет назад один из этих двоих прилюдно клялся убить другого в отместку за гибель своих родственников. После этого читатель лучше поймет цену этим улыбкам и рукопожатию. Еще один пример – большой начальник открывает построенный мост. Произносятся торжественные речи, все аплодируют. А журналист напоминает, что мост должны были сдать год назад, он планировался на четыре полосы вместо двух построенных, а за хищение выделенных на постройку моста денег возбуждено уголовное дело в отношении заместителя этого большого начальника, который за время стройки моста возвел себе трехэтажный особняк.

Мастер резонирующего репортажа – упомянутый выше Андрей Колесников. Вот начало его репортажа про посещение Владимиром Путиным Рижского вокзала:

Владимир Путин прибыл на Рижский вокзал по расписанию. (Ироничное замечание с учетом того, что Владимир Путин обычно опаздывает. – Прим. авт.)  В одном из его тупиков он осмотрел поезд "Ласточка", созданный для решения амбициозной задачи, которая заключается в том, чтобы возить пассажиров Олимпиады по окрестностям Сочи и Адлера. Гендиректор дирекции скорого сообщения РЖД Дмитрий Пегов сообщил мне тревожную новость: на всем пути движение "Ласточки" будет управляться исключительно с помощью компьютеров, а светофоров вообще не будет. Учитывая, что "Ласточка" только еще уходит на испытания, которые закончатся к 2013 году (еще ведь неизвестно, с каким результатом), все это не может оставить равнодушным потенциального пассажира, которым является в том числе читатель "Ъ".

(Встреча стрелка со стрелочниками // «Коммерсантъ».  - 2012 – 27 апр. http://www.kommersant.ru/docrss/)

Чтобы написать резонирующий репортаж, необходимо хорошо владеть материалом. Аргументы журналиста должны внушать доверие аудитории. Плюсом будет, если автор статьи лично известен читателям, и его слова имеют вес. Если же аргументы окажутся легковесными, эффект будет обратный. Читатель решит, что персонажи занимаются делом, а журналист злопыхательствует.

Глава 4. Интервью

- Метод и жанр

- Формы интервью

- Роли собеседника

- Подготовка к интервью

- Интервью личное и по телефону

- Вопросы в интервью

- Развитие беседы

- Приемы журналиста

- Уловки собеседника

- Расшифровка диктофонной записи

- Согласование интервью

- Заголовок и лид интервью

- Особенности интервью с отдельными типами собеседников

- Репортажные элементы в интервью

Метод и жанр

В журналистике слово «интервью» имеет два значения. Это и метод сбора информации, когда журналист получает информацию от других людей (два других метода: наблюдение и работа с документами. Подробнее о методах сбора информации см. Главу 8), и жанр, когда материал подается в виде вопросов журналиста и ответов собеседника. Далее в этой главе рассматривается только интервью как жанр. Интервью как форма подачи информации появилось в глубокой древности. Пример – написанные в IV веке до нашей эры «Диалоги Платона», в которых материал представлен в виде бесед древнегреческого философа Сократа со своими учениками.

Однако интервью в современном понимании появилось в СМИ лишь в первой половине XX века. Это было связано с развитием радио, для которого интервью – наиболее подходящий жанр. Михаэль Халлер объясняет рост популярности интервью тем, что все больше стран переходили к демократии, и кандидаты на выборные должности оказались вынуждены отвечать на вопросы журналистов, обосновывая свои притязания на власть. Брать интервью у монарха, ставя под сомнение его способность управлять страной, было немыслимо. Брать же интервью у кандидата в президенты либо у самого президента – вполне нормально.

В современной прессе интервью – один из популярнейших жанров. Существуют журналы, специализирующиеся на больших портретных интервью (например, «Караван историй»). Встречаются как развернутые многостраничные интервью, так и короткие, состоящие из двух-трех вопросов и ответов. В некоторых изданиях из номера в номер публикуется интервью определенного вида. К примеру, в газете «Новые Известия» существует рубрика «Гость «НИ»» - большое интервью со знаменитостью, начинающееся на первой полосе в правом верхнем углу и оканчивающееся на одной из внутренних полос издания. В газете «Ведомости» регулярно выходят полосные интервью с политиками и бизнесменами в рубрике «Действующие лица». В газете «PROГород» размер интервью в одной из рубрик ограничен продолжительностью разговора – 60 секунд. За счет этого достигается динамичность, так как отсутствуют излишне долгие вопросы и ответы. Есть журналисты, специализирующиеся именно на интервью. Это и ведущие телевизионных и радийных программ с участием гостей (например, Станислав Кучер, Тина Канделаки, Владимир Познер), и пишущие журналисты (например, Андрей Ванденко).

Интервью, с одной стороны, считается «самым объективным» жанром, потому что в нем доминируют слова собеседника, а не слова журналиста. Во всех же остальных жанрах текст состоит почти полностью из слов журналиста и, по сути, представляет собой авторскую интерпретацию происходящего. С другой стороны, интервью – крайне субъективный жанр, так как собеседник может излагать односторонний взгляд на проблему, замалчивая одни сведения и интерпретируя в свою пользу другие, а журналист вынужден публиковать это, не уравновешивая проверкой фактов и комментариями других людей. (Некоторые издания проверяют сказанное собеседником и публикуют в скобках возражения и уточнения, например, газета «Ведомости». Но для большинства изданий характерна некритичная ретрансляция сказанного.)

Двойственная природа интервью также проявляется в его одновременной простоте и сложности. Простота интервью в том, что задавать вопросы и записывать ответы может любой человек. Но разговорить и раскрыть человека, подвести его к определенным формулировкам и придать разговору остроту и динамику умеет далеко не каждый журналист. При этом даже профессионалы признают, что у них бывают «тяжелые» собеседники и провальные интервью.

Формы интервью

В опубликованных интервью слов журналиста обычно в три-четыре раза меньше, чем слов собеседника. Это оправдано, так как слова собеседника аудитории более интересны, чем слова журналиста. Роль последнего – в направлении разговора и в задавании тех вопросов, которые хотела бы задать собеседнику аудитория, так как журналист выступает как ее представитель.

Однако соотношение слов журналиста и собеседника может варьироваться в зависимости от ситуации. На одном полюсе находится интервью-монолог. Здесь вопросы журналиста отсутствуют либо задан лишь один вопрос, за которым идет выступление собеседника. Это и опросы экспертов либо обычных граждан на какую-то актуальную тему, когда вверху публикуется вопрос, а под ним – ответы разных людей. Либо развернутый, объемом до нескольких машинописных страниц, ответ одного человека. Интервью-монолог не означает, что журналист задал один вопрос и сразу получил на него тот ответ, который был опубликован. В действительности журналист может задавать множество вопросов, которые помогают получить от собеседника именно такой ответ, который нужен. Но при публикации вопросы убирают и оставляют только ответы одним блоком.

На другом полюсе находится интервью-беседа. Здесь объем вопросов журналиста и ответов собеседника примерно одинаковый. На интервью-беседу имеют право «звезды» журналистики, высказывания которых столь же интересны аудитории, как и высказывания респондентов. Поэтому в интервью-беседе журналист не только задает вопросы, но и рассуждает, формулирует мысли. Если же журналист и респондент находятся в разных весовых категориях (респондента аудитория знает, журналиста – нет), интервью-беседа противопоказано, так как это интервью будут читать ради слов собеседника, и слишком пространные высказывания журналиста вызовут раздражение.

Различия между формами интервью приведены в таблице:

! Обратите внимание, что форма интервью касается опубликованного текста и не имеет отношения к ходу разговора. И при обычном интервью журналист может наговорить столько же, сколько собеседник, или даже больше. Особенно если собеседник плохо или неохотно отвечает. Но в текст значительная часть слов журналиста не пойдет.

Роли собеседника

Для успешного интервью необходимо понимать, какую информацию от какого собеседника можно получить. Виды информации, получаемой в ходе интервью, таковы:

- рассказ об актуальных, известных и интересных читателям событиях, участником или очевидцем которых был собеседник;

- оценка собеседником положения дел в какой-то сфере, разъяснение причин происходящего и высказывание прогнозов;

- биография собеседника, рассказ об интересных эпизодах из его жизни.

Таким образом, собеседник выступает в роли участника/очевидца событий, эксперта либо личности, которая интересует читателей. Исходя из этого интервью бывает событийным, экспертным либо личностным. Собеседник также может сочетать сразу несколько ролей. Разберем каждый из случаев.

Событийное интервью обычно используют как дополнение к новости. Новостная заметка позволяет в сжатом виде изложить имеющуюся у журналиста информацию: кто, что сделал, где, когда, зачем, как, что из этого будет, кто выиграет и проиграет и т.д. При подготовке новости журналист пользуется несколькими источниками и опрашивает обоих участников конфликта, что позволяет проинформировать о событии достоверно и сбалансировано.

Однако новостная заметка по своей сути – жанр отстраненный. Читатель может узнать, что произошло. Но почувствовать, как воспринимали происходящее участники и очевидцы события, прочитавший новостную заметку не сможет либо сможет в очень малой степени, так как в новости основное внимание уделено фактам, а не эмоциям.

Событийное интервью восполняет этот пробел. Журналист спрашивает респондента, что лично он делал, наблюдал и чувствовал. Событийное интервью публикуют в блоке с новостью либо отдельно, если новость уже известна аудитории. Вот фрагмент интервью с покусанным акулой в Красном море российским туристом:

- Давайте вернемся в тот день.

- Я нырял с маской на глубине около 7 метров - там, где заканчивается 50-метровый пирс, который идет от пляжа. В пяти метрах дальше пирса в море идет резкий обрыв дна, глубины становятся очень большими - такими, на которых комфортно живется акулам. Из этой бездны она и вынырнула. И попала из родной среды обитания сразу туда, где плавали десятки людей. Конечно, у нее сразу сработал инстинкт атаки. Она же хищник... Как я, человек с многолетним опытом моряка, мог не предвидеть опасности? Не заметить, что акулам там так вольготно?! Мою бдительность усыпило то, что там спокойно плавали женщины и дети.

- Как вы отреагировали, увидев акулу?

- Первой эмоцией было чудовищное удивление. Из-за него я потерял драгоценные две секунды. Она вцепилась в мою левую руку, сразу порвав кости, сосуды и связки, и стала трепать меня. Потом отплыла в сторону и прицелилась в живот. Там до сих пор остались раны, но основной удар мне удалось отвести - я ударил ее в глаз правой рукой. Это спасло меня. К сожалению, рука провалилась к ней в пасть и тоже пострадала от зубов. Счастье, что она не совершила третьего захода.

- Спасатели были рядом?

- Да, они меня и вытащили. Но все время, что я провел там, они не патрулировали берег, лодка стояла на месте. А тишина тоже способствует тому, чтобы акулам было вольготно.

(Евгений Тришкин: Это не случай, а закономерность // Метро. – 2010 – 14 дек. http://www.metronews.ru/speterburg/evgenij-trishkin-eto-ne-sluchaj-a-zakonomernost/Tpojln!8trVtEYd3ZbQ/)

Интервью было опубликован спустя полторы недели после первого сообщения об инциденте, однако все равно вызвало интерес у аудитории, так как показало событие с новой стороны, как бы «изнутри».

Типичные собеседники в событийном интервью – люди, пережившие что-то необычное. Это могут быть пассажиры потерпевшего крушение самолета, бывшие заложники террористов или жильцы сгоревшего дома. Журналист в разговоре шаг за шагом восстанавливает происходящее. Типовые вопросы при проведении такого интервью: Что происходило вначале? Что вы делали потом? Что вы видели? Что вы слышали? Что делали другие? Что вы почувствовали? Что вы подумали? Что произошло затем?

Ни мнение собеседника по вопросам, не относящимся к событию, ни личная жизнь собеседника аудиторию не интересуют. Поэтому журналист не спрашивает у покусанного акулой, почему он выбрал профессию моряка, как познакомился с будущей женой, или насколько, по его прогнозам, упадет курс рубля при снижении цены на нефть. Нас интересует только событие, вокруг которого и крутится все интервью. Задача журналиста – показать событие глазами собеседника, чтобы дать возможность читателям пережить случившееся. Если новостная заметка информирует читателей, то событийное интервью расширяет их эмоциональный опыт.

! Персонаж интервью в момент события, скорее всего, находился в стрессовом состоянии. В такие моменты человек не может воспринимать происходящее адекватно. Одно ускользает из внимания, другое – гипертрофируется. Часто искажается ощущение времени, и респондент не может правильно оценить, как долго что-то продолжалось. Поэтому событийное интервью на информационную достоверность не претендует. Правда в этом интервью – эмоциональная: именно это человек почувствовал и пережил.

Цель экспертного интервью – разъяснить читателю положение дел в какой-то сфере. Такое интервью берут у специалистов или ученых. Например, врач рассказывает, как не заразиться гриппом, финансист – в какой валюте хранить деньги, психотерапевт – почему в семьях происходят скандалы. Интервью фокусируется на проблемах, причины и решения которых разъясняет респондент. Ни личная жизнь респондента, ни его мнение по поводу других сфер, в которых он не является профессионалом, в интервью не обсуждаются. Например, в интервью с врачом журналист не спрашивает про первую любовь собеседника или его отношение к единому госэкзамену.

! Требования к персонажу экспертного интервью – компетентность и независимость. Некомпетентный собеседник не сможет выступить в роли эксперта, зависимый – не будет объективным. Если найти независимого эксперта не удается, можно опубликовать два интервью с ангажированными экспертами, представляющими полярные точки зрения (рубрика «за и против» или «pro et contra»).

 Личностное интервью фокусируется вокруг биографии собеседника, важнейших эпизодов его жизни. Обычно эти эпизоды связаны с выбором профессии, карьерным становлением респондента, этапами его семейной жизни, а также чрезвычайными происшествиями, в которые он был вовлечен. В зависимости от объема интервью может включать в себя от нескольких эпизодов до нескольких десятков.

Не всегда респондент сразу расскажет об эпизодах своей жизни в такой форме, которая нужна журналисту. Обычно приходится задавать множество уточняющих вопросов. Например, собеседник упомянул, что в студенческие годы занимался альпинизмом. Журналисту следует спросить, были ли случаи, когда собеседник заблудился в горах. Он ответит, что однажды так было. Журналист продолжает расспрашивать, что делали альпинисты, что говорили, что чувствовали, и каким образом в конце концов спаслись. Может быть задано десять или больше вопросов, которые в опубликованном интервью сожмутся до двух-трех. В ответах на эти вопросы будет изложена вся история блуждания собеседника в горах, как будто он рассказал ее сам, и журналисту не пришлось задавать множество уточняющих вопросов.

! Обязательное требование к собеседнику в личностном интервью – аудитория должна этого человека знать. Необходим изначальный интерес публики к персонажу личностного интервью. Уровень такого интереса влияет, к примеру, на то, что одни деятели шоу-бизнеса платят СМИ за публикацию интервью, интервью с другими публикуют бесплатно, а третьим уже платят СМИ за публикацию интервью с ними. Так в 2007 году журнал «Караван историй» судился с Филиппом Киркоровым за нарушение контракта. Истцы утверждали, что заплатили артисту 700 тыс. рублей за интервью о его разводе с Аллой Пугачевой, и одним из условий было обязательство Филиппа Киркорова не давать интервью другим изданиям в течение трех месяцев. Однако это условие певец не выполнил, утверждалось в иске. Впрочем, суд иск отклонил.

В личностном интервью также допустимы экспертные вопросы, особенно касающихся общих мировоззренческих тем. Например, вопрос «Что такое любовь?». Но следует иметь в виду, что в ответ мы получим не философское или психологическое разъяснение такого явления, как «любовь», а личное понимание этого явления собеседником, и не более того. То есть мы узнаем, не что такое любовь вообще, а что о любви думает конкретный известный человек. Возможны ситуации, когда собеседник в интервью выступает в разных ролях. Наиболее распространены две комбинации: событийно-личностное и экспертно- личностное интервью.

Пример событийно-личностного интервью – интервью с чемпионом. С одной стороны, разговор посвящен соревнованию, которое собеседник выиграл. Типичные вопросы: как готовился спортсмен, с каким настроением вышел на старт, в какой момент почувствовал, что побеждает, как будет праздновать, каковы планы по поводу следующих соревнований. Это событийная часть. Но есть еще личностная часть. Чемпионы, как правило, являются знаменитостями, и аудиторию может интересовать и их личная жизнь, и эпизоды их карьеры, не связанные с текущими соревнованиями.

! Соотношение между событийной и личностной частью зависит от известности собеседника. Например, если соревнования выиграл спортсмен, про которого аудитория ничего не знает, большая часть интервью будет посвящена соревнованию, а личность собеседника останется на периферии разговора. Если же чемпионом стал уже и без того популярный спортсмен, очередная победа станет лишь поводом поговорить с этим человеком о его жизни. Это связано с наличием у аудитории вопросов к собеседнику, которые и должен озвучить журналист. К известному человеку вопросов будет много, потому что он вовлечен в разные сюжеты, о которых знает публика. Например, у знаменитого футболиста, забившего решающий гол в важном матче, мы спросим и про этот гол, и про его переговоры с каким-то клубом и возможный переход туда, и про взаимоотношения с тренером сборной, и про его новый роман.

Пример экспертно-личностного интервью – мемуарное. Такое интервью берут у «бывших» – людей, некогда находившихся на вершине власти, богатства или славы. Они одновременно и выступают в роли экспертов (оценивают происходящее в своей сфере), и рассказывают о своем участии в прошлых событиях (личностная составляющая). К мемуарным можно отнести опубликованную на сайте www . slon . ru серию интервью с бывшими главными редакторами российских СМИ (http://slon.ru/story/ex_editors/).

Соотношение между экспертной и личностной частями интервью зависит от текущей вовлеченности собеседника в происходящее. Чем она больше, тем больше собеседник выступает как эксперт. Если же он полностью отошел от дел, интервью окажется, в основном, личностным, обращенным в прошлое.

Иные комбинации ролей собеседника, например, событийно-экспертное интервью либо интервью, в которых собеседник одновременно играет все три роли, теоретически возможны, но на практике крайне редки. Описанные выше пять разновидностей интервью (событийное, экспертное, личностное, событийно-личностное, экспертно-личностное) охватывают, на мой взгляд, более 99% всех интервью.

Таблица 10. Разновидности интервью в зависимости от роли собеседника

Подготовка к интервью

В некоторых случаях интервью проводится без подготовки. Например, событийное интервью по поводу катастрофы, на место которой добрался журналист. Он задает очевидцу вопросы, исходя из логики и здравого смысла. В других случаях подготовка занимает до нескольких недель. Например, журналисту необходимо взять большое личностное интервью у «звезды», которая уже дала десятки интервью о своей жизни. Чтобы ответы были оригинальными, а не шаблонными, которые уже публиковали другие СМИ, журналисту необходимо много узнать и продумать.

Рассмотрим «полный цикл» подготовки к интервью. Это случай, когда у журналиста есть достаточно времени на все положенные действия. На практике подготовку обычно сокращают в зависимости от времени и сил журналиста, так как и того, и другого, как правило, не хватает.

Первый этап – предварительный сбор информации. Его начинают еще до того, как проведены переговоры с собеседником и получено согласие на интервью. Разумеется, собеседник может отказать. Но если он согласится, то может одновременно поинтересоваться у журналиста, о чем тот собирается говорить. Вот здесь предварительный сбор информации поможет. Если журналист назовет актуальные связанные с собеседником темы, это будет признаком компетентности. В противном случае у собеседника сложится впечатление, что журналист в теме не разбирается, и разговор, скорее всего, окажется пустым. А раз так, то лучше журналисту отказать, чем потом тратить время на объяснение банальных вещей и на правку присланного на согласование текста, потому что этот текст наверняка будет полон ошибок. Не исключен такой вариант, когда собеседник вначале спрашивает, о чем предполагается интервью, а потом решает, интересно ли это ему. Ориентация в происходящем поможет журналисту зацепить» собеседника. Например, предложить ему высказаться по поводу конфликта, в который тот вовлечен.

 ! Отказ от интервью бывает прямым, когда собеседник заявляет, что не общается с журналистами вообще или с вами и вашим изданием в частности. Косвенный же отказ – это когда собеседник соглашается на интервью в принципе, но отказывается назначать конкретное время. Вместо этого журналисту предлагают перезвонить через неделю, две недели, месяц и т.д. Потом опять предложат то же самое. Потом снова, пока журналист не отстанет.

Итак, согласие на интервью получено. Встреча (либо время звонка при интервью по телефону) назначена. Что касается согласования тем предстоящего разговора, то это, как правило, условно (исключение – например, интервью с президентом, где соблюдение согласованных тем и вопросов более жесткое.), и ничего не мешает журналисту помимо согласованных тем затронуть все прочие, которые его интересуют. Иногда собеседник выставляет условие определенных тем в разговоре не касаться. Такое условие выполнимо не всегда.

Например, если планируется интервью со знаменитым артистом, который только что развелся, то не задать вопрос о разводе нельзя – читатели не поймут. В подобных случаях нужно «поторговаться» о степени затрагивания запретной темы, объяснить собеседнику, что не упоминать об этом нельзя, но можно найти более мягкую форму.

Договариваясь об интервью, принято обозначать примерный спектр вопросов. Точный их перечень определять бессмысленно: ответ респондента на первый вопрос может развернуть дискуссию на 180 градусов. Можно, конечно, не слушать, что говорит респондент, зачитывая вопросы по бумажке, убедившись, что пауза после ответа означает его завершение. Такая функция есть в некоторых диктофонах: они выключаются, когда голос замолкает. Но журналист — не записывающее устройство и, как говорил мне Андрей Васильев, будучи главным редактором "Коммерсанта", "не подставка под микрофон". Качество интервью во многом определяется диалогом, в некоторых случаях — спаррингом.

Но конъюнктура изменилась. Пиар-службы компаний, выполняющие функцию железной перегородки между ньюсмейкерами и СМИ, проводя переговоры об интервью, требуют подробных вопросов. В этот раз у меня их оказалось девять страниц: я не могу знать, в какую сторону развернется дискуссия. В формате предварительных согласований определяется, что время, выделенное на интервью,— полчаса. Перед входом в переговорную комнату выясняется, что 15 минут. Я включаю диктофон и жду прихода своего респондента. Возможно, напрасно.

— Вот,— говорит мне сотрудник пиар-службы, протягивая скрепленные степлером листы бумаги с печатным текстом.

Я смотрю на страницы с логотипом компании. На них письменные ответы на вопросы, отправленные в качестве обязательно-предварительных.

— Это готовый текст. Можете печатать.

Я решила протестировать абсурдность ситуации в полной мере. У меня были те самые 15 минут, в течение которых можно было задать дополнительные вопросы. Присутствовал переводчик.

— Фотографа присылать не надо. У нас есть замечательная съемка, фотографии мы вам по почте пришлем.

— А заголовок? — интересуюсь на всякий случай.

— Надо? — и эта реакция кажется абсолютно серьезной.

Вернувшись в редакцию, мне по старой памяти следовало бы написать текст. Но формулировалось лишь заявление об уходе: в своей электронной почте я обнаружила готовое интервью — с заголовком и отчетно-предвыборными фотографиями. Я предпочла клавишу "Delete".

(Правила игры диктует редактор отдела финансов Елизавета Голикова // «Коммерсант». - 2011 – 18 авг.)

Теперь переходим к следующему этапу: изучение публикаций о собеседнике и составление вопросов. Допустим, собеседник – известный человек, который уже много раз давал интервью. В этом случае берем интервью, вышедшие за последние несколько лет. Нас интересует следующее:

- Истории из своей жизни, рассказанные этим человеком. В интервью можно будет либо просить их продолжения и новых подробности, либо, наоборот, сразу переводить разговор на другую тему, если собеседник сам начнет их рассказывать, так как читатели, скорее всего, об этих историях уже знают. Главное – чтобы ваше интервью не повторяло уже опубликованные.

- Высказывания собеседника по ключевым темам. Если эти высказывания чересчур радикальные, спорные, можно будет спросить, почему собеседник так думает. Если в ходе интервью он вдруг скажет что-то противоположное, спросим, почему он изменил свое мнение. Пусть оправдывается. Конфликт беседу всегда оживляет.

Собрав информацию, переходим к составлению вопросов. Вопросы должны, с одной стороны, соответствовать интересу аудитории к собеседнику (журналист подбирает те вопросы, которые задали бы читатели, будь они на его месте), с другой стороны – не повторять уже заданные вопросы в других интервью. Кроме того, заготовленных вопросов и тем, которых они касаются, должно быть в полтора-два раза больше, чем предполагается задать и затронуть в интервью. Это сделано для страховки – всегда возможна ситуация, когда ожидания по поводу какой-либо темы не оправдаются, и тогда пригодятся вопросы по другим темам.

! Случай из практики. Однажды журналистка начала интервью с политологом с вопроса «Вы сказали, что….». «Я такого не говорил. Это журналисты мне приписали», - огрызнулся политолог. Так одной темой в интервью стало меньше.

На списке вопросов приготовления к интервью не заканчиваются. Журналист продумывает, что собеседник мог бы ответить на каждый из вопросов. В норме журналист должен идти на интервью не только со списком тем и вопросов, а с «деревом» заготовленных дополнительных вопросов, которые можно будет задавать при различных поворотах разговора. Разумеется, записывать все варианты вопросов и ответов не нужно, но держать в голове - обязательно. Не зря же артисты говорят, что самый лучший экспромт – подготовленный.

! При активной подготовке есть риск, что журналист станет пленником собранного им материала. Чужое восприятие человека нередко передается из одного портрета в другой. Неточности, легенды и ошибочные факты повторяются и со временем даже усугубляются в статьях и передачах. Постепенно герой интервью превращается в некую мифическую, созданную другими фигуру, и журналист подпадает под влияние предубеждений, субъективных и ложных представлений о человеке, и тогда ему уже неважно, что же в действительности говорит или делает тот, о ком он собирается рассказать. Одно из важнейших правил при работе интервьюера – избавиться от бремени предвзятых представлений.

(Фихтелиус Э. Новости. Сложное искусство работы с информацией / Пер. со швед. В. Менжун. – М.: МедиаМир, 2008 – С. 117-118.)

Рассмотрим другую крайнюю ситуацию. Времени на подготовку у журналиста нет, так как необходимость взять интервью возникла срочно. Журналист отправляется к собеседнику (или звонит ему по телефону) и ничего или почти ничего про предмет разговора не знает. В таком случае поможет так называемый GOSS-метод (от англ. Goal – цель, Obstacle – препятствие, Solution – решение, Start – начало), который разработал профессор журналистики из Университета Невады ЛаРуе Гиллеланд (LaRue Gilleland). Метод заключается в том, что журналист последовательно задает вопросы о том, чего персонаж хочет добиться, что ему мешает этого достичь, как он преодолевает препятствия, и когда планирует получить результат.

ЛаРуе Гиллеланд приводит примерный перечень таких вопросов.

Вопросы о цели:

- Что вы хотите сделать?

- Какова цель вашей организации?

- Чего вы на самом деле хотите?

- Если бы у вас была возможность сделать лишь одно великое дело в своей жизни, что бы вы сделали?

Вопросы о препятствиях:

- Что вам мешает?

- С какими проблемами вы столкнулись?

- Почему вы не смогли этого сделать?

- Почему вы этого не делаете?

- Зачем вы вообще влезли в это дело?

Вопросы о решении:

- Что вы собираетесь делать по этому поводу?

- Как вы решаете эту проблему?

- Существует ли возможность справиться с этим?

- Как вам это удалось?

- Как вы на это решились?

Вопросы о начале действия:

- Когда программа начала действовать?

- Чья это была идея?

- Когда вы ожидаете получить первый результат?

- Когда проблема будет решена?

(Patterson B.R. Write to be read. A practical guide to feature writing. Ames: The Iowa State University Press, 1986. P. 50–51.)

GOSS-метод универсален, так как любой человек к чему-то стремится, что-то ему мешает, как-то он это пытается преодолеть и к какому-то времени рассчитывает получить результат. Даже если ограничиться только одной темой и задать по каждой части разговора (цель, препятствие, решение, старт) по одному основному и двум-трем дополнительным вопросам, этого будет достаточно для интервью объемом в две машинописные страницы.

Интервью личное и по телефону

И у беседы с глазу на глаз, и у телефонного разговора есть свои преимущества и недостатки. При личной встрече больше шансов, что интервью вообще состоится. Выдворить из кабинета или квартиры уже пришедшего на интервью журналиста сложнее, чем сказать по телефону, что возможности поговорить нет. Кроме того, телефон можно отключить, не брать или передать секретарше. При личном интервью собеседник, скорее всего, отложит все дела и будет только беседовать с вами. При интервью же по телефону он может параллельно заняться другими делами либо отвлечься на беседу еще с кем-то.

Кроме того, во время разговора с глазу на глаз журналист сможет реагировать не только на слова, но и на невербальные сигналы (мимика, жесты), а также на детали обстановки, что позволит лучше понимать сказанное и задавать более точные вопросы. Личное присутствие позволит увидеть и затем описать детали обстановки и подробности встречи, раскрывающие характер собеседника. Вот как пишет об этом Дмитрий Виноградов:

Журналист, прибыв на интервью с олигархом, известным своим жестким отношениям к конкурентам и должникам, с удивлением замечает, что стены его резиденции украшены рисунками детей. А прилетев в Лондон на встречу с очередным политэмигрантом из России, обвиняемом в экономических правонарушениях, журналист видит, с какими мерами предосторожности тот перемещается по столице Англии, опасаясь вездесущих агентов российских спецслужб (или наоборот, перемещается без охраны. Или влачит жалкое нищенское существование. Или совершает совместный шоппинг с влиятельными российскими чиновниками). В общем, такие детали, даже если сам герой интервью на эту тему ничего не говорит, придают его фигуре какое-то дополнительное измерение. И журналист это свое впечатление передает читателю.

(Виноградов Д. Репортаж из букв http://to-report.livejournal.com/4666.html)

При интервью с глазу на глаз повышается вероятность, что во время разговора никто не будет отвлекать собеседника либо помогать ему отвечать. Наконец, телефонную трубку могут положить в самый неподходящий момент, тогда как при личной встрече у журналиста всегда будут секунды, чтобы задать самые важные из оставшихся вопросов и получить на них хоть какие-то ответы.

При личном интервью важен правильный выбор места. Желательно, чтобы беседа проходила в тишине, хотя бы относительной. Если вы разговариваете в кафе, где играет громкая музыка, или идете вдоль шоссе мимо потока машин либо находитесь в самолете с включенными двигателями, велика вероятность, что диктофон запишет окружающий гул, сквозь который слова собеседника будут еле слышны. Отсюда вывод – ищите тихое место либо держите диктофон прямо у губ собеседника либо пользуйтесь выносным микрофоном, который также размещайте максимально близко к губам собеседника. Если диктофон не запишет слова журналиста – не беда. Вы их сможете додумать задним числом. Додумывать же за собеседника невозможно, а на свою память полагаться нельзя, потому что смысл запомнить вы сможете, но точные формулировки, ради которых берутся интервью, и которые затем будут опубликованы от имени собеседника, нет.

Некоторые журналисты предпочитают брать интервью не в рабочем кабинете или доме собеседника, а на «нейтральной территории» – в ресторане, на улице. Считается, что так они будут чувствовать себя увереннее, а собеседник лишится помощи «родных стен».

С моей точки зрения, фактор принадлежности территории особой роли не играет. Более того, кабинет или квартира – это, как правило, гарантия отсутствия посторонних людей и звуков. Вот что по поводу места для интервью пишет Андрей Ванденко:

Идеальный вариант [места для интервью] – дома, но чужого человека многие стараются не пускать на свою территорию. В рабочем кабинете трудно добиться какой-то душевности. Дома – другое дело. … Встречаться в людном месте неудобно, вокруг народ, который надо перекрикивать. Плюс на известного человека начинают пялиться. Чтобы разговор получился, должна быть иллюзия камерности, откровенности. Понятно, диктофон, понятно, визируем текст, но необходима видимость того, что мы говорим доверительно.

(Цит. по Криницын Е. Акулы интервью: 11 мастер-классов – М.: Альпина Паблишерз, 2010 – С. 167.)

Несколько замечаний по поводу присутствия при интервью кого-либо еще, помимо журналиста и собеседника. При интервьюировании важного человека принято, что рядом сидит его пресс-секретарь, который также записывает беседу на диктофон (иногда делают видеозапись интервью, как поступает пресс-служба Владимира Жириновского). Нежелательно, чтобы при разговоре присутствовали начальники собеседника или коллеги равного с ним уровня. Тогда собеседник будет ориентироваться в большей мере на них, а не на журналиста, и хороший разговор не получится. Вот мнение Андрея Ванденко по этому поводу:

Даже журналисты, знакомые твоему собеседнику, мешают, поскольку человек невольно начинает оглядываться, ориентироваться на них. Я как-то делал интервью в Милане с футболистом Андреем Шевченко. Со мной был журналист, живущий в Италии. Его Андрей знал, а меня видел впервые. Я задавал вопросы, которые казались собеседнику глупыми, а я пытался его спровоцировать, вызвать на откровенность. Андрей – спортсмен, привыкший конкретно отвечать и думать. Я чувствовал, как в нем закипает раздражение: «Ну что за козел приехал из Москвы?» Шевченко стал апеллировать к знакомому журналисту: ｫКого ты притащил? Что он спрашивает? Что ему надо? Сейчас остановлю машину, высажу его, пусть идет в Милан пешкомｻ. Не должно быть рядом никого, кто может служить отвлекающим фактором. Дома удобнее еще и потому, что можно зацепиться за детали. Картина на стене, фотография на столе, собака зашла в комнату – это все дополнительные темы, через которые можно раскрутить человека.

(Цит. по Криницын Е. Акулы интервью: 11 мастер-классов – М.: Альпина Паблишерз, 2010 – С. 167.)

Присутствие же других посторонних на эффективность беседы не влияет. Моя беседа с первым вице-спикером Госдумы (Должность на момент интервью. – Прим. авт.) Любовью Слиской проходила в ее кабинете в присутствии пресс-секретаря и нескольких официантов, которые накрывали стол к приходу зарубежной делегации. Однако на результативности беседы хождения с тележками и звон посуды не сказались.

Теперь поговорим о преимуществах беседы по телефону. Их два, но они очень важны. Первое – это экономия времени. Не надо ехать к собеседнику, особенно если он находится в другой части города, страны или земного шара. Второе - это возможность в ходе интервью подглядывать в Интернет и отыскивать там дополнительную информацию, если потребность в ней вдруг возникнет. В интервью нередки ситуации, когда собеседник упоминает неизвестного вам человека или сюжет. Быстрое наведение справок позволит сформулировать и задать дополнительные вопросы.

При беседе по телефону желательно в одном ухе держать наушник от диктофона, чтобы контролировать, что действительно идет запись разговора. К сожалению, вся техника время от времени дает сбои, и ситуация, когда диктофон записывал-записывал, но ничего не записал либо записал с жутким фоном, через который невозможно разобрать слова, может случиться с каждым. Поэтому идеальный вариант – параллельно вести запись в блокноте, фиксируя хотя бы ключевые и наиболее яркие фразы.

Вопросы в интервью

Здесь разберем классификацию вопросов применимо к задачам интервью. Эта классификация носит исключительно практический характер и не претендует на то, чтобы считаться исчерпывающей с точки зрения филологии.

Во-первых, вопросы делятся на открытые и закрытые. Открытые вопросы – это вопросы, начинающиеся с вопросительного слова и требующие развернутого ответа. Например, «Что вы думаете об этой книге?». Закрытые вопросы – это вопросы без вопросительного слова, требующие ответа «да» или «нет». Например, «Эта книга – полезная для журналистов?»

В большинстве случаев предпочтительнее открытые вопросы, так как они побуждают собеседника говорить. Упоминавшийся выше американский медиаконсультант Чип Сканлан в этой связи даже сравнивает открытые вопросы с зеленым сигналом светофора, а закрытые – с красным. Например, на вопрос «Как вы относитесь к домашним животным?» можно получить развернутый ответ: «Сейчас у меня домашних животных нет, но в детстве была собака. Еще мне нравилось играть с соседской кошкой. А мои дети просят завести попугая». На вопрос же «Есть ли у вас домашние животные?» последует короткий ответ «Нет», и разговор на этом споткнется.

Закрытые вопросы хороши в тех случаях, когда собеседник уклоняется от ответа. Например, если на вопрос: «Что стало с уголовным делом по поводу того, что вас поймали с взяткой?» следует ответ «Есть силы в нашей стране, которые заинтересованы в дискредитации честных людей. Однако Россия все равно будет развиваться и победит», то можно переформулировать вопрос: «Уголовное дело по вашей взятке закрыто?»

Другая градация вопросов – прямые и непрямые. Прямой вопрос – это обращенный от имени журналиста. Например, «В какой мере вас можно считать алкоголиком?»

Непрямой вопрос – это вопрос, содержащий высказывание других людей и просьбу выразить отношение к этому высказыванию. Например, «Ваши недоброжелатели утверждают, что вы – алкоголик. Что бы вы им ответили?»

Преимущество непрямых вопросов – их мягкость. Так формулируют те вопросы, которые иначе могут показаться собеседнику оскорбительными. Здесь же журналист как бы не при чем. Он так не думает, так думают другие люди. Он же на стороне собеседника и лишь дает возможность ему развеять порочащие его слухи.

По функции в интервью вопросы делятся на информационные, управляющие и поведенческие.

Таблица 11. Классификация вопросов в интервью по их функции

Формулируют информационные вопросы по изложенным выше правилам: открытые вопросы предпочтительнее закрытых, непрямые – мягче прямых. Кроме того, есть специальные подходы к составлению вопросов. В западной журналистике популярен подход канадского репортера Джона Саватски (John Sawatsky). Ниже представлены 14 правил Джона Саватски, которые были опубликованы в американском журнале «American Journalism Review» (http://www.ajr.org /article.asp?id=676).

1. Нужно задавать нейтральные открытые вопросы.

Начинайте вопросы с «Что?», «Как?» и «Почему?» С их помощью от собеседника можно получить максимум информации, вынуждая его описывать события (Что случилось?), процессы (Как это происходило?) и мотивы (Почему это сделали?) дополнительные вопросы задавайте с помощью слов «Кто?», «Где?» и «Когда?»

2. Затрагивая «жесткие» вещи, не задавайте жестких вопросов.

Если спросить человека «Вы – расист?», ответ, скорее всего, будет отрицательным. Вместо этого, задавайте сфокусированные открытые вопросы по поводу доказательств, которые позволяют сделать вывод, что собеседник – расист.

3. Всегда помните, что меньше означает больше.

Чем больше информации журналист вложит в вопрос, тем больше сведений недоскажет собеседник. Короткие вопросы побуждают отвечать коротко, драматично и сфокусировано. Длинные и путанные вопросы, в свою очередь, приводят к длинным и путанным ответам либо к сжатым, сбивчивым репликам.

4. Выстраивайте стратегию получения информации.

Стратегия особенно важна, когда журналист хочет добиться от собеседника признания и комментирования каких-либо сведений. Однажды журналистка канадской газеты готовила статью про статистику, что треть школьников идут в школу без завтрака. Журналистка хотела взять интервью у школьников. Однако прямой вопрос «Завтракал ли ты сегодня?» скорее всего спровоцировал бы ложный ответ, так как дети были не склонный признаваться, что они бедные и голодные. Вместо этого ей рекомендовали спрашивать «Что ты делал, когда встал сегодня утром? Затем что? Затем что?» И так до момента, когда ребенок приходил в школу. И если ребенок ничего не говорил про завтрак, тогда появлялись вопросы: «Как насчет завтрака? Почему ты ничего не ел?»

5. Не спорьте с собеседником.

Иногда журналист тратит большую часть интервью на то, чтобы заставить собеседника с помощью наводящих вопросов принять свою версию событий. Например, один американский журналист в интервью с сербским чиновником пытался заставить того признать, что Сербия проводила в Косово геноцид. Вместо этого следовало спрашивать чиновника про доказательства отсутствия геноцида.

6. Стройте интервью на ответах, а не на вопросах.

Людям легче доходить до какого-то вывода самим, чем признавать готовую чужую точку зрения. Если собеседник высказывает оригинальное утверждение, спросите его о доказательствах, с помощью которых он может это подтвердить.

7. Переложите бремя доказывания на собеседника.

Если собеседник, например, настаивает, что «там ничего предосудительного не было», поинтересуйтесь, откуда он это узнал. Если собеседник говорит, что не помнит, спросите, почему он не помнит. При формулировании вопроса возьмите ключевую мысль, сказанную собеседником, и перестройте ее в открытый вопрос. Например, рассказывая о своей свадьбе, собеседник сообщил: «Тогда было тяжелое время». Вы спрашиваете: «Что вы имеете в виду под тяжелым временем?»

8. Избегайте закрытых вопросов. Если спросить подозреваемого в супружеской неверности политика: «Вы спали с мисс Смит?», то он как не спавший с ней в буквальном смысле слова честно ответит «Нет».

9. Не делайте утверждений в вопросах.

Вместо фразы «Должно быть, первое время вам было трудно» спросите «Каково было вам первое время?»

10. Не задавайте двойные вопросы или два вопроса сразу. Пример такого неудачного вопроса: «Каких собеседников вы любите интервьюировать больше всего, и какое свое интервью вы считаете самым удачным?» Собеседник будет тяготеть к тому, чтобы ответить на тот вопрос, который ему нравится, и избегать отвечать на вопросы, которые могут выставить его с негативной стороны.

11. Не перегружайте вопросы.

Журналист спросил Билла Клинтона «Была ли Дженнифер Флауерс вашей любовницей в течение 12 лет?» Клинтон ответил: «Нет, это ложь». Что именно ложь, осталось неясно. Что они были любовниками, или что их любовная связь продолжалась 12 лет.

12. Не вставляйте в вопросы свои предположения.

Предположения мешают получить точные ответы. Например, журналист спросил бывшего заложника Терри Андерсона о его взаимоотношениях с другими заложниками, захваченными тогда в Ливане: «О чем вы думали, когда наступала тишина? Наверняка были моменты, когда вы переставали разговаривать друг с другом?» Андерсон ответил: «Да, конечно, были моменты, когда мы не разговаривали». То есть ответ прозвучал не на вопрос «О чем вы думали?», а на предположение, которое Андерсон подтвердил.

13. Не используйте «перегруженные смыслом» слова в вопросах.

Журналист спросил конгрессмена по поводу закона, который тот лоббировал: «Ваша схема приведет к резкому увеличению прибыли у нефтяных компаний…» «Это не схема», - ответил конгрессмен, сфокусировав внимание на слове «схема», а не на вопросе.

14. Не используйте преувеличения в вопросах.

Собеседник почти всегда реагирует на такие вопросы, смягчая их ближе к нейтральности. Например, если журналист спросит артиста «Каково чувствовать себя суперзвездой?», можно предсказать, что тот начнет скромничать, так как этого требуют социальные рамки.

Итак, суть метода Саватски – лучше всех «работают» открытые короткие нейтральные вопросы. Такие, как вопрос, который задал Владимиру Путину Ларри Кинг («Что случилось с вашей лодкой?» - «Она утонула»). Схожую рекомендацию дает главный редактор украинской версии журнала Forbes Владимир Федорин, по словам которого яркими примерами «хорошего вопроса» служат: «Что есть истина?» - Понтий Пилат, 33-й год до нашей эры, «Who's Mr Putin?» - Давосский форум, 2000-й год (Печерная А. Главред украинского Forbes Владимир Федорин рассказал, как делать интервью - http://mmr.ua/news/newsid/26369/).

А если собеседник врет? Тогда арсенал журналиста – все те же открытые короткие нейтральные уточняющие вопросы. Если собеседник продолжит врать дальше, его ложь дойдет до абсурда. Например, министр обороны утверждает, что призывники не только не уклоняются от службы в армии, но сами туда рвутся. Уточняем, кто, где, куда рвется, откуда министр получил эту информацию, и зачем тогда в армию забирают тех, кто служить не хочет, если желающих и так полно.

Обвинять собеседника во вранье журналисту вовсе не обязательно. Правда в интервью – это не соответствие слов собеседника действительности (желательно, чтобы так было, но получается не всегда). Правда в интервью – это правдивое преставление собеседника. Если он лжец или дурак, журналист должен так подобрать вопросы, чтобы из ответов на них читатель понял, что из себя представляет этот человек.

Другой подход к составлению вопросов использовала итальянская журналистка Ориана Фаллачи (Oriana Fallaci). В 70-е годы 20-го века она опубликовала в газете «Corriere della Sera» ряд интервью с главами государств третьего мира. Примечательного в этих интервью то, что они, во-первых, переводились на другие языки и публиковались многими ведущими изданиями западных стран, а во-вторых, после публикации никто из собеседников не хотел с госпожой Фаллачи снова общаться.

Метод Орианы Фаллачи состоял в том, что журналистка собирала негативную информацию о собеседнике и затем обвиняла его и требовала оправдываться. Вот фрагмент интервью с аяттолой Ирана Рухоллой Хомейни (аяттола Хомейни в момент интервью был фактическим главой государства):

- Имам, но как можно ставить на одну доску зверей из САВАК (тайная полиция шахского Ирана. – Прим. авт.) и граждан, которые реализуют свою сексуальную свободу? Возьмите дело юноши, который вчера был расстрелян за содомию...

- Это разврат, разврат... Надо уничтожить разврат.

- Возьмите дело восемнадцатилетней беременной девушки, которая была расстреляна несколько недель назад в Бесхаре за прелюбодеяние.

- Беременная? Ложь. Ложь, как и история про отрезание грудей женщинам. В исламе такие вещи не происходят. Беременных женщин не расстреливают.

- Это не ложь, имам. Все иранские журналы об этом писали, и на телевидение тоже были дебаты по вопросу о том, почему её любовник был наказан только сотней ударов плетью.

- Если это так, значит, она заслуживала наказания. Я лишь это знаю. Женщина, наверное, совершила что-то посерьёзней, спросите об этом у приговорившего её суда. И всё, хватит говорить о таких вещах. Это не важно.

- Тогда давайте поговорим о курдах, которых расстреливают, потому что они хотят автономии.

- Те курды, которых расстреливают, - это не курдский народ. Это те, кто ведут подрывную деятельность против народа и революции. Как, например, тот, которого расстреляли вчера – он убил тринадцать человек. Я бы предпочёл, чтобы расстрелов не было вообще, но когда ловят типов, подобных этому, и расстреливают, я испытываю большое удовольствие - вот так.

- А когда арестовывают тех, кто распространяет коммунистические листовки?

Сегодня утром, например, пять человек арестовали.

- Если их арестовали, значит, они того заслуживали. Коммунисты, работающие на иностранцев, фальшивые коммунисты, которые действуют в интересах Америки и шаха. Всё, хватит. Я сказал, хватит говорить об этих вещах.

- Хорошо, поговорим о шахе. Это же Вы, имам, отдали приказ о том, чтобы шаха ликвидировали зарубежом, а тот, кто это сделает, будет считаться героем; если же он погибнет в ходе ликвидационной акции, то немедля попадёт в рай.

(Источник http://www.oriana-fallaci.com/khomeini/intervista.html, перевод http://community.livejournal.com/ru_fallaci/460.html)

Свое поведение во время интервью Ориана Фаллачи описывала так:

«Я провоцирую собеседника и вовлекаюсь сама. Поэтому мои интервью никогда не бывают холодными. Я влюбляю себя в собеседника, даже когда я его ненавижу. Каждое интервью для меня – это любовная история, борьба, коитус» (Цит. по Haller M. Das Interview. Ein Handbuch fur Journalisten. Konstanz: UVK Medien, 2001 – S. 66.).

Чтобы провести интервью по методу Фаллачи, необходимо, во-первых, хорошо владеть материалом, чтобы ｫцеплятьсяｻ к собеседнику по делу. Во-вторых, нужно не бояться возмутить собеседника, поссориться с ним. В некоторых российских изданиях использование подобного метода - обычное дело. Вот что пишет по этому поводу бывший корреспондент газеты «Коммерсант» Андрей Козенко:

Андрей Васильев (бывший главный редактор газеты «Коммерсант» - Прим. авт.) все же прав: интервью получается хорошим, если вопросы журналиста либо содержат наезд на собеседника, либо показывают, что журналист в десять раз информированнее собеседника. Простейший психологический прием, выводящий интервьюируемого из себя и заставляющий его раскрыться.

(Запись в блоге Андрея Козенко http://kozenko.livejournal.com/240575.html)

Упрекнуть в чем-то можно любого собеседника. Например, политического деятеля – в том, что он менял убеждения. Для бизнесмена - привести цитату Карла Маркса о том, что «в основе любого крупного состояния лежит преступление». Популярного артиста сделать ответственным за бездуховность общества. Чиновника обвинить в том, что не у всех граждан на вверенной ему территории решены все проблемы. Как писал по схожему поводу поэт Игорь Губерман: «За все на евреев найдется судья. За живость. За ум. За сутулость. За то, что еврейка стреляла в вождя. За то, что она промахнулась» (Губерман И. Как Соломон о розе. Цит. по http://lib.ru/GUBERMAN/gariki2.txt).

В СМИ встречается еще один подход к составлению вопросов, когда с их помощью собеседника пытаются показать с наилучшей стороны. Например, у главы района спрашивают про строительство детских садов и дают ему возможность отчитаться, что новый детский сад только что построен. Или у медика интересуются, можно ли вылечиться от какой-то болезни, и тут выясняется, что эту болезнь как раз лечат в его клинике.

Такие интервью называют рекламными или комплиментарными. Публикуют их либо за деньги, либо по причине зависимости издания от собеседника. По форме они напоминают журналистские материалы, по сути – нет, так как преследуют цель представить собеседника или его ведомство в выгодном свете, а не разобраться в событиях, их взаимосвязях и в самом собеседнике, ради чего берутся настоящие журналистские интервью.

Вот что о целях интервью говорит взявший их не одну сотню Алексей Венедиктов:

Для чего берут интервью? Всего целей три: в каждом интервью они присутствуют, но в разных пропорциях. Первая цель: если перед вами ньюсмейкер, ваша задача – вытащить из него информацию. Здесь никакой борьбы быть не может. «Сколько человек погибло в этой операции?» - спрашиваете вы, к примеру, у замначальника штаба Вы должны получить цифру.

Вторая цель: вытащить из него мнение и оценку. В этих случаях, конечно, приходится воевать. Потому что мнения и оценки обычно очень благостные. Вы спрашиваете: «Почему в предыдущей операции погибло два человека, а в этой – 73?».

Третья цель: придать интервью такой образ, чтобы оно было просмотрено или прослушано до конца. Но это уже уровень накала и умение интервьюера.

(Цит. по Криницын Е. Акулы интервью: 11 мастер-классов – М.: Альпина Паблишерз, 2010 – С. 13.)

Теперь перейдем к управляющим вопросам. Они бывают трех типов – открывающие, переходные и фильтрующие. Управляющий вопрос может одновременно быть информационным, одно другому не противоречит. Просто управляющие вопросы помимо этого регулируют ход интервью, служат его поворотными точками.

Открывающий вопрос задают в начале беседы. В этом вопросе называют тему интервью и просят собеседника что-то по ней сказать. Формула открывающего вопроса:

утвердительное высказывание + закрытый вопрос

Вот как сформулирован первый вопрос в интервью с депутатом Госдумы Владимиром Плигиным:

- Вы состоите в либерально-консервативном клубе ｫЕдиной Россииｻ. Вас, как либерала, устраивает сложившаяся в стране политическая система?

(«Граждане должны участвовать в реальном политическом процессе. Кухонная демократия малопродуктивна» // «Коммерсант». - 2010 – 26 окт.)

Закрытый вопрос здесь предпочтительнее открытого, так как ответ на него будет короче. Если же на первый вопрос собеседник отвечает слишком длинно, это может сбить динамику интервью.

Алексей Венедиктов считает, что первый вопрос в интервью может одновременно стать решающим:

! Если вы интервьюируете незнакомого человека, то его отношение к вам определится после первого вашего вопроса. Опытный интервьюируемый по первому вопросу определит, кто перед ним, поэтому для интервьюера важно сразу «войти в кость». Если вы с этим человеком уже работали, очень важно показать, что все предыдущие интервью гроша ломаного не стоят. Вот здесь и сейчас абсолютно уникальная история, уникальная ситуация, даже если она совершенно банальна. <…>

Знаете, о чем я премьер-министра Великобритании Тони Блэра спросил первым делом? «Господин премьер-министр, сейчас выходит пятая книга о Гарри Поттере, ваши дети любят это читать?». Он поднимает на меня глаза, потом смотрит на переводчика, мол, то ли я услышал? Мужик его ждал для чего? В общем, он неформально ответил и расслабился. И я его дальше спрашивал про ракеты, про экономику. Так мы проговорили полчаса. Я понимаю, что если бы задал ему вопрос, каковы результаты переговоров с Путиным, это были бы кранты. Он бы за 15 минут отрапортовал формальные и несущественные вещи – и до свидания.

(Цит. по Криницын Е. Акулы интервью: 11 мастер-классов – М.: Альпина Паблишерз, 2010 – С. 12-16.)

С помощью переходного вопроса меняют тему в интервью, если в разговоре планируется затронуть несколько тем. Чтобы при этом соблюсти плавность разговора, журналист повторяет фразу собеседника и задает вопрос, который как будто вытекает из нее. Переходный вопрос может выглядеть, к примеру, так:

- Вы сказали, что в детстве мечтали стать знаменитым. Как относитесь к тому, чтобы заняться политикой?

Если просто спросить, как собеседник относится к уходу в политику, вопрос может показаться чужеродным, непонятно как вклинившимся в интервью.

! Переходные вопросы важны при подготовке интервью к публикации, чтобы придать разговору непрерывность. Однако в некоторых изданиях эту проблему решают иначе – разделяют интервью подзаголовками, которые и служат для задания новой темы.

Фильтрующий вопрос используют, когда собеседник отклонился от темы разговора. Возвращают к теме с помощью повтора высказывания собеседника и просьбы об уточнении. Например, журналист берет интервью с экономистом о том, куда вкладывать деньги во время мирового финансового кризиса. Экономист начинает рассуждать про вложения в валюту, но затем переходит к рассказу о том, почему доллар продолжает оставаться главной резервной валютой, несмотря на проблемы американской экономики. В данном интервью это не важно, важны конкретные рекомендации. Поэтому возвращаем собеседника к исходной теме таким вопросом:

- Вы сказали, что доллар менее надежен, чем евро. Какую часть сбережений лучше хранить в американской валюте, а какую – в европейской?

Третий, последний тип вопросов – поведенческие. Здесь журналист провоцирует собеседника, чтобы вызвать у него неадекватную реакцию и представить аудитории как неуравновешенного, нечестного или глупого. Поведенческие вопросы чаще используют в эфирных СМИ (телевидение и радио), так как там реакция собеседника более наглядна.

Поведенческие вопросы делятся на провоцирующие, вопросы-ловушки, суггестивные, усилительные и намекающие.

Провоцирующие вопросы содержат утверждение о реакции собеседника и требование объяснить причину этой реакции. Например, «Почему вы занервничали, когда я заговорил про взятки?» Или проще: «Почему вы вдруг так заволновались?» Доказать, что ты не заволновался, невозможно. Правильный ответ на эту манипуляцию: «Я не знаю, почему вам показалось, что я заволновался. Поясните, пожалуйста». Цель провоцирующих вопросов – вынудить собеседника потерять контроль над собой и показать себя вспыльчивым и нервным. Вот еще примеры вопросов этого вида: «Почему вы покраснели?», «Почему у вас задрожали руки?», «Почему ваши глаза забегали?» После этого собеседник обычно либо выгоняет журналиста, либо уходит сам. В эфирных СМИ это смотрится очень эффектно. В интервью для прессы подобное применять рекомендуется, если после таких вопросов остается шанс на продолжение интервью.

Вопрос-ловушка – это вопрос из разряда «Вы уже перестали брать взятки?» И утвердительный, и отрицательный ответ на такой вопросы выставит человека в невыгодном свете. Правильный ход – объявить, что собеседник использует манипуляцию, тем самым ее нейтрализовав.

Суггестивный вопрос ставит один ответ предпочтительнее других. От собеседника по сути требуют либо согласиться с тем, что противоречит его взглядам, либо признать себя каким-то нехорошим. Пример суггестивного вопроса: «Патриоты считают, что если девушка выходит замуж за иностранца, ее нужно лишать гражданства. А вы?»

При усилительном вопросе журналист искажает слова собеседника, чтобы побудить того возразить: «Я такого не говорил». Затем журналист уже правильно повторяет другое высказывание собеседника с вопросом «И это вы тоже не говорили?» Этот прием также предназначен в большей мере для эфирных СМИ. В результате у аудитории, большая часть которой слушает интервью в пол-уха, сложится впечатление, что собеседник заврался и уже не помнит, что говорил и чего не говорил.

Намекающий вопрос – наиболее изящный прием. Здесь задается серия вопросов, в конце которой все переворачивается, и утвердительные ответы собеседника свидетельствуют против него. Например, журналист спрашивает, хорошо ли собеседник водит машину. Тот рассказывает про свой водительский опыт, про многочисленные поездки. А затем журналист сообщает, какой вред автомобиль наносит экологии, и спрашивает, как собеседник относится к тому, что столько вреда нанес он лично.

! Этичность поведенческих вопросов сомнительна. Обычно ими пользуются, чтобы дискредитировать собеседника. Например, в ходе предвыборной кампании. Следует иметь в виду, что использование поведенческих вопросов может, наоборот, вызвать симпатии к собеседнику как к жертве недобросовестных журналистских приемов.

Развитие разговора

Разговор может развиваться в четырех направлениях: вперед, в сторону, назад либо буксовать на месте. Журналисту необходимо контролировать, как и куда движется интервью.

Движение вперед – это получение информации по теме интервью. Вперед можно двигаться медленно, когда постепенно раскрывают тему, углубляясь в нее, и быстро, когда переходят от темы к теме. Для каждого интервью в зависимости от предмета, собеседника и аудитории, для которой готовится текст, нужно выбирать оптимальную скорость движения вперед. Слишком низкая скорость означает, что собеседник будет погружаться в детали, не интересные широкой публике. Суть уже понятна, а собеседник все разъясняет и уточняет. При подготовке интервью для прессы эти фрагменты потом придется вырезать, то есть время разговора будет потрачено зря. Если же вы берете интервью в прямом эфире и позволили собеседнику погрузиться в неважные для широкой аудитории подробности, велик риск того, что аудитория переключится на другой телеканал или на другую радиостанцию.

Другая крайность – излишне высокая скорость, когда собеседник, не раскрыв одну тему, переходит к другой. Из сказанного многое не ясно, и аудитория ждет дополнительных вопросов, но журналист их не задает. В моей практике рекорд установила студентка одного из вузов, где я преподавал. Она взяла интервью у музыканта университетской рок-группы. Текст был объемом порядка 30 строк (две трети машинописной страницы) и состоял из восьми вопросов-ответов, причем ни по одной теме не было задано больше одного вопроса.

Слишком медленное движение вперед можно сравнить с выматывающей ездой в пробке со скоростью 10 километров в час. Слишком быстрое движение – это езда со скоростью за 200 километров в час, когда едва успеваешь смотреть на дорогу и совершенно не удается рассмотреть окрестности.

! Некоторые собеседники «скачут» по темам, переходя от одной к другой и к третьей и затем возвращаясь к каждой из них. В этом случае следить за глубиной раскрытия темы нужно особенно внимательно.

Стандартное газетное интервью (100-150 строк или две-три машинописные страницы) обычно охватывает две-три темы, по каждой из которых журналист задает по три-четыре вопроса. Но это – общая схема, отклонения от которой могут быть самыми разными. В одних случаях допустимо посвящать все интервью одной теме, в других – включать до десятка тем, ограничивая некоторые из них одним вопросом. Кроме того, журналисту желательно поднимать в разговоре больше тем, чем пойдет в итоговый текст интервью. Может оказаться, что по некоторым темам собеседник не сказал ничего интересного, и эти части разговора решат не публиковать.

Движение в сторону происходит тогда, когда собеседник уходит от основной темы в побочный ее аспект. Например, врач, к которому пришли на интервью по поводу эпидемии гриппа, принимается рассуждать о плохом оснащении больниц. Это тоже важно и интересно, но журналиста, редактора и аудиторию волнует эпидемия гриппа! Поэтому собеседника нужно вернуть к теме беседы. Техника возврата – разобранный выше «фильтрующий вопрос».

Движение назад возникает тогда, когда журналиста не устраивает ответ собеседника, и вопрос повторяется теми же самыми или другими словами. Бывают ситуации, когда один и тот же вопрос нужно задать пять-семь раз, прежде чем журналист получит удовлетворяющий его ответ.

! Однажды я брал интервью у сексолога Игоря Кона. На вопрос, какую долю в населении составляют гомосексуалисты, профессор Кон ответил, что правильно говорить «гомосексуалы». На вопрос, сколько гомосексуалов, собеседник ответил, что они бывают разные. Одни идентифицируют себя, как гомосексуалы, другие – не идентифицируют, но имеют сексуальные контакты с представителями своего пола. Наконец, третьи просто испытывают сексуальные чувства к представителям своего пола. Последовал вопрос, сколько первых, вторых и третьих, на что Игорь Кон ответил, что этого никто не знает. Я не успокоился и спросил, может ли оказаться, что первых меньше, вторых – больше, а третьих – еще больше. Профессор ответил утвердительно. Затем я спросил, можно ли предположить, что первых – не ниже одного процента. Кон опять согласился. Затем я спросил, можно ли считать, что доля третьих – не больше 10 процентов. Кон сказал, что не более 20. Эта часть разговора продолжалась шесть или семь минут, а ее итогом стал такой ответ, вошедший в опубликованный текст:

- Если вы возьмете такой признак, как наличие сексуального влечения к лицам своего пола, то получите одну цифру, наличие гомосексуальных контактов – другую, сексуальную идентичность, когда человек признает себя геем или лесбиянкой, – третью. Разброс между этими цифрами, по разным исследованиям, – от одного процента до двадцати».

(Профессор Игорь Кон: "Самые либеральные люди – холостяки"// "Новые Известия" - 2006 – 5 мая http://www.newizv.ru/news/2006-05-12/45871/)

Движение на месте – это спор журналиста с собеседником. Журналист ставит под сомнение то, что было сказано в ходе интервью, и вынуждает собеседника защищать свою позицию. Спор хорош тем, что побуждает собеседника проговориться. Он вынужден сказать больше, чем планировал изначально, и может сообщить то, что не собирался предавать огласке. Однако у спора есть два недостатка. Первый – он съедает много времени, и на другие темы поговорить окажется некогда. Второй – журналист рискует нарваться на конфликт, в ходе которого собеседник откажется продолжать интервью: «Если вы не верите мне, то чего с вами разговаривать». Поэтому затевать спор желательно в конце интервью, когда у журналиста в любом случае уже набрал материал для публикации.

Приемы журналиста

В арсенале журналиста должны быть действия, которые позволяют решать типовые задачи, возникающие при проведении интервью. Например, установление контакта, поддержание зашедшего в тупик разговора, получение от собеседника той информации, которую он изначально сообщать не собирался.

Для установления контакта используют разогревающие вопросы. Это вопросы, связанные с общими интересами журналиста и собеседника. Например, журналист замечает в кабинете собеседника картину и спрашивает про увлечение живописью. Если догадка оказалась верна, журналист рассказывает, что тоже интересуется картинами.

Аналогичные вопросы могут быть посвящены домашним животным, футболу, погоде или росту цен на бензин. Цель разогревающих вопросов – показать собеседнику, что журналист – такой же, как и он, и за счет этого расположить собеседника к себе.

! Разогревающие вопросы особенно желательны при интервью с неопытными собеседниками, которые излишне обеспокоены предстоящим общением с журналистом. В этом случае «болтовня» на отвлеченные темы расслабит собеседника, вернет ему естественность. С опытными собеседниками, давшими много интервью, этот прием можно не применять. Разогрев и вовсе противопоказан, если собеседник очень занят и выкроил из своего сверхплотного графика 20-30 минут на общение с журналистом, а тот вместо вопросов по делу начинает спрашивать про футбол или домашних животных. В этом случае разогревающие вопросы вызовут лишь раздражение. Еще одно правило «разогрева» - не затрагивать темы, на которые планировалось поговорить в самом интервью.

Кроме того, желательно делать позитивным или нейтральным начало интервью, особенно если вы собираетесь задать какой-то резкий вопрос. Человек расслабляется и реагирует на резкий вопрос уже не так агрессивно, отвечает, а не уходит от ответа. Исключение – ситуация, когда времени совсем мало. Тогда резкий вопрос приходится задавать уже в начале разговора.

Прием «беременная пауза» используют, чтобы заставить собеседника проговориться. Когда он заканчивает ответ, журналист не задает следующий вопрос. Повисает тишина, которую собеседник воспримет как сигнал, что он еще чего-то недосказал, и журналист ждет этих слов. Так как все продуманное и заготовленное уже сказано, есть шанс, что собеседник скажет то, чего говорить не планировал. Тишина в разговоре всегда воспринимается как дискомфорт, и нужно лишь, чтобы у журналиста хватило выдержки самому не прервать молчание.

! Разновидность приема «беременная пауза» - вопрос «И?» Собеседник рассказывает что-то, замолкает, после чего журналист говорит «И?», побуждая собеседника продолжать. Особенно хорошо вопрос «И?» работает в телевизионных интервью, так как направленная на человека камера создает дополнительный стресс, и вероятность того, что собеседник проговорится, повышается. Также можно задавать несколько вопросов «И?» друг за другом после каждой паузы в речи собеседника.

Прием «вечнозеленые вопросы» применяют, когда задуманная журналистом стратегия интервью развалилась (например, собеседник отказался обсуждать какие-то темы либо, наоборот, прояснил, что интриги нет там, где ее ожидал журналист), и нужно срочно придумать новые вопросы. То есть журналисту требуется одновременно и собраться с мыслями, и продолжать разговор, потому что брать тайм-аут в интервью, в отличие от шахмат, нельзя.

Тут помогут те вопросы, которые можно задать любому собеседнику в любой ситуации. Например, вопросы «Что повлияло на ваш выбор профессии?» или «В какой мере каждый человек должен быть патриотом своей страны?». Желательно составить список из 10-15 вечнозеленых вопросов, распечатать его и носить этот листок в блокноте. Ответы на эти вопросы, скорее всего, в текст не войдут. Но будет выиграно время, чтобы спустя несколько минут перейти к вопросам «по делу».

! Универсальным вечнозеленым вопросом является вопрос «Что это означает?» Этот вопрос уместен как уточняющий к любому ответу собеседника. Задавать этот вопрос также можно, когда другие вопросы у журналиста исчерпаны, а время для разговора еще осталось.

Завершать интервью следует приемом «включенный диктофон». Здесь журналист объявляет вопросы исчерпанными и начинает собирать свои бумаги, чтобы встать из-за стола и уйти. Однако лежащий на столе диктофон не выключают. Собеседник, услышав, что интервью завершилось, расслабляется. Но журналист не ушел и не торопится уйти, разговор продолжается, а диктофон все это записывает.

Расслабившись, собеседник может начать говорить то, что побоялся сказать во время интервью. Если журналист еще и станет задавать вопросы, то может состояться новое интервью, причем откровеннее и интереснее прежнего.

! Диктофон нужно выключать только после расставания с собеседником. До этого момента нужно продолжать задавать вопросы и записывать ответы. Никакого конфликта с законом или этикой здесь нет: собеседник знает, что перед ним журналист, видит включенный диктофон и не говорит «это не для печати».

Уловки собеседника

Собеседник всегда дает интервью из корыстных интересов. Одни получают за интервью деньги (см. приведенный выше пример с Филиппом Киркоровым), другим приятен интерес журналистов к своей персоне, третьи намереваются через СМИ распространить какие-то идеи и позиционировать себя соответствующим образом в публичном поле.

Журналист идет на интервью с вопросами, которые бы задали представители аудитории, будь у них возможность пообщаться с этим собеседником. Но собеседники в большинстве случаев отвечать на эти вопросы не намерены. По крайней мере, отвечать так, чтобы прояснить происходящее. И нередко возникает ситуация, когда ответ вроде бы произнесен, но информация, ради которой пришел журналист, не получена.

Чтобы ответить и одновременно не ответить и подать неправду так, чтобы она выглядела как правда, используют различные уловки. Применяют их и неосознанно, и целенаправленно. Существует даже так называемая «манипулятивная риторика», которая учит продавливать в разговоре свою точку зрения независимо от правоты говорящего. (Например, Бредемайер К. Черная риторика: Власть и магия слова – М.: Альпина Паблишерз, 2011.)

Далее представлены наиболее распространенные уловки, которые используются для манипулирования журналистами, а через них – и общественностью.

Первая уловка - смена темы. Эта уловка - в числе наиболее популярных.

Собеседник утверждает, что для ответа на вопрос журналиста нужно вначале что-то еще рассказать. И начинает рассказывать то, что планировал заранее. В самом «тяжелом» случае интервью может свестись к лекции, которую прочитает собеседник, после чего скажет, что на продолжение разговора у него не осталось времени или сил или еще чего-нибудь. Журналист же останется с этим выступлением, которое никак не связано с подготовленными к интервью вопросами. Выход – перебивать лекцию и задавать свои вопросы, требовать на них ответа.

! Особенно злоупотребляют этой уловкой политики и ученые. Первые используют журналиста как ретранслятора своих заявлений, вторые считают, что вопросы журналиста – не по делу, а что на самом деле важно, знают они сами. Ученые, действительно, лучше осведомлены о положении дел в какой-то сфере. Но что нужно аудитории данного СМИ, лучше знает журналист, то есть вы.

Немецкий журналист Кристиан Тиеле (Christian Thiele) рекомендует такие способы перебивания собеседника:

- Прямой – уловить момент, когда собеседник сделает паузу, и задавать свой вопрос.

- Непрямой – поднять руку и задержать дыхание, показывая, что вы хотите что-то сказать.

- Останавливающий – начать проговаривать окончание фразы за партнера, и когда он замолчит в недоумении, задать свой вопрос.

- Жесткий – перебить собеседника фразой: «Уважаемый господин такой-то», после чего задать свой вопрос. (Ch. Thiele Interviews fuehren. Konstanz: UVK, 2009 – C. 54.)

Вторая уловка – использование абстрактных слов, под которыми каждый понимает что-то свое. Например, «свобода», «процветание», «справедливость», «благополучие». Нужно уточнять, что имеет в виду собеседник. Например, какое именно распределение бюджетных средств между гражданами он считает справедливым.

Преподаватель Института повышения квалификации работников телевидения и радиовещания Леонид Дмитриев разделяет все существительные по линии «конкретность – абстрактность» на четыре группы:

- Первая группа – конкретное и единичное, например, вы, уважаемый читатель, конкретный человек с именем и фамилией. Или тот дом, в котором вы живете.

- Вторая группа – общее и изображаемое. Например, дом, книга, человек, мужчина, женщина. Слова второй категории можно изобразить схематично. Например, «точка, точка, запятая, вышла рожица смешная». Если я скажу, что нарисовал лицо человека, со мной согласятся. Но если буду утверждать, что нарисован конкретный и единичный Иванов Иван Иванович, мне возразят.

- Третья группа – общее и неизображаемое. Например, архитектура, флора, фауна, личность, рабочий класс. Соотнести с какой-либо картинкой или схемой эти слова невозможно.

- Четвертая группа – необобщаемое. Сюда относятся философские категории, такие как время, пространство, масса, энергия, материя, скорость. (См.: Дмитриев Л.А. Законы творчества. М.: ИПК, 2006. С. 23–24.)

Отсюда вывод – заставляйте собеседника объяснять свою точку зрения словами из первой или второй групп. Так будет понятнее и вам, и читателям. Если собеседник выкручивается, переводите его высказывания с абстрактного языка на конкретный и уточняйте: «равильно я понимаю, что для благоустройства города надо вырубить все деревья на улице, где я живу?»

Третья уловка – связывание. Собеседник утверждает, что нечто произошло по какой-то причине, тогда как в действительности случившееся и названная собеседником причина никак между собой не связаны. Например, новый губернатор хвастается ростом урожайности в первый год своего правления, хотя подлинная причина роста урожайности – благоприятная погода. Следует не проглатывать такие утверждения (иначе аудитория может счесть их истинными), а уточнять, почему собеседник считает одно следствием другого. Чем больше уточняющих вопросов задаст журналист, тем нагляднее будет несостоятельность собеседника в приписывании себе чужих заслуг и навешивании на противников вины в том, в чем они не виноваты.

! Нужно помнить древнюю поговорку «после этого – не значит вследствие этого» (она же на латыни - «post hoc ergo propter hoc»). Например, если вы раскрыли мою книгу, и в этот момент в вашей комнате перегорела лампочка, то перегорела она вовсе не из-за того, что вы раскрыли книгу. Те, кто считают иначе, придерживаются так называемого мифологического мышления, которое достаточно распространено. Например, студент успешно сдал экзамен, будучи одетым в определенный костюм. И после этого он начинает на другие экзамены ходить в этом же костюме, рассчитывая на его особенное воздействие.

Четвертая уловка – недобросовестное противопоставление, или «рога альтернативы». Эта уловка связана с нарушением второго закона логики – закона противоречия, согласно которому что-то одновременно может быть или «А», или «не А». Например, то, что у вас в руке – или книга, или не книга. Но построить противоречие, к примеру, между книгой и чашкой нельзя. Одно с другим никак не связано, и нельзя утверждать, что если у меня в руке не книга, то чашка, и наоборот. Но сторонники сохранения принудительного призыва в российскую армию регулярно заявляют: «или призыв, или страна останется без армии». В действительности же отмена призыва вовсе не означает, что страна останется без армии. Армия всего лишь останется без призывников, которые, к слову, составляют менее половины ее численности. Так же ошибался Винни-Пух, когда летел на воздушном шаре к улью и напевал: «Я – тучка-тучка-тучка, я – вовсе не медведь». Альтернативой тучки является «не тучка», а «не медведь».

! Обычно выбор вынуждают делать из двух зол и убирают из вида прочие решения. Например, грабитель ставит жертву перед выбором «Жизнь или кошелек?», хотя третье решение – это убежать или дать грабителю отпор. На президентских выборах 1996 года перед таким выбором была поставлена вся страна: голосуйте за Бориса Ельцина, или вернутся к власти коммунисты, и в магазинах снова будут пустые полки. Между тем голосовать можно было и за других кандидатов, помимо Ельцина и лидера коммунистов Геннадия Зюганова. Да и победа Зюганова вовсе не означала бы возврат в советский социализм. Но это – еще одна логическая уловка – подмена тезиса.

Пятая уловка – подмена причины целью. После вопроса о том, почему что-то произошло как-то нехорошо, собеседник начинает рассказывать, что хотели сделать. Вместо того, чтобы назвать и проанализировать причины неудачи, идут рассуждения о благих намерениях. Однако заявленная цель и реальный результат в действительности не связаны между собой никак, это вещи разного порядка. Например, Павел Санаев в автобиографической книге «Похороните меня за плинтусом» описывает, как бабушка издевалась над внуком, одновременно провозглашая любовь к нему смыслом своей жизни. Имейте в виду, цель можно и вовсе придумать задним числом, чтобы оправдать провал. Особенно часто так объясняют неудачи всевозможных преобразований и реформ.

! Обращать внимание нужно не на цель, а на средства, которые используются. Если средства правильные, будет успех. Если нет – начинание ожидает неудача вне зависимости от того, что провозглашено в качестве цели.

Шестая уловка – подмена причины поводом. Причина – это то, что неминуемо вызывает осуществление события. Повод – то, что способствовало проявлению причины. Например, если начальник наорал на подчиненного, а у подчиненного случился инфаркт, то крик начальника был лишь поводом, но вовсе не причиной инфаркта. Это легко доказать: есть множество людей, у которых после крика начальника инфаркт не случается. Следовательно, причина инфаркта – что-то другое. Например, больное сердце подчиненного или излишняя впечатлительность.

Чтобы отличить причину от повода, нужно задаться вопросом: «Произойдет ли так же со всеми?» Если все студенты группы не смогли решить задачу, значит, причина – сложность задачи. Если не смогли решить задачу только часть студентов, значит, причина – их недостаточная подготовка. Если фирма уклоняется от уплаты налогов, и в отношении ее директора возбуждают уголовное дело, то причиной возбуждения дела и вправду может быть неуплата налогов. Но если налоги не платят все, а наказать хотят одного, то причиной может быть, к примеру, политическая активность директора, а неуплата налогов – всего лишь повод.

! Вспомните рассказ А.П. Чехова «Смерть чиновника». Можно ли назвать причиной смерти главного героя то, что он чихнул на лысину генералу?

Седьмая уловка связана с так называемой «популярной индукцией». В логике существуют индуктивные умозаключения, когда вывод делается от частного к общему (противоположность – дедуктивное умозаключение, когда вывод делается от общего к частному). Например, опросив сто студентов университета и узнав, что все они курят, можно сделать вывод, что в этом университете курят все студенты или почти все.

Индуктивное умозаключение всегда вероятностно. Может оказаться, что в этом университете из 10 тысяч студентов курят сто, и мы как раз этих сто и опросили. То есть доля курящих – 1%, и на самом деле почти никто из студентов этого университета не курит.

При популярной же индукции вывод делается на заведомо малом количестве объектов. Например, собеседник утверждает, что политик не выполнил своих обещаний, и в качестве примера приводит обещание, которое тот не выполнил. Но если предвыборных обещаний было десять, и девять из них выполнены, а вот это одно – нет, представлять такого политика как обманщика избирателей – некорректно. Чтобы избежать этой уловки, нужно хорошо владеть материалом беседы. Тогда можно сразу же напомнить про девять выполненных обещаний и попросить собеседника это прокомментировать.

! Встречается в интервью и прямая ложь, когда собеседник называет неправильные цифры или ссылается на несуществующие факты. Чем лучше подготовился журналист, тем больше шансов поймать обманщика. Иначе либо собеседник введет в заблуждение не только вас, но и вашу аудиторию, либо знающая часть аудитории увидит эту ложь и сочтет вас за дурака, которому повесили лапшу на уши. К сожалению, журналист обычно ограничен и во времени подготовки к разговору, и в доступе к цифрам, которыми будет оперировать собеседник. Остается надеяться только на сообразительность и на здравый смысл.

Восьмая уловка – подмена тезиса в процессе разговора. Первый закон логики требует, чтобы предмет беседы оставался неизменным во время всего обсуждения. Недобросовестный же собеседник может, к примеру, упомянуть, что его оппонент выступает за строительство дорог, а затем напомнить, что дороги активно строил Гитлер. После этого оппонента начинают критиковать за то, что он собирается управлять страной также, как управлял Гитлер, хотя оппонент этого вовсе делать не собирался.

! Некоторые собеседники демонстрируют в ходе интервью признаки шизофрении – раздвоения сознания, когда что-то одновременно, по их словам, и так, и не так. К примеру, высокопоставленный чиновник из Минобороны в начале 2000-х годов в интервью заявлял журналисту, что сокращение срока службы по призыву с двух лет нежелательно, так как два года – минимальный срок для подготовки боеспособного солдата. Спустя несколько абзацев текста этот же чиновник на вопрос, почему солдата посылают в Чечню уже спустя полгода после призыва, отвечал, что полгода – достаточный срок для подготовки призывника к участию в боевых действиях.

Девятая уловка – неправомерное обобщение. Это использование слов и фраз «практически», «почти», «в целом», «в общем» и подобных им. Например, собеседник может утверждать, что дом «почти построен», мост «почти отремонтирован», а уголовное дело «почти расследовано». Из этих слов журналист должен сразу же сделать два вывода:

1. Работа, которую собеседник пытается представить как завершенную, в действительности не завершена.

2. Разрыв между тем, что сделано, и тем, что должно быть сделано, может оказаться сколь угодно огромным. Не исключено, что в действительности сделано лишь 50% от необходимого. Или 5%. Или 0,5%.

Слова, такие как «почти», должны действовать на журналиста, как красная тряпка на быка. Можно не стесняться перебивать собеседника и уточнять: «Вы сказали, что дом почти построен. Что еще осталось построить? Сколько времени это займет? Сколько денег потребуется?» Если же вы проглотите эту фразу, собеседник может записать очко в свой актив. Потому что у читателя создастся впечатление, что проблема решена на 90% или на 99%, хотя на самом деле все далеко не так.

! Еще один контрприем – самому обобщить полностью и заставить собеседника отыгрывать назад. Например, на утверждение что «Дом почти построен» может последовать вопрос: «Туда уже можно заселяться?»

 Десятая уловка – упущение действующих лиц. Собеседник ссылается на неких людей, которые разделяют его точку зрения, не называя, кто это конкретно. Например, «Все умные люди понимают, что это надо делать так», «Каждый человек, который любит свою родину, считает правильным это». Журналисту необходимо уточнить, кто именно поддерживает собеседника, и почему он так решил.

! Если журналист хорошо владеет темой, можно привести контрдовод, что некие люди, которых нельзя счесть неумными, поступают иначе. На возражение же, что «Исключение лишь подтверждает правило», хорошо ответить еще несколькими примерами, подводя собеседника к тому, что исключение – он сам.

Одиннадцатая уловка – переформулирование вопроса. Собеседник проговаривает вопрос журналиста, меняя формулировку на более удобную для себя, чтобы затем ответить на этот новый вопрос, а не на вопрос, который был задан. Журналист же оказывается в ситуации, когда ответ вроде бы и есть, и нет. Контрприем – задавать повторно это же вопрос слегка другими словами, чтобы у собеседника не было повода сказать, что на этот вопрос он уже отвечал. Можно взять часть вопроса, от которой собеседник уклоняется, и сфокусироваться на ней.

! Еще один контрприем – прямо заявить собеседнику, что он уходит от ответа. Главное – добиться хорошего, годного к публикации ответа собеседника, а не формального, когда ответ вроде бы есть, но по сути не сказано ничего.

Двенадцатая уловка – ссылка на недопустимость вопроса. Собеседник объявляет вопрос журналиста неправомерным. Например, при вопросе об упущенных из-за какого- то решения возможностях принимается рассуждать о том, что история не знает сослагательного наклонения. Или на вопрос, как бы он поступил, если был бы президентом, может последовать ответ, что пока он не президент, и отвечать за президента не вправе.

! На пресс-конференции, в отличие от интервью, вопрос обычно позволяют задать только один раз. Этим пользуются ньюсмейкеры и вместо ответов на вопросы журналистов делают свои заявления. Если журналист не хочет, чтобы его вопрос остался без ответа, нужно в тот момент, когда собеседник готовится перейти к вопросу следующего журналиста, крикнуть на весь зал «Вы не ответили на вопрос!» или «Почему вы не отвечаете на вопрос?» Есть шанс, что ньюсмейкер смутится и скажет что-то по делу. Если на пресс- конференции журналистам дают микрофон для вопросов, не спешите возвращать микрофон, пока ньюсмейкер не ответит на ваш вопрос.

Следует помнить, что недопустимым вопрос является только по мнению собеседника. По мнению журналиста и его аудитории вопрос более чем допустим, и ответа на него добиваться нужно. Способы – задавать этот же вопрос другими словами или самому проговаривать ответ и вынуждать собеседника его опровергать. Например, перечислить возможности, которые могли быть упущены, причем заведомо расширить их перечень. Собеседник начнет его сужать, и это тоже будет ответом.

! При отказе отвечать на вопрос можно упрекнуть собеседника в недостаточной компетентности или отсутствии гражданской позиции. Нужно сыграть на самолюбии, и если провокация удастся, то ответ журналист получит.

Расшифровка диктофонной записи

Опубликованные интервью – это вовсе не стенограммы бесед. Интервью – это текст, написанный по мотивам беседы. Все или почти все опубликованные слова действительно были сказаны, но не обязательно именно в таком порядке. В беседе также могло прозвучать еще много того, что в текст интервью не вошло. Исключения – интервью очень высокопоставленных лиц, например, президента. Там важны все слова и даже междометья, потому что в таком интервью смыслы будут отыскивать и между строк, так как разговор президента с журналистом – это часть более крупного разговора с подчиненными, союзниками и противниками.

При расшифровке же обычного интервью главное – уловить идеи, которые хотел высказать собеседник, его мировоззрение, логику, способ построения фраз. Журналист следует не за буквой разговора, а за его духом. Поэтому допустимо заменять сказанные слова на другие, если они лучше передают то, что собеседник имел в виду.

Кроме того, допустимы такие вмешательства в сказанное собеседником: «Перевод устной речи в письменную. Для устной речи характерны оговорки, несогласованность падежных окончаний, пропуск отдельных слов, которые не сказаны, но подразумеваются (филологи называют это «эллиптическими конструкциями»). Однако в исправлениях необходимо знать меру, чтобы из текста не складывалось впечатление, что так не говорят.

Кроме того, изображать собеседника более умным и грамотным, чем он есть на самом деле, также не следует.

- Перенос сказанного по одной теме в одно место . Если собеседник затронул какой-то вопрос в разных частях интервью, желательно все стянуть в один ответ. Разговор часто бывает неструктурированным, собеседник переходит от одной темы к другой и затем возвращается к уже сказанному. При дословном воспроизведении такого разговора читатель, скорее всего, запутается. Поэтому подготовленное к публикации интервью должно быть логически выстроено, и возвращаться к уже сказанному следует лишь из соображений композиции (например, закольцевать начало или середину и концовку).

- Сокращение повторов. Если собеседник несколько раз сказал разными словами одну и ту же или почти одну и ту же мысль, можно оставить одну формулировку, а остальные – убрать. Нужно учитывать, что для устной речи характерна избыточность, тогда как письменная гораздо экономнее.

- Объединение ответов собеседника. Часто собеседник не дает сразу тот ответ, который устраивает журналиста, и недостающую информацию приходится «вытаскивать» с помощью дополнительных вопросов. При расшифровке интервью эти дополнительные вопросы можно опустить, оставив основной вопрос и объединив все ответы собеседника в один.

- Разделение ответов собеседника. Иногда собеседник отвечает на вопрос слишком долго, по пять, десять, а то и пятнадцать минут. В письменном виде этот ответ будет представлять собой «кирпич» объемом в машинописную страницу, а то и больше. Читателя такой ответ, скорее всего, отпугнет, так как будет воспринят как сложный или утомительный. Выход – разбить этот большой ответ на несколько маленьких, вставив вопросы, которые хоть и не были заданы в ходе беседы, но вытекают из ее логики.

- Вычеркивание тем, по которым собеседник не сказал ничего интересного. В интервью, как правило, затрагивается несколько тем: от трех-четырех в коротком газетном до десяти и более в развернутом журнальном. Но бывает так, что по одним темам собеседник дал хорошие ответы, а по другим – банальные. В этом случае допустимо полностью удалить темы, которые не содержат интересных ответов, и оставить лишь те, которые содержат.

Вчера брала интервью у негра-депутата (в посёлке Новозавидовский депутатом выбрали негра). Африканец добродушен и, надо отдать ему должное, терпелив. Потому что донимала я его очень долго. По той причине, что он настолько плохо говорит по-русски, что мне приходилось задавать уточняющие вопросы после каждой фразы. Ситуацию усугубляло то, что я смысл его речей более-менее понимала, и это создавало ложное ощущение, что диктофон я расшифрую без проблем.

Но не тут-то было. Понимать смысл - одно, а дословные фразы писать - другое. Над записью я промучилась до двух часов ночи, пока не сдохли батарейки и мои, и диктофона. Каждую фразу переслушивала 10 раз. В конце концов, силясь не впасть в отчаяние, я решила, что утром уточню все моменты.

Наступило утро. Не успев помыться и поесть, я вскакиваю и звоню доблестному выходцу из Бенина. Он тоже, судя по голосу, только что проснулся, но посылать меня этот добрый человек не стал. Однако, как выясняется в процессе разговора, переспрашивать неясные моменты - такое же гиблое занятие, потому что то, что он отвечает, мне опять-таки непонятно. Более того, говорит он интересные и важные подробности, а я ни хрена не понимаю связь одного предложения с другим. В общем, 80% этих важных подробностей, в итоге, в интервью не вошло, т.к. разбираться в них уже было некогда. Отчаявшись объяснить мне один из моментов своей депутатской карьеры, африканец передал трубку жене. Дама мне всё объяснила за 30 секунд в двух предложениях.

Следующий этап комедии: расшифровав бессвязный поток сознания плохо говорящего по-русски человека, я стала оформлять его в нормальное интервью. Решила почему-то, что если оставить его особенности произношения и неправильное употребление рода и падежа - это будет круче, т.к. читатель будет «слышать» его речь. Отправила это афродепутату.

Звонит. Ругается, что такого неуважения нигде не встречал, что только в России такие ужасные журналисты. Что я его представила идиотом в интервью. Берёт трубку его жена. Спокойно и вежливо объясняет: «Он не хотел вас обидеть, просто устал. А вы сами подумайте: читатель не поймёт даже смысла предложений, если будет отвлекаться на неправильное написание слов. Есть же разница между устной и письменной речью. Поправьте все слова в нормальные - и будет нормально». В итоге нормальное, даже отличное интервью из той фигни, что я прислала, сделал редактор.

(Лонская Алеся о подготовке одного из материалов для журнала «Русский репортер». См. О власти с лопатой // «Русский репортер».  - 2010 – 25 авг.)

По сравнению со стенограммой объем подготовленного к публикации интервью обычно меньше в 2-3 раза (иногда – в полтора, а иногда – и в десять). Это нужно учитывать при определении времени беседы. Например, если интервью планируется объемом в 200 строк (чуть больше четырех машинописных страниц), наговорить нужно на 400-600. А с учетом того, что минута речи в среднем равна десяти строчкам текста, желательно договариваться на беседу продолжительностью от 40 до 60 минут. Если разговор будет более коротким, пострадает либо объем интервью, либо смысловая плотность - журналисту придется оставить те общие места и банальности, которые он в противном случае вычеркнул бы.

Более длинный разговор, в принципе, не вреден. Чем больше наговорит собеседник, тем больше выбор у журналиста, что вычеркнуть и что оставить. Однако, если объем фиксирован, то придется сокращать в том числе ценное, что жалко. Поэтому удлинение разговора может привести к тому, что значительная часть усилий журналиста пропадет зря. Не забывайте, что лишние 20-30 минут беседы – это еще и дополнительные два-три часа расшифровки этого фрагмента беседы.

Готовя интервью к публикации, нужно не перейти грань, за которой изменение стенограммы превращается в ее перевирание. Всегда есть соблазн обострить высказывания и вложить в уста собеседника более яркие фразы. Здесь граница зависит от понимания журналистом, что приемлемо для данного собеседника, а что – нет. Однако есть и то, чего делать однозначно запрещается:

- Приписывать собеседнику те слова, которые он не говорил , и которые не подразумевались по ходу интервью.

- Удалять части высказываний собеседника, из-за чего оставшиеся фразы приобретают иной смысл. Например, собеседник говорит, что поддерживает антикризисные меры правительства, однако считает, что при этом многое делается не так и многое, что надо делать, не делается. Оставлять только фразу о том, что собеседник поддерживает действия правительства, недопустимо.

- Вписывать вопросы, которые на самом деле не были заданы, если на них ожидался какой-то иной ответ, отличающийся от имеющихся слов собеседника. Иначе у читателя сложится впечатление, что собеседник уклонился от ответа, хотя на самом деле он мог и не уклоняться, просто такого вопроса в разговоре не прозвучало.

Несколько замечаний по поводу драматургии интервью. Чтобы текст был динамичным, желательно чередовать длинные вопросы и длинные ответы с короткими, в одно или несколько слов вопросами и столь же короткими ответами. Ритм интервью должен быть сродни игре в настольный теннис, когда перемещение шарика ускоряется все больше, пока один из игроков не ошибется. Так и здесь: журналист пытается поймать собеседника, тот выкручивается, журналист снова пытается загнать в угол, тот снова выкручивается, и, наконец, проговаривается. Или не проговаривается, а загоняет в угол журналиста, обвиняя его в некомпетентности или предвзятости. Затем беседа переходит к новой теме, и все повторяется. Это как поединок боксеров: прощупывание ударами с дальней дистанции, сближение, клинч, разрыв дистанции и подготовка новой атаки.

Особое внимание нужно уделить концовке интервью. Желательно, чтобы она была резюмирующей, вытекающей из всего хода беседы, и, в то же время, парадоксальной, сбивающей ожидания читателя и оставляющей новые вопросы, уже выходящие за рамки данного интервью. К примеру, вот как завершается интервью с музыкантом Юрием Шевчуком:

- У Вас есть надежда?

- Конечно, есть, иначе бы я не делал всего того, что я делаю, не писал бы музыку, не отвечал бы на вопросы, которые мне задают.

- А что бы Вы делали тогда?

- Я бы делал то, что я люблю делать. Пил бы с утра до вечера с деревенскими мужиками, пропил бы все, что движется, пропил бы всех русских и всю Россию.

(http://www.lecourrierderussie.ru/2011/01/14/youri-chevtchouk-en-russe/)

Другой подход – задавать в конце интервью такой вопрос, ответ на который будет смешным. Например, как в этом интервью с Геннадием Зюгановым:

- А с какой тогда целью во время поездки в Иркутск вы перед встречей с избирателями сняли богатую меховую шапку и надели вместо нее теплую кепку? Я эту историю знаю со слов очевидца, который вас в поездке сопровождал.

- Да я меховую шапку 15 лет не надевал! Даже в Сибирь. У меня фуражка есть хорошая. Так что твой очевидец бессовестно врет. Слушайте лучше еще один хороший анекдот.

Встречаются два грузина. Один говорит: «Вано, ты представляешь, работаю на даче и вдруг вижу - жаба. Замерзла. Мне ее так жалко стало. Веришь?» - «Верю». – «Я ее в руках отогревал – не отогрел. Веришь?» - «Верю». – «Лег спать, на грудь положил, сверху одеялом прикрыл. Просыпаюсь, вижу - красавица! Глаза как озера, ноги от ушей. Веришь?» - «Верю». – «А жена не верит!»

(Геннадий Зюганов: «Мы сохранили красный ген» // «Московский комсомолец». – 2011. – 11 авг.)

Согласование интервью

Российское законодательство о СМИ хоть и запрещает цензуру, но в случае с интервью делает исключение и позволяет собеседнику требовать текст для ознакомления перед публикацией. Однако это не значит, что журналист обязан всякий раз предоставлять текст. Собеседник имеет право, но воспользуется он этим правом или нет – его дело. И если по окончании разговора он про согласование текста ничего не говорит, журналист может воспринимать это как разрешение публиковать интервью без визирования. Напоминать собеседнику о его праве не надо. Надо радоваться, так как вероятность того, что собеседник улучшит текст – минимальна, а вероятность того, что текст ухудшится, очень велика.

Если же собеседник настаивает на визировании интервью, надо подчиниться. Однако при передаче текста на согласование следует упомянуть собеседнику правила согласования интервью, сложившиеся в журналистике. Эти правила таковы:

1. Интервью предоставляется на согласование без заголовка и вводки. Эти элементы интервью не относятся к прямой речи собеседника, и поэтому согласовывать с ним их не надо.

2. Собеседник имеет право

- Исправлять собственные фразы, которые были неверно записаны.

- Дополнять сказанное в случае, если эти фразы были произнесены в разговоре, но выпали при расшифровке, а собеседник считает их очень важными. Однако этим правом допустимо пользоваться в разумных пределах. Недопустимо разбавлять текст безразмерными банальностями, такими как «детство – это время, когда закладывается все то, чем человек будет жить в дальнейшей жизни, и поэтому очень важно именно в детстве задать ребенку правильные ориентиры, которые помогли бы ему, когда он станет взрослым, правильно расставлять приоритеты и отличать хорошее и полезное от плохого и вредного». Покажите мне читателя, который этого не знает?

- Актуализировать сказанное, если между беседой и согласованием текста произошли какие-то события, которые повлияли бы на его ответы. Например, когда я брал интервью у певца и тогдашнего председателя комитета Госдумы по культуре Иосифа Кобзона, он обвинил другого певца и депутата Госдумы Александра Розенбаума в уклонении от депутатских обязанностей. Однако при согласовании текста Кобзон сообщил, что Розенбаум начал исправляться, и сделанное во время беседы высказывание будет выглядеть неуместно. Фразу про неработающего в Госдуме Розенбаума из интервью вычеркнули.

- Удалять свои слова, которые воспринимаются как нежелательные для опубликования. Этим правом тоже допустимо пользоваться в разумных пределах. Как бороться с избыточным вычеркиванием ярких фраз из интервью, сказано ниже.

! Иногда собеседник может запретить публикацию всего интервью, сочтя его слишком откровенным. Так произошло с интервью, которое владелец нефтяной компании ЮКОС Михаил Ходорковский дал специальному корреспонденту газеты «Коммерсант» Наталье Геворкян. Взятое в середине 2002 года интервью было опубликовано лишь 1 июня 2005 года. Во вводке говорилось, что в 2002 году появлению текста в газете «помешала слишком высокая степень откровенности интервьюируемого. Во всяком случае, так обосновали в пресс-службе Михаила Ходорковского его просьбу отложить публикацию на неопределенный срок».

(Михаил Ходорковский: Рокфеллеру было намного тяжелее // «Коммерсант». – 2005. – 1 июн.)

3. Собеседник не имеет права:

- Вписывать то, что он не говорил во время беседы (кроме актуализации интервью).

- Исправлять и вычеркивать вопросы журналиста. Если собеседник полностью вычеркивает свой ответ, вопрос все равно опубликуют, а вместо ответа будет пустое место.

- Затягивать с согласованием интервью дольше определенного срока. В противном случае интервью считается согласованным по умолчанию и публикуется в первоначальном виде.

Андрей Ванденко рекомендует не отправлять текст на визирование по электронной почте, а визировать лично, убеждая собеседника оставить те фрагменты, которые тот намеревается вычеркнуть:

Выглядит это примерно так: «Что вас не устраивает? Давайте попробуем переговорить, перефразировать, уточнить. Вы же сами рассказали об этом. Хорошо, я уберу неприятную вам тему, а вы компенсируете потерю равноценной историей. Вы же понимаете, что общались с журналистом под диктофон. Я пришел к вам не в гости. Почему отказываетесь от своих слов? Какие обстоятельства? Ах, идете на принцип? Я тоже могу пойти. Есть диктофонная запись, этого достаточно для публикации. Но я не хочу беседовать в таком тоне. Поэтому давайте искать компромисс. Я уберу вопрос-ответ, если вы объясните, почему я должен это делать и что будет взамен». Так слово за словом и отвоевывается плацдарм. Если тебя нет рядом, собеседник, скорее всего, уберет скользкий момент. Если ты рядом, стараешься его обаять, убедить, мол, ничего страшного, так даже лучше. Например, Пугачева во всем интервью споткнулась только на фразе «Я бздю». Спросила у меня: «А вот это надо оставлять?» Я ответил: «Алла Борисовна, классно, самое оно! Нормальные человеческие эмоции. Я бы вообще эту фразу в заголовок вынес». Пугачева подумала и сказала: «На ваше усмотрение. Если не стыдно такое печатать – вперед». А если бы отправил текст почтой, Алла бы только фыркнула: «Фу, что за пошлятина?!» и вычеркнула бы реплику.

(Цит. по Криницын Е. Акулы интервью: 11 мастер-классов – М.: Альпина Паблишерз, 2010 – С. 170-171.)

Некоторые собеседники склонны злоупотреблять правом на вычеркивание своих слов. В результате вычеркнутыми могут оказаться все или почти все яркие фразы, ради которых журналист и брал интервью. В таком случае у журналиста есть такие варианты действий:

1. «Поторговаться» с собеседником по поводу вычеркнутых им слов, попытаться убедить его, что он вычеркнул их зря, что они повысят интерес к интервью, а вреда никому не принесут.

2. Сказать, что интервью в такой форме редакция публиковать не может, и напроситься на новую беседу, чтобы еще раз задать вопросы и получить уже те ответы, которые устроят и собеседника, и редакцию.

3. Сообщить собеседнику, что из-за вычеркнутых им слов интервью публиковать не хотят, и потребовать у него гонорар (нужно называть сумму побольше), который журналист планировал получить от издания, а теперь по вине собеседника не получит. Деньги, скорее всего, собеседник не заплатит, а шанс, что он отзовет какие-то из своих исправлений, есть.

4. Отказаться от публикации и считать, что время и усилия потрачены зря.

5. Опубликовать интервью в том виде, в каком оно было получено после правки, со всеми вычеркиваниями и вставками, чтобы читатели видели, что собеседник вычеркнул и что вставил. В таком виде опубликовала интервью с с политиком Олафом Шольцем (Olaf Scholz) немецкая газета TAZ. (Thiele Ch. Interviews fuehren. С. 103.)

6. Опубликовать интервью в первоначальном виде, без учета исправлений. Судиться с журналистом и редакцией собеседник не будет, так как его слова остались на диктофонной записи. А вот насчет дальнейших отношений журналиста и собеседника все неоднозначно. Одни собеседники сочтут такую публикацию предательством и откажутся иметь с вами дело. Другие же поворчат и смирятся. Следует также иметь в виду, что интервью часто правят пресс-секретари, которые излишне перестраховываются в стремлении сделать приятное своему шефу. Уверенному же в себе шефу все равно, в чьей редакции выйдет текст: пресс-секретаря или журналиста.

! Однажды для рубрики «Политик вне политики» я брал интервью у депутата Госдумы Геннадия Гудкова. Разговор касался того, как депутат отдыхает. Гудков похвастался, что у него особенный организм, который «лошадиную дозу алкоголя выдерживает без видимых признаков», и перепить Гудкова якобы невозможно, «обычному человеку со мной состязаться бесполезно». Согласованную версию интервью я получил за час до того, как мне надо было сдавать текст редактору. Все упоминания про водку из интервью исчезли. Вместо этого появились вставки, что в свободное время депутат гуляет, читает книжки, занимается спортом. Я рискнул и сдал редактору первоначальный вариант, с водкой. Текст вышел под заголовком «Меня перепить невозможно»

(Геннадий Гудков: «Меня перепить невозможно» // «Новые Известия». – 2005. – 18 февр.). Претензий ко мне не прозвучало. Более того, спустя несколько дней я обнаружил текст на личном сайте депутата.

Заголовок и лид интервью

В заголовок интервью принято выносить наиболее яркую цитату собеседника. Обычно это какое-либо провокационное утверждение. Например, мое интервью с президентом Российского еврейского конгресса Юрием Каннером было озаглавлено «Антисемитизм свойственен русской интеллигенции» (Президент Российского еврейского конгресса Юрий Каннер: «Антисемитизм свойственен русской интеллигенции» // «Новые Известия» - 2011 – 3 окт.), интервью с адвокатом Мурадом Мусаевым – «Быть чеченцем – не преступление, но почти всегда отягчающее обстоятельство» (Адвокат Мурад Мусаев: «Быть чеченцем – не преступление, но почти всегда отягчающее обстоятельство» // «Новые Известия» - 2010 – 31 мая.).

Выбранную для заголовка фразу можно модифицировать для большей остроты и яркости. Например, мое интервью с председателем Союза комитетов солдатских матерей Валентиной Мельниковой было озаглавлено: «За солдата можем и морду набить» (Валентина Мельникова: «За солдата можем и морду набить» // «Новые Известия» - 2006 – 3 фев.). В разговоре этот фрагмент выглядел следующим образом:

– Вы не находите неестественным то, что женщины защищают молодых и здоровых мужчин?

– Мы же не физически защищаем, хотя морду набить тоже можем. …

Однако желательно не переходить границы, за которыми в жертву яркости заголовка приносится достоверность. Вот как рассказывает об этом главный редактор газеты «СПИД-инфо» Олег Кармаза:

- … Вот смотрите, у вас написано: «Я пять лет спала с Пресняковым», хотя речь о том, что певица держала под подушкой фотографию Преснякова пять лет.

- Это другое совсем, это пиар статьи. <…> Мы же не пишем, что она трахалась с ним, нет. Мы пользуемся журналистским приемами так, чтобы заинтересовать читателя. Технически мы не преувеличиваем. Какой-нибудь таблоид пишет: «Алексей Кравченко сгорел на съемках». Все немедленно открывают материал: как, что?! Оказывается — играл в фильме роль пожарного. Мы стараемся делать очень сильные анонсы <…> У нас была прекрасная история с Алексеем Паниным. Он проверил интервью и фотографии, завизировал все, а в дверях, с дрожью в голосе, спросил: «Олег, какой будет анонс?» Я ему ответил: «Старик, анонс будет хороший, крепкий». <…> Автор текста у меня тоже допытывалась, какой будет анонс. Когда газета вышла, она мне позвонила и сказала, что была в шоке, когда купила газету в палатке: «Как вы могли вообще такое придумать?» А мы придумали, мне кажется, хороший анонс тогда. Он был такой: «Алексей Панин: Я занимался проституцией».

- А на самом деле он что сказал?

- К логике придраться было нельзя. Панин говорил, что есть фильмы, в которых он снимался, которые ему не нравятся, в том числе фильм Балабанова. Он сказал, что никогда бы больше у него не стал сниматься и такие фильмы - настоящая проституция. То есть он занимался проституцией. …

(Олег Кармаза, главный редактор газеты «СПИД-инфо»: «…мы вошли в Книгу рекордов Гиннеса как газета с самым большим месячным тиражом в мире». Цит. по http://www.gipp.ru/opennews.php?id=38544)

Лид к интервью обычно пишется по следующей формуле:

информационный повод + ключевые идеи, сказанные собеседником

Например, как здесь:

На минувшей неделе Верховный суд Чечни оставил в силе решение Грозненского суда о включении в список экстремистских материалов скандальной статьи о чеченцах в энциклопедии издательства «Терра». Участвовавший в этом процессе адвокат Мурад Мусаев убежден, что чеченцев опорочили преднамеренно, и надеется привлечь авторов статьи к уголовной ответственности. В интервью «Новым Известиям» адвокат рассказал также о том, кого пытаются обвинить в убийстве Анны Политковской, и объяснил, почему невиновны чеченцы, осужденные за участие в беспорядках в карельском городе Кондопога в конце августа 2006 года.

(Адвокат Мурад Мусаев: «Быть чеченцем – не преступление, но почти всегда отягчающее обстоятельство» // «Новые Известия». - 2010 – 31 мая.

Иногда информационный повод опускают, сразу начиная лид с интересной идеи, которую высказал собеседник. Например, как в этом интервью:

Солдат защищают матери, а не отцы, потому что женщины в России более свободомыслящие и независимые, чем мужчины. В этом уверена лидер Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова.

(Валентина Мельникова: «За солдата можем и морду набить» // «Новые Известия» - 2006 – 3 фев.)

Допустимо также писать в лиде об обстоятельствах, при которых было взято интервью, если эти обстоятельства журналист считает интересными. Например, как здесь:

На въезде в деревню - два выдающихся дома. Высокий, бледно отштукатуренный, с претензией не деревенской. Второй - широкий, из красного кирпича, он кажется заброшенным. Я вхожу в открытую калитку. Растет трава. Поют птицы. Высокий худой человек в темной одежде стоит у деревянного сруба. За ним - красный дом. Человек окидывает меня взглядом, в котором нет приветствия. - Идите, садитесь туда, - показывает он рукой на деревянный стол вколоченный в землю, и скамейки. Холодно. Чувствуется скорый дождь. Раскладываю на столе листки с вопросами. Человек возвращается в теплой куртке. Он утеплился, а я буду мерзнуть.

- Здравствуйте, - говорю я. - Меня зовут Марина.

Человек поднимает на меня взгляд, из которого ясно - ему все равно, как меня зовут. Он только кивает. Это - Петр Николаевич Мамонов.

(Петеньке стыдно // «Русский репортер». - 2011 – 7 июня)

Особенности интервью с отдельными типами собеседников

У представителей некоторых сфер деятельности или людей, ставших объектом внимания СМИ по определенному поводу, есть схожие приемы обхождения с журналистами, а также схожие способы мышления и построения ответов в интервью. Журналисты, со своей стороны, могут заранее выработать стратегию беседы с таким человеком, чтобы получить интервью наилучшего качества. Ниже рассмотрены особенности проведения интервью с четырьмя типами собеседников: чиновники, политики, «звезды» и ученые.

Интервью с чиновником. Одна из распространенных среди журналистов аксиом: «Чиновник всегда врет». Это, действительно, так. Не потому что чиновники – плохие люди, а потому что их выступление в прессе – это еще и отчет перед вышестоящим начальством. А в отчете всегда выпячиваются и приукрашиваются успехи и скрываются недостатки. Вот и получается: отдельные фразы – правда, а картина в целом от реальности совсем далека. Как поступит плохой журналист? Он позволит чиновнику рассказать о своих успехах и тем самым отчитаться, какой он хороший. А как поступит хороший журналист?

Хороший журналист перед беседой соберет информацию о провалах этого чиновника и затем заставит его оправдываться. «Почему дорога, которую отремонтировали полгода назад, уже развалилась?», «Почему при нехватке мест в детских садах такой-то детский сад закрыли и продали под офисы?» Обычный гражданин прорваться к чиновнику, особенно к высокопоставленному, и задать эти вопросы не может. Поэтому задача журналиста – спросить у чиновника то, что хотели бы спросить у него граждане. Чиновник же пусть отчитывается перед ними как наемный работник. Ведь зарплату чиновнику платят из налогов, которые собирают с граждан.

Идеальные вопросы для интервью с чиновником – те, на которые собеседник не хотел бы отвечать. Например, «Как идет расследование дела по поводу того, что вас поймали при получении взятки?» Или «Почему задержанного в угнанной машине вооруженного бандита в тот же день отпустили?» При этом важно придерживаться тех тем, в которых чиновник выступает как ответственное лицо. Сползание на другие, особенно общие темы, недопустимо! Если в интервью с чиновником обсуждают, к примеру, нравственность или патриотизм, это признак профессиональной непригодности журналиста либо заказного характера интервью. Нужно обсуждать то, за что чиновник отвечает, и почему там что-то плохо.

При согласовании интервью с чиновником возможны такие проблемы:

- Собеседник поддерживает живой разговор, интересно отвечает на вопросы. А потом большая часть сказанного вычеркивается и заменяется канцелярскими фразами.

- Собеседник вписывает в свои ответы фрагменты своих отчетов и докладов, из-за чего интервью вырастает в размерах и теряет в интересности. Выход: договариваться о правилах согласования текста и торговаться по поводу вычеркнутых и добавленных фраз. Нужно учитывать, что журналист и чиновник по-разному воспринимают информацию. Один, как сорока, высматривает нечто яркое, чтобы зацепить внимание публики, другой – просчитывает последствия, которые могут возникнуть из-за сказанных слов, и пытается минимизировать возможные риски. В результате чиновник может признать «опасными» и вычеркнуть либо заменить даже те фразы, в которых, с точки зрения журналиста, нет вообще ничего криминального.

! Чем ниже место чиновника в иерархии, тем он обычно трусливее и тем тщательнее вымарывает текст при согласовании. Согласовать интервью с министром, как правило, гораздо проще, чем с начальником отдела районной администрации. Мелкие начальники, в отличие от больших, редко умеют «отвечать за базар». В сознании многих из них разговор – это одно, а опубликованное интервью – нечто совсем другое, подготавливаемое по иным правилам. Однажды для 8-мартовского номера районной газеты я брал интервью у местной чиновницы по поводу положения женщин в нашем обществе. Самым ярким фрагментом интервью были нападки на феминисток, которых собеседница назвала «дурами». Разумеется, в согласованном варианте исчезло и слово «дуры», и все остальное более-менее нестандартное и эмоциональное.

Интервью с политиком. Политики (под политиками здесь имеются в виду те, кто участвует в борьбе за власть. Как через выборы, так и через агитацию и вербовку сторонников своих взглядов на обустройство общества) – это профессиональные интервьюируемые. Они умеют общаться с журналистами и использовать их в своих целях. С одной стороны, работать с политиками легко: они быстро идут на контакт и произносят яркие, годные к публикации фразы. С другой стороны, добиться от политика ответов именно на те вопросы, которые интересуют граждан и журналистов, часто не менее сложно, чем в случае с чиновником.

Самый распространенный способ манипулирования журналистом – убалтывание. Под видом ответа на вопрос собеседник начинает рассуждать и выступать, как на митинге. СМИ, которое представляет журналист, для политика лишь очередной канал общения со сторонниками, союзниками и оппонентами. В результате журналисту отводится роль ретранслятора того, что политик считает нужным сказать. Возможен вариант, когда после вопроса журналиста следует 20-30-минутная речь, после чего политик объявляет, что у него больше нет времени, и оставляет журналиста с этой речью. Журналист же окажется перед выбором: либо публиковать то, что есть, либо отказаться от публикации, хотя время и усилия на интервью уже потрачены.

Поэтому перебивать политиков можно и нужно. Задача журналиста – получить ответы на свои вопросы. Заставить собеседника придерживаться темы интервью можно с помощью фильтрующих вопросов (см. выше) либо упреков («Почему вы не отвечаете на вопрос?») Что же касается роли журналиста, то он должен оппонировать собеседнику, независимо от собственных политических взглядов.

! Бывшая корреспондентка газеты «Коммерсант» Елена Трегубова утверждала, что если собеседнику симпатизируешь, нужно вести интервью с ним вдвое злее, чем обычно.

Нужно также учитывать, что политики, как правило, хорошие ораторы. Поэтому может возникнуть ситуация, когда во время беседы интервью воспринимается как интересное и содержательное, а при расшифровке оказывается, что наговорены пустые слова и не по делу.

Однако при согласовании интервью с политиком проблем и конфликтов обычно возникает меньше, чем при интервью с чиновником. Во-первых, политики умеют общаться с журналистами и понимают, как их слова будут выглядеть в прессе. Во-вторых, политик заинтересован в привлечении внимания аудитории и в завоевании ее симпатий, так как участвует в выборах. Чиновник же зависит не от граждан, а от своего начальника.

Интервью со звездой. Звезды так же, как и политики, склонны манипулировать журналистами. Однако цель здесь другая: журналиста используют для передачи публике того образа, который себе звезда присвоила. Поэтому собеседник будет придерживаться заданной роли, а журналист может как подыгрывать, так и попытаться этот образ разрушить.

Интервью со звездами, как правило, личностные. Реже – экспертные и касающиеся их профессии. Брать экспертное интервью у звезды по какой-то еще теме, в большинстве случаев, глупо: специалистом этот человек не является и сможет лишь пересказать распространенные в обществе взгляды и заблуждения. Исключения бывают, но они лишь подтверждают это правило. Вот к чему привела моя попытка взять экспертное интервью о политике у актера Михаила Боярского:

– Ваш Д’Артаньян воевал с гвардейцами кардинала Ришелье. Нынешнее противостояние двух партий власти – «Единой России» и «Справедливой России» – можно сравнить с борьбой королевских мушкетеров и гвардейцев кардинала?

– Нет, ассоциаций не возникает. Я думаю, что здесь более нечистоплотные технологии. И борются они вроде бы за одно и то же, но победить хотят для решения своих личных вопросов. Я не вижу особой разницы между этими партиями. Если они все хотят добра нашей стране, то чего же тогда не объединятся? Да и особой борьбы между ними я не вижу. Просто безумное количество денег уходит на рекламу. Лучше бы отдали эти деньги пенсионерам.

– Вам какая партия симпатична?

– Я беспартийный, но поддерживаю «Единую Россию», потому что мне нравится вертикаль власти. Я, вообще, за монархию, за умную голову во главе государства. И не я один такой. Многие считают, что конституционная монархия России гораздо ближе.

– Ближе, чем демократия?

– Конечно. Ведь все выполняется мгновенно. В любой европейской стране пока закон в трех чтениях примут – год пройдет. А при монархии – завтра прибавить зарплату таким-то. Завтра чтоб не было ни одного террориста в таком-то районе. И выполнялось. Монархия же вытаскивает из человека только положительное, то, что требуется отечеству. А свобода означает «делай, что хочешь». Поэтому вся власть коррумпирована, все хотят грести деньги. Свободу надо давать тем, кто умеет ею пользоваться. Фраза Горбачева, что все разрешено, что не запрещено, у нас не проходит. Все ведут себя так, как им выгодно, думают только о себе. А это не христианская позиция.

(Михаил Боярский: «Хочется знать, чем закончится детектив с преемником» // «Новые Известия». - 2007 – 2 марта.)

При личностном интервью со звездой можно столкнуться с тем, что собеседник эпатирует, рассказывая о себе то, что другой предпочел бы скрыть. Более того, не исключено, что какие-то подробности или целые события собеседник придумал, чтобы повысить интерес к своей персоне. Например, шоумен Отар Кушанашвили в одном из телеинтервью рассказал, как «отхлестал» Аллу Пугачеву по щекам. Пугачева подала иск о клевете, и в зале суда Кушанашвили признался, что ничего из сказанного на самом деле не было. (Последний поцелуй обвиняемого Кушанашвили // «Коммерсант». - 1997 – 10 июня.)

Поймать собеседника на вранье можно по методу Саватски с помощью уточняющих вопросов. Этот прием был изложен выше. Однако следует помнить, что правдивое представление, «очеловечивание» звезды требуется далеко не всегда. Часто целесообразнее подыграть ожиданиям аудитории, представив читателям тот образ, который они хотят видеть (например, эксплуатацию идеи «порочность в обмен на роскошь»).

Интервью с ученым. Это, как правило, очень интересные собеседники, понимающие жизнь глубже, чем кто-либо другой. Но при подготовке интервью с ученым могут возникнуть следующие трудности:

1. Ученый в процессе беседы может попытаться навязать свою тему для интервью, которую он считает более важной. Например, журналист пришел брать интервью про свиной грипп, а собеседник утверждает, что свиной грипп – это ерунда, а реальная проблема – туберкулез. Наверное, ближе к истине ученый, но редактор и аудитория хотят узнать именно про свиной грипп.

2. Ученые часто избегают конкретизации. Собеседник не скажет: «Это – так». Он скажет: «При таком, таком и таком условиях с такой-то вероятностью можно предположить, что это – так». Ученый прав в том плане, что его понимание происходящего ближе к реальности. Но аудитория требует конкретных ответов, а расплывчатые формулировки рискуют оказаться невоспринятыми и непонятыми.

3. Ученые широко используют термины – слова, обозначающие целые пласты информации. В науке так удобнее – малым количеством слов можно сообщить много. Но широкой аудитории термины не понятны, и поэтому их надо расшифровывать и переводить на обычный язык. Помогают также сравнения с явлениями из повседневной жизни, когда, к примеру, увиденное в микроскоп сравнивают с лесным или морским пейзажем.

4. Журналиста интересуют поверхностные сведения и общие выводы, ученый же стремится углубиться в тонкости, которые важны для него, но не понятны и не интересны аудитории. Поэтому контроль за углублением в тему – важнейшая задача при проведении интервью с ученым.

5. Ученые часто ведут себя неадекватно при согласовании интервью. Они окружают свои слова кучей условностей и уточнений и отстаивают свою правку, не принимая доводы журналиста по поводу непонятности такого текста для широкой аудитории. Ученые также склонны к заблуждению, что они лучше журналиста знают, как должно выглядеть интервью. В результате правятся не только слова и фразы, но и меняется стилистика беседы. Ученый может неделю переписывать ваше интервью с ним и потом довольный прислать текст, который будет бесконечно далек от формата вашего издания.

Перед беседой с ученым желательно если не ознакомиться с его научными трудами, то хотя бы узнать их названия, чтобы упомянуть их и показать, что вы готовились к беседе и что-то понимаете в его науке. Разумеется, соперничать в понимании этой науки с ученым бессмысленно. На стороне журналиста – вопросы, проистекающие из потребностей и проблем людей, и способность науки эти проблемы решить.

! Если журналист не ограничен во времени, иногда целесообразно дать собеседнику рассказать, что он хочет, и уже после этого задавать свои вопросы. Расшифровку такого интервью можно начинать сразу со второй части. В моей практике такое было в вышеупомянутом интервью с сексологом Игорем Коном. Я выслушал примерно час с небольшим лекции, и когда собеседник подустал, я начал задавать свои вопросы. Общая же продолжительность интервью составила около двух с половиной часов.

Репортажные элементы в интервью

Готовя интервью для прессы, журналист вынужден ограничиваться передачей слов собеседника и опускать то, как эти слова были сказаны, как вел себя собеседник, и в каких условиях проходил разговор. Чтобы устранить этот недостаток, некоторые издания практикуют промежуточный жанр «интервью-репортаж», когда журналист описывает сам процесс беседы. Вот начало интервью корреспондентки журнала «Русский репортер» Марии Ахмедовой с бывшей солисткой группы «Тату» Леной Катиной:

- Мне до сих пор снится эта школа, этот дом и этот район.

Идет дождь. Воскресенье. Школьный двор. Он пуст. Двери школы закрыты. Лена крутит в руках зонтик с разноцветными полосками.

- Зимой мальчишки здесь девчонок снежками закидывали. Выходишь из школы - и бум-бум-бум. А я выходила - они: «Тихо! Катина идет!» Я с ними дружила. У меня всегда с собой были и запасная ручка, и карандаш, и замазка. Я мальчишкам дневники заполняла, поля разлиновывала.

Дверь открывается. Выходит охранник.

- Школа сегодня не работает. Здесь стоять не положено. Приходите в понедельник.

- А Галина Алексеевна еще директор? - спрашивает его Лена.

- Нет, - отвечает он и оттесняет ее со двора.

- Охранники меняются постоянно, - говорит Лена. - Они прежних учеников уже не узнают.

В тонком пальто, в сапогах на плоской подошве, если не приглядываться - среднестатистическая москвичка. Охранник мог бы узнать в ней звезду еще недавно такой популярной группы «Тату», но не узнает.

- В одиннадцатом классе у нас вышел первый клип, мы собрались в актовом зале, и там его показывали всей школе. «Я сошла с ума».

- И как?

- Ну, так… Я стала звездой, за мной начали бегать младшеклассники: «Лена, Лена, можно с тобой сфотографироваться?»

- Тебе завидовали? - спрашиваю я. Мы медленно продвигаемся вглубь многоэтажек.

- Одноклассницы всегда меня недолюбливали.

(Никогда не забуду // «Русский репортер». - 2012 – 24 янв.)

Подобная форма подходит, главным образом, для больших портретных интервью. Обычно журналист гуляет с собеседником и описывает эту прогулку, а также реакцию собеседника на события прогулки и на некоторые вопросы.

Иногда репортажный фрагмент вставляют в начало текста. Например, как в этом интервью с ученым Сергеем Капицей, которое ученый дал незадолго до своей смерти:

Первое, что я вижу, зайдя в дом, — только что закатанные соленья, банок двадцать помидоров и огурцов. Здесь много-много комнат. Десять? Пятнадцать? Даже не пытаюсь сосчитать. Дом настолько большой и запутанный, что члены семьи Капицы не могут мне однозначно сказать, здесь он или нет:

- Я его с утра не видела. Наверное, уехал…

- Да куда он мог уехать?! Поищите лучше в доме…

В итоге нахожу знаменитого ученого и телеведущего в одной из маленьких комнат на втором этаже. Здесь все предельно скромно. Главный предмет интерьера — забитые книгами самодельные полки, сколоченные из досок. На столе ноутбук Acer с четырнадцатидюймовым экраном. Не менее скромный принтер. В углу монашеская деревянная кровать, на которой сидит Сергей Петрович в старомодных брюках и сорочке.

- Здравствуйте, я журналист, пришел у вас интервью брать…

- Ну, берите, раз вам надо.

Говорить с Капицей было тяжело. Он чувствовал себя неважно, быстро уставал от разговора, терял смысловую нить. Порой задаешь очередной вопрос, а он, не обращая на него внимания, продолжает отвечать на предыдущий, а то и вообще начинает говорить на совсем другую тему. <…>

- Давайте начнем с самого очевидного вопроса. Вы начали заниматься наукой еще при Сталине и продолжаете работать уже при третьем сроке Путина. Вы знакомы с тысячами ученых, десятками нобелевских лауреатов. Как бы вы охарактеризовали сегодняшнее состояние российской науки?

- Она в плохом состоянии - единственное, что можно сказать.

- Ну а если подробнее…

- Наша наука находится в процессе реорганизации, перестройки. И еще: она очень неравномерна.

- Что значит «неравномерна»?

- У нас есть части, которые более-менее благополучны, а есть части, которые находятся в очень печальном состоянии. …

(Последний мудрец // «Русский репортер».  - 2012 – 23 авг.)

При использовании репортажных элементов в интервью нужно учитывать, что они радикально увеличивают объем. Поэтому нужно контролировать смысловую плотность материала и не допускать загромождения текста малозначительными подробностями.

Глава 5. Трендовая статья

- Сущность жанра

- Сбор информации

- Метод «шести дорожек»

- Отложенный лид

- Основной абзац

- Зигзаг

- Концовка трендовой статьи

- Пример трендовой статьи с разбором

Сущность жанра

Трендовая статья – жанр, посвященный описанию новых явлений и новых тенденций. В англоязычной журналистике этот жанр называют News Feature или Newspaper Feature – статья, жестко не связанная с последними событиями.

Следует отличать новость-событие и новость-явление. В первом случае происходят какие-то действия (например, авария на дороге или голосование по лидеру партии на съезде), и журналист об этом сообщает. Новость о событии всегда привязана ко времени (вчера, сегодня либо завтра, если событие анонсируется).

Новость-явление к конкретной дате не привязана и сообщает о каком-то значимом изменении в жизни, которое заметил журналист. Например, все больше москвичей стали ездить на работу на велосипедах. Или во многих российских городах расцвела торговля курительными наркотическими смесями. Или огромное количество людей перестали ходить к врачам и начали сами себе ставить диагнозы, читая в интернете медицинскую литературу.

Американский медиаконсультант Чип Сканлан (Chip Scanlan) определяет трендовую статью как «новость без слова “вчера”» (http://www.poynter.org/how-tos/newsgathering-storytelling/chip-on-your-shoulder/11371/the-nut-graf-part-i/). Действительно, тексты на перечисленные выше темы могли появиться на неделю или на месяц раньше либо позже, однако все равно были бы актуальными. Потому что актуальность для трендовой статьи – это такое накопление изменений в окружающей среде, когда они уже есть, но еще не бросаются в глаза. Вот когда журналист напишет, тогда все увидят. Как в середине XIX века не замечали «тургеневских девушек», пока о них не написал Тургенев. А потом вдруг оказалось, что эти девушки повсюду. Помните этот пример из школьного курса литературы?

Еще одно название жанра - WSJ Story. Оно произошло от названия американской газеты «The Wall Street Journal», где стали регулярно публиковать трендовые статьи еще в 40-х годах прошлого века. Там же разработали формулу написания таких текстов, которую мы разберем ниже.

В практике российских журналистов иногда статьи такого типа сокращенно называют «фиче» или «фичер». Однако я бы не рекомендовал использовать эти термины, потому что ими также часто обозначают очерк, а это – совершенно другой жанр (подробнее про очерк см. Главу 7). Автор популярного учебного пособия по методике журналистской работы Марк Григорян называет трендовую статью аналитической (Григорян М. Пособие по журналистике. – М.: Права человека, 2008 http://www.library.cjes.ru/online/? a=con&b_id=748&c_id=10255).

Относить трендовую статью к аналитике справедливо, но нужно учитывать, что трендовая статья – лишь один из жанров аналитической журналистики наряду с комментарием, экспертным интервью и аналитической статьей-исследованием (о классификации жанров журналистики см. Главу 1).

Среди российской прессы трендовые статьи регулярно публикует газета «Ведомости», причем как написанные своими журналистами, так и переводные («The Wall Street Journal» - партнер «Ведомостей»). Иногда трендовыми статьями являются главные первополосные материалы в «Новых Известиях» (Например: В центре всех проблем // «Новые Известия».-  2011 – 30 мар.; Церковный раскол // «Новые Известия». - 2012 – 5 апр.). Материалы этого жанра также встречаются в журнале «Русский репортер», а специализировался на трендовых статьях ныне закрытый журнал «Русский Newsweek».

Сбор информации

Для доказательства того, что какое-то явление на самом деле есть, журналисту необходимо найти как минимум два примера, подтверждающих это. Желательно, чтобы примеров было как можно больше. Тогда текст получится убедительнее. Но два – это минимум, позволяющий говорить, что за этими примерами стоит новое явление. Если же пример только один, тогда это можно списать на случайность. Трудности с поиском примеров означают, что, возможно, гипотеза журналиста оказалась ошибочной, и данного явления на самом деле нет. В качестве примеров могут выступать:

- Ситуации. Это определенные моменты жизни. Например, руководство фирмы обнаружило, что припаркованные велосипеды сотрудников, которые на них добираются на работу, загораживают вход в офис.

- Случаи. Это ситуации, получившие развитие и завершение. Например, руководство фирмы обнаружило нехватку места для стоянки велосипедов сотрудников и построило у входа велопарковку.

- Истории. Это более длинные фрагменты жизни или целые судьбы персонажей. Например, житель спальной окраины пересел с машины на велосипед, благодаря чему похудел, вылечился от радикулита и познакомился с будущей женой, которая также ездила на работу на велосипеде.

- Репортажные наблюдения. Например, описание того, как утром к офисному центру движется поток велосипедистов, приехавших туда на работу.

Примеры должны иллюстрировать тенденцию, которую выявил журналист. Распространенная ошибка – подбор примеров, которые хоть и касаются той сферы, в которой замечен тренд, но на раскрытие тенденции не работают.

Хорошая подборка примеров

Тема – фотографы-любители отнимают заработок у профессиональных папарацци (Папараццево горе // «Ведомости». 2008 – 20 мар.)

Примеры:

- Фанатка известного певца приобрела билет на лайнер, на котором он совершал круиз, сфотографировала звезду в плавках и продала фотографии в два издания.

- Фотоагентство, специализирующееся на фотографиях «звезд», купило кадры у бомжей.

- Случайный прохожий заработал 30 тыс. долларов за серию фотоснимков артистки, занимающейся серфингом.

- Российское издание предлагает читателям присылать снимки и за лучшие платит до 3 тыс. рублей.

Плохая подборка примеров

Тема – уволенные из-за кризиса взрослые отбирают работу у школьников (Трудовые подростки // «Русский Newsweek» - 2009 – 8 июня)

Примеры:

- 12-летние подростки приходят в центр занятости и возмущаются, что по закону им работать еще нельзя.

- 15-летняя девушка раздает у метро листовки, зарабатывая в месяц до 10 тыс. рублей, что позволяет ей не клянчить деньги у родителей.

- Другая 15-летняя девушка устроилась на работу курьером, чтобы помогать родителям, которым сократили на работе зарплату.

- В рестораны одной из сетей фастфуда взрослые идут на те места, на которых до кризиса работали только подростки.

Как видим, в первой подборке с темой связаны все четыре примера, а во второй на раскрытие темы работает только последний пример.

! Не забывайте про фокусировку трендовой статьи! Нас интересует именно тот тренд, который мы раскрываем и описываем. Не пытайтесь втиснуть в один текст все, что касается данной сферы. Например, если вы пишете, что все больше школьников учат китайский язык, то нас интересуют именно школьники, которые изучают китайский, а не школьники, изучающие другой иностранный язык, и не другие люди, изучающие китайский.

Помимо примеров необходимы обобщения, указывающие на тенденцию. В качестве обобщений могут выступать:

- статистические данные – сколько велосипедов было продано в Москве за последний год, как изменился объем продаж и т.д.

- оценки экспертов – какая доля москвичей ездит на работу на велосипедах.

- разъяснения и прогнозы специалистов – как может увеличиться эта доля, какие факторы влияют на это, что сдерживает остальных москвичей от пересаживания на велосипеды.

- ссылки на законы и правила, фиксирующие тенденцию – принятие закона, обязывающего торговые центры наряду с автомобильной парковкой оборудовать велосипедную, внесение поправок в правила дорожного движения о приоритете велосипедистов над автомобилистами и др.

Требования к обобщениям такие же, как к примером: связь с темой и работа на ее раскрытие. Обобщения должны подтверждать и углублять тему, давая по ней новую информацию.

Вот какие обобщения использовались в разобранных выше трендовых статьях:

Фотографы любители отнимают заработок у папарацци

- Три крупных американских фотоагентства работают с непрофессиональными фотографами.

- Профессиональный фотограф жалуется, что на «звездных» мероприятиях вынужден «отбиваться» от сотовых телефонов.

- Доля папарационных снимков в России составляет 30%, на Западе – до 70%

Уволенные из-за кризиса взрослые отбирают работу у школьников

- По прогнозам экспертов, половина российских подростков будут подрабатывать в каникулы. Это на треть больше, чем в прошлые годы

- В базе вакансий молодежного центра занятости число вакансий превысило 10 тыс.

- Самые популярные у подростков профессии – курьер и промоутер (раздатчик листовок).

- Комментарий эксперта по поводу приближения России к Западу, где работа подростков в каникулы – обычное дело, тогда как в СССР подростки, как правило, не работали.

- Президент биржи труда рассказывает, что взрослые люди с высшим образованием стали соглашаться на вакансии, ранее считавшиеся не престижными.

- Директор кадровой службы комментирует положения Трудового кодекса, касающиеся работы подростков.

В первой статье из трех обобщений с темой связаны два напрямую и третье – косвенно (спрос на папарацционные, то есть непостановочные снимки в России меньше, и поэтому тенденция не так сильно проявляется). Во второй статье из шести обобщений с темой связаны первое и предпоследнее напрямую и последнее – косвенно (из комментария следует, что взрослого брать на работу выгоднее, так как ему позволено больше работать и его проще уволить). Еще три обобщения (про статистику вакансий, популярные профессии и приближение российских подростков к западным) с темой трендовой статьи не связаны.

Метод «шести дорожек»

При сборе информации для трендовой статьи удобно пользоваться методом «шести дорожек», разработанным американской журналисткой Джеки Банажински (Jacqui Banaszynski) (Scanlan Ch. Jacqui Banaszynski’s Six Paths to Story // http://www.poynter.org/column.asp?id=52&aid=11738). Метод заключается в том, что любое явление исследуется по шести аспектам. Банажински называет их «дорожками» (англ. Path), по которым движется журналист, раскрывая тему. Эти «дорожки» таковы:

1. Система. Здесь журналист изучает, как устроена сфера, о которой он пишет, какими законами она регулируется, какие чиновники за нее отвечают, каковы основные количественные характеристики этой сферы.

Для трендовой статьи про увеличение в Москве числа гастарбайтеров из Индии нужно выяснить, сколько их сейчас, сколько было раньше, в какие структуры они самоорганизуются, какие чиновники этих гастарбайтеров контролируют и какие законы определяют порядок въезда индийских гастарбайртеров в Россию.

2. Деньги. Тут нужно выяснить, какие финансовые потоки циркулируют в данной сфере, кто зарабатывает на текущем положении дел, и какие средства на эту сферу выделяет бюджет.

Сколько зарабатывают индийские гастрабайтеры, сколько зарабатывают на их эксплуатации и грабеже, какие налоги и взятки платят индийские гастарбайтеры, как изменились финансовые потоки в этой сфере за последнее время.